📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгУжасы и мистикаЧерная карта судьбы - Елена Арсеньева

Черная карта судьбы - Елена Арсеньева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 74
Перейти на страницу:

Значит, надо будет узнать их каким-то иным способом. И она это сделает. Начнет прямо сейчас.

Люсьена огляделась. Три величавые арки в стиле сталинского ампира вели в зеленые парки, дорожки спускались к набережной, однако Люсьена только издалека покосилась на свинцовые волны Амура, бившиеся у подножия длинной лестницы, и пошла прочь, зябко кутаясь в пальто.

Октябрьский ветер был силен! Река, взвихренная им, напоминала живое и яростное существо, которому было известно многое, многое… Может быть, даже об отце, может быть, даже о ней самой… И неведомо, против кого это существо вдруг вздумает обратить свою ярость, а ведь с ним не совладать силой взгляда. От таких могущественных явлений природы лучше держаться подальше!

Люсьена пошла по улице Карла Маркса в обратном направлении, мимо гостиницы, и с каждым шагом у нее все отчетливей возникало ощущение, что она приближается к цели. Миновала перекресток за перекрестком и наконец около кинотеатра «Гигант» (афиша гласила, что в большом зале идет знаменитая «Москва слезам не верит») повернула налево, спустилась по улице Запарина к Амурскому бульвару (судя по табличкам) и прошла мимо двухэтажной бани, настолько отчетливо ощутив присутствие отца, что мороз прошел по коже.

…От этой бани, над огромной трубой которой стоял столб дыма, необычайно плотного на вид, буквально осязаемого, по этой улице Запарина шел Павел Мец, но тогда стоял по-зимнему холодный март, и отец шел в гору по тропке, извивавшейся между сугробами, за которыми там и сям громоздились кучки золы. Он шел по нечетной стороне улицы. По бокам ее выстроились в ряд небольшие домики, окруженные палисадниками, заваленными снегом. Зима 1960 года затянулась! На сугробах лишь кое-где появились слюдяные корочки весеннего таяния. Наверное, благодаря этим сугробам домики казались необычайно уютными – залитые ярким предвесенним солнцем, под сияющим голубым небом, в обрамлении черных яблоневых стволов. Слегка шуршали плети сухого хмеля, обвивавшие заборы, и чуть громче – рыжие листья дуба, которые оставались на ветках до самой весны.

Павел Мец шел, всматриваясь в номера домов на противоположной стороне…

Люсьена очнулась от чужих воспоминаний. Слева она и сейчас видела старые деревянные домики, одно- и двухэтажные, но справа возвышались панельные уродцы, которых, конечно, не было в то время, когда здесь проходил отец. Однако он поднимался по нечетной стороне, глядя на четную, он искал дом номер 112… Его нет, но вот школа, рядом с которой он стоял: двухэтажная, типовой постройки, помпезная, с белыми колоннами. В воспоминаниях отца мелькнуло огромное дерево с черной чешуйчатой корой. Почему-то отец называл его черной березой, но разве бывают березы черными?..

Но это неважно. Важно другое. Почему она пришла сюда, вернее, почему именно сюда привела ее воля отца? И почему воспоминания отца о каком-то зимнем дне вдруг вспыхнули именно на этом месте? Что значило это место для отца?

А что, если… А что, если именно здесь он был убит?!

Люсьена насторожилась. Теперь надо быть внимательней. Надо попытаться разглядеть в дуновении ветра, в шелесте листьев, в уличном шуме, в выражениях лиц людей нечто такое, что поможет ей восстановить если не картину прошлого, то хотя бы понять, где и как искать пути к восстановлению этой картины.

Люсьена огляделась.

Того огромного дерева, которое отец почему-то называл черной березой, уже не было: его, очевидно, срубили или оно рухнуло само. Где-то здесь закатаны под асфальт его корни. Если разломать асфальт на этом месте, можно обнаружить эти корни. Вот так же и ей предстоит взломать наслоения времени, чтобы проникнуть туда, куда она хочет попасть: в день смерти отца!

И в следующий миг она уже знала, что не ошиблась в выборе пути. Ей повезло, ей несказанно повезло!

На крыльцо школы вышла очень полная светловолосая женщина в дорогом, отороченном норкой пальто, с мохеровым шарфиком на голове. Спустилась по ступенькам и повернула вниз по улице, на ходу сворачивая и укладывая в сумку белый халат.

Понятно – школьная медсестра. На докторшу не тянет, слабовата, да и в школьных медпунктах нет врачей, только сестры. Но эта женщина была каким-то образом связана с воспоминаниями Павла Меца! Правда, когда Мец увидел ее впервые, она еще не была медсестрой и выглядела иначе: лет восемнадцати-двадцати, тоненькая, с длинной светлой косой, явно русская, но одетая в темные брючки и рубаху, будто китаянка.

«Госпожа ждет вас», – сказала девушка, опасливо поглядывая на отца. Она испугалась его, потому что чувствовала необычное волнение хозяйки, к которой пришел этот странный человек с разными глазами.

Да, Павел Мец перенес какое-то заболевание, и один его глаз приобрел вместо ярко-синего пугающий болотный оттенок. Люсьена явственно видела, как внимательно он смотрит на девушку, сразу поняв: она не обладает никакими особыми способностями. Отец называл это «курас», пустая.

Люсьена почувствовала, что девушка понравилась отцу, он даже пожалел, что ее придется убивать. И убил бы, он намеревался сделать это, однако она осталась жива.

Почему?

Пока неизвестно. Но как же изменилась та девушка! От прежней юной красавицы ничего не осталось, хотя глаза прежние – ласковые голубые глаза.

В ее присутствии окружающее словно бы расцветилось яркими красками, воспоминания отца тоже стали ярче, живее, и Люсьена поняла, что место вокруг школы номер 57 с давних пор многое значит для этой женщины. Как ее зовут? Татьяна? Анна? Нет, Антонина, пожалуй, именно так! Люсьена была уверена, что не ошибается, ей не впервой было угадывать имена.

Она почувствовала, что Антонина может быть ей полезна – и своим прошлым, и своим настоящим. Только надо сразу прибрать ее к рукам. И это сделать будет легко. Сразу видно: она из тех, о которых все кому не лень вытирают ноги, а она только радуется, особенно если это дорогие и любимые ноги.

– Тоня, зачем вы едите столько жареной картошки, да еще на ночь? – небрежно бросила Люсьена, преграждая ей дорогу. – И булочки в школьном буфете вам кушать ни в коем случае не стоит!

Ей столько раз приходилось работать с обжорами и кодировать их – актрис, манекенщиц, начальственных жен, которые хотели оставаться тонкими и звонкими, но постоянно проигрывали в борьбе с собственным аппетитом, – что она видела насквозь сущность обжоры: видела то блюдо, против которого та не может устоять.

Медсестра изумилась ее догадливости только в первое мгновение, но даже в этом изумлении не было никакой попытки к сопротивлению, а далее последовало почти полное подчинение. Люсьена сразу поняла, что Антонина привыкла подчиняться с детства. Ну да, та «госпожа», к которой приходил отец, полностью подавила ее волю, да и сейчас она живет в семье, которая продолжает это делать постоянно, пусть даже неосознанно: просто потому, что все ее домашние более сильны энергетически, чем Антонина. От этих незнакомых людей исходило что-то тревожное, но пока Люсьена не могла понять, что именно.

– Ведь как раз поэтому вы располнели до того, что на вас невозможно смотреть без жалости и презрения, – продолжала бить по больному, мгновенно угаданному месту Люсьена. – Думаете, ваши домашние не знают, что вы тайком жарите картошку среди ночи? Да они втихомолку смеются над вами! И злятся, потому что вонь растительного масла – а ведь вы жарите картошку только на растительном! – мешает им спать!

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 74
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?