Стальная бабочка - Вячеслав Шалыгин

А ведь можно было научить робокригов и летающие машины элементарным жестам. Сейчас махнул бы им «Ко мне» – и все проблемы решены. Но нет, весь расчет был на высокие технологии, на самую надежную в галактике связь между живыми носителями и засевшими у них в мозгах синтетиками, которые, в свою очередь, всегда на связи с другими синтетиками, где бы ни находились. Какие тут жесты, зачем это вильдерство, этот примитив, этот каменный век, если достаточно мимолетной мысли-приказа? А вот гляди-ка: примитив примитивом, а мог бы сейчас пригодиться!

Хауэр вновь переключился с восприятия на видение, то есть как бы вернулся в свое тело, развернулся лицом к огненной стене и вдруг увидел Бориса Бозе, доктора отряда. Он стоял всего на шаг левее и на шаг ближе Макса к огненной стене, поэтому командор без труда разглядел профиль доктора. Свет огненной стены был настолько ярким, что не помогали даже мощные светофильтры забрала боевого шлема. Казалось, что лицо доктора сделалось полупрозрачным. Макс видел, как пульсируют просвечивающие сквозь кожу сосуды, видел пучки лицевых мышц и очертания костей черепа. Но главное – Макс видел, что доктор стоит с закрытыми глазами. Нет, Бозе не жмурился от страха, ведь оружие он держал наготове, да и на полупрозрачном лице у него отражалась решимость. Но складывалось впечатление, что броситься на неведомого врага доктор решил с закрытыми глазами.

– Закрой глаза, и ты увидишь, – каким-то не своим голосом сказал Бозе, не оборачиваясь и не открывая глаз, но обращаясь явно к Хауэру.

– Что я увижу?

– Почему ты не связался со мной? – вдруг послышалось откуда-то слева. – Тебе плевать?

Хауэр повернул голову и увидел Анну. Свою жену. Что она делала в этом странном месте? Макс подумал об этом уже в прыжке. Рефлексы заставили его броситься к Анне, чтобы спасти ее от неминуемой гибели в адском пламени, и не имело значения, реально это сделать или нет.

– Просто вдруг отказала лучшая в галактике система связи, – новый голос звучал насмешливо, доносился с тыла, а еще имел выраженный дактианский акцент. – Лучшая в галактике! А за ее пределами?

– Что за… черт?! – Хауэр сграбастал Анну в охапку, прикрыл собой и резко вскинул руку, целясь в дактианца, возникшего в трех шагах от Бозе. Внешность врага была какой-то размытой, нечеткой, будто бы Хауэр смотрел на него сквозь мутное стекло. Наверное, видимость искажало горячее марево, идущее волной впереди огненной стены. – Чего тебе надо? Кто ты?

– Спроси у него, – дактианец кивком указал на край обрыва.

Хауэр поднял взгляд, но не увидел никого и ничего, кроме скал. Или все же увидел? Да, вроде бы между скалами наверху кто-то был, но кто… этого Макс не рассмотрел.

– Ты опять думаешь о своей проклятой работе, а не обо мне, – обиженно сказала Анна, вырываясь из объятий Хауэра. – Хватит с меня, Макс, мне это надоело! Теперь я точно ушла от тебя! Окончательно! Не ищи меня!

– Нет, постой! – Макс схватил ее за руку, но тут же разжал пальцы.

Он пытался удержать вовсе не Анну. Это была абсолютно незнакомая ему шатенка. Тоже красивая и даже волнующая, но чужая. Более того, на ней была очень странная одежда, похожая на примитивный боевой костюм вильдера, а не на трансформируемую мароманнскую броню, пусть и с левым софтом на борту – многие дамочки-военные грешили любовью к серым прошивкам «от-кутюр».

– Что происходит? – Макс опять обернулся к доктору Бозе. – Борис, ответь! Это сон?

– Неважно, что это. – Голос у доктора по-прежнему был каким-то странным, не своим. – Важно, как этим распорядиться.

– Запомнить, – предложил дактианец.

– Это ничего не даст, – заявила женщина, в которую трансформировался образ Анны. – Надо войти в огонь.

– Ты саламандра? – Дактианец усмехнулся.

– Иногда, чтобы победить, надо умереть!

– Мертвые не побеждают, – вмешался в их короткий спор Бозе и вдруг открыл глаза. – Я увидел все, что нужно. Можно идти.

– Что ты увидел, Бобо? – Хауэр на миг зажмурился и помотал головой. – Чертов сон! Куда идти? Что за бред?!

– Согласен, сон дурацкий, – вставил комментарий дактианец.

– Нормальный, – чуть обиженно, словно оскорбленный автор, сказал Борис Бозе. – Вы просто не готовы, потому и не видите того, что вижу я. Закройте глаза, шагните в огонь. Там есть все, что нужно для понимания. Смелее.

– Нет уж, спасибо. – Дактианец сделал пару шагов назад.

– Выбора все равно нет. – Борис пожал плечами и взглядом указал назад.

Хауэр в очередной раз обернулся и увидел, что огненная стена окружила странную четверку персонажей странного сна. Макс снова воспринимал происходящее как бы со стороны и в то же время видел огненную стену своими глазами. Раздвоение – не самое приятное и довольно непростое для осмысления состояние, но Максу не привыкать. Ведь он неплохо натренировался в подобных делах, общаясь со своим вживленным синтетиком-компаньоном как с отдельной личностью. Нет, там раздвоение восприятия реальности не настолько мощное, но базовую подготовку, если можно так выразиться, Хауэр имел.

Огненный круг сжался до минимума, пламя охватило командора Хауэра с ног до головы, но он не почувствовал жара или боли. Он окончательно понял, что это все кошмарный сон, который вот-вот закончится. Так и вышло. Ярким пламенем полыхнула вся воображаемая картинка и…

Командир Особого штурмового отряда Ударной группы «Север» Макс Хауэр проснулся. Надо заметить, что проснулся в прескверном настроении, поскольку элементарно не выспался. Обычно на восстановление сил, приведение в порядок мыслей и подзарядку энергоемкостей технооболочки ему хватало двух часов. Сегодня он бессовестно продрых все три, но в голове по-прежнему была каша, а в теле не было легкости, ведь спал он условно. Из-за странного сна он больше ворочался, чем спал. Единственное, что восстановилось, как обычно, на сто процентов, – заряд энергии. Нанороботы не вникали в проблемы носителя, делали свое дело при любом настроении хозяина. Положено было подзарядить энергетическую систему электронно-механической части организма, они подзаряжали, а сны и настроение – функции чуждого им порядка. Атавизмы, связанные с человеческой сущностью носителя. Совокупный синтетический разум, составленный из триллионов ячеек – процессоров каждого из наноботов, относился к потребностям живого носителя более уважительно, чем его отдельные составляющие, но суть была примерно та же. Техническая оболочка не вдавалась в психологические нюансы, мешавшие спать биологической основе. Синтетик просто констатировал факт и предлагал решение проблемы.

Например, сейчас техническая составляющая бинарного разума Хауэра предлагала повысить уровень сахара в крови и перераспределить энергию с помощью одной из внутренних колоний наноботов. А затем – подать усиленный импульс на нервные окончания и подстегнуть водитель ритма в сердце. Грубо говоря, пришпорить организм легким разрядом тока, чтобы тот взбодрился.

Все в духе машинного разума, что тут добавишь? Почему носитель пребывает в плохом настроении, что ему приснилось или что расстроило еще накануне – синтетику было плевать. Он смотрел на проблемы с технической точки зрения и решения предлагал такие же, механические, в стиле «против лома нет приема».