Все еще будет - Афанасия Уфимцева

Как бы там ни было, Николай Петрович давно не ощущал себя так хорошо и покойно. Будто майский день, именины сердца.

Возвращаясь из Нагорной Слободы к дому на набережной, Иван Иноземцев сознательно дал кругаля – выбрал самый длинный и извилистый путь, через яхт-клуб.

Дождь прекратился. Солнце предпринимало слабые попытки пробиться сквозь тучи, но силы в этот день были явно на стороне туч. Терапевтический эффект от прогулки не оправдал ожидания Ивана. У яхт-клуба присел на лавочку, пытаясь рационально оценить сложившуюся ситуацию. Пришел к выводу, что всему виной какое-то помрачение рассудка, связанное с появлением в городе Маргариты Северовой.

Подключил ресурсы логики: она, конечно, хороша собой, умна, ведет себя независимо, смело. Это привлекает. Но, с другой стороны, он всегда следовал принципу «держать в голове первое впечатление о человеке», пусть мимолетное, интуитивное, возникшее на уровне подсознания. Восстановил в памяти все детали встречи на набережной. Первое впечатление от Маргариты Николаевны Северовой было не в ее пользу. Набросилась с горящими глазами, как бешеная львица.

Еще раз взглянул на царапины. Действительно, всё так и есть. Типичная бешеная львица. Или, вернее, чума бубонная. А еще злая фурия и мегера. Внутри как будто отпустило, отлегло.

И слава Богу!

С чувством внутреннего удовлетворения встал, чтобы спокойно продолжить путь. Машинально бросил взгляд на красавицу-реку. И тут же опять приземлился на лавочку, потому что вспомнил.

А вспомнил он, что первое впечатление от Маргариты Северовой было совсем другое. Он подплывал к берегу на гимсовском катере. Весь мокрый, раздраженный. И вдруг увидел ее. Она сидела на лавочке и смотрела в его сторону. Ветер раздувал ее золотистые волосы, пытаясь закрыть лицо. Ему показалось, что тогда он поймал ее взгляд. И взгляд этот был теплый, беззащитный, открытый.

От этого воспоминания внутренняя гармония порушилась в два счета. Сердце, уже начавшее было биться спокойно и размеренно, сначала – всего лишь на какое-то короткое мгновение – заулыбалось, забарабанило празднично, а потом вдруг как будто ухнуло куда-то, заныло.

Выходит, в гармонии с собой может пребывать лишь человек беспамятный.

С этими мыслями беспокойно проворочался всю ночь, тщетно пытаясь усилием воли заставить себя заснуть.

Маргарите в ту ночь тоже не спалось – правда, совсем по другой причине. После неспокойной Москвы, где все гудит, грохочет, тарахтит и беснуется сутки напролет, никак не могла привыкнуть к провинциальной тишине. Такая тишина – настоящая музейная вещица в наши непростые времена. А когда сон все-таки подкрался и почти сморил ее, по давней детской привычке прошептала: «Сплю на новом месте – приснись жених невесте». Поутру, едва пробудившись ото сна, тут же вспомнила глупую присказку, а также то, что кого-то во сне она все-таки видела. К ее величайшему сожалению и огорчению, никак не могла вспомнить его лица. Но на Гарри не похож. Определенно не похож.

Ну ничего. Собственно, неплохо и то, что вообще кто-то объявился.

На миленочке рубашка

Нова – розовый сатин.

Только он мне из всей публики

Понравился один.

Справедливости ради надо отметить, что Иван Иноземцев не показался Маргарите человеком неинтересным или простым. Скорее неординарным и противоречивым. С одной стороны, была в нем подкупающая приветливость и внешняя мягкость – в пользу такого суждения свидетельствовал его подарок, то есть Бобик. Укутал животное в теплый шарф, тащил за пазухой, защищая от дождя. С другой стороны, его голос, манера держаться (не говоря уже об эпизоде на набережной) безошибочно определяли его как человека решительного, самоуверенного и властного.

Одним словом, субъект весьма и весьма любопытный для человека, интересующегося вопросами практической психологии.

Решила за ним понаблюдать – исключительно в познавательных целях. Такой случай представился весьма скоро, на следующий же день после первой встречи. В школе был назначен сбор педагогического коллектива, на который была приглашена и Маргарита, что, собственно, вполне естественно. И, конечно же, там должен был присутствовать Иван Иноземцев, в чем, впрочем, тоже ничего противоестественного не было, ибо время и место для педагогического сбора назначал именно он: в восемь утра, в собственном доме на вольногорской набережной.

Поскольку сбор был самый что ни на есть ранний, проснулась Маргарита ни свет, ни заря. Даже еще раньше – минут за тридцать до будильника. Быстро привела себя в порядок, выпила чашечку крепкого кофе. А вот выбор одежды занял чуть больше времени. Строгий деловой костюм не подходил ни ко времени, ни к месту сбора. Нужно было что-то из разряда smart casual[8]. Перебрав с десяток вариантов, сделала окончательный выбор: светло-сиреневая блузка, прямая юбка с красивым ремнем, туфли на невысоком каблуке. Из украшений – только скромные золотые сережки. Волосы подобрала в аккуратный пучок. Взглянула на себя в зеркало – любо-дорого посмотреть. На учительницу очень даже похожа. Жаль, ее усилия не мог сразу оценить Николай Петрович, убежавший намного раньше – не столько из практической надобности, сколько от нервов.

Окончательно войдя в образ, к дому на набережной подошла вовремя и не спеша, чем, если честно, раньше не грешила. Дверь в дом была настежь открыта и немножко покачивалась от ветра. Не к добру, решила Маргарита. В пасть дверного проема шагнула уже менее уверенно. Слава Богу, в коридоре столкнулась с милой приветливой женщиной лет пятидесяти пяти. Ухоженная, подтянутая, с прямой спиной и гордо расправленными плечами.

– Маргарита Николаевна Северова, учитель английского, – Маргарита с трудом выговорила свое отчество, поскольку вряд ли употребляла его ранее. Но в целом это было неплохое начало: ей понравилось, что голос подстроился под образ и звучал твердо, уверенно.

– Елизавета Алексеевна, – приветливо улыбнулась новая знакомая. Эта улыбка пришлась Маргарите по душе, а потому тон машинально сменила с деловитого на теплый, искренний:

– Очень приятно. Вы какой предмет будете преподавать?

– Я свой предмет уже отпреподавала, воспитав единственного сына. Я мама Ивана Григорьевича Иноземцева. А вы проходите, Маргарита Николаевна, не стесняйтесь. Все уже собрались.

Участливо взяв оторопевшую было Маргариту под руку, Елизавета Алексеевна проводила ее в большую гостиную с французскими окнами, смотревшими на реку.

Действительно, народу набралось уже человек двадцать пять, в основном мужского пола. Возраст – лет от двадцати пяти до шестидесяти. Пара человек возрастом были лучше шестидесяти. Форма одежды – произвольная, то есть кто к чему привык. Но в основном по-интеллигентски обтерханная. Хотя были и исключения, к которым Маргарита с сожалением отнесла и себя, поскольку не любила сильно выбиваться из доминирующего тренда.