В лапах Ирбиса - Елена Ласк

– Зачем вам столько охраны? – Спросила, и до меня дошло, что возможно я была не единственной причиной приезда Виктора в эти места. Машину татуированного и его товарищей обстреляли где-то неподалёку отсюда и есть вероятность, что их недоброжелатели всё ещё где-то поблизости.

– Для безопасности. – Сухо пояснил Виктор, давая понять, что не собирается мне что-то объяснять.

В машине Куся устроилась на моих ногах, задремав. Шмель злобно дышал, недовольный тем, что это «психованное исчадие ада» я перевожу без переноски и жевал сигарету за сигаретой. Именно жевал и я была единственной, кого это удивляло.

Я ехала в одной из чёрных машин, которых испугалась на днях. Встала как вкопанная, заметив их, чем озадачила всех, кто видел мою реакцию.

– Всё в порядке? – Нарушил молчание Виктор, но я осталась стоять в трансе, не шевелясь и почти не дыша.

Нет, не в порядке. Странно, что он до сих пор не понял, что это моё нормальное состояние. Я так и не ответила, продолжив идти навстречу своим беспочвенным страхам. С трудом заставила себя сесть внутрь, и не думать, не вспоминать эпизоды из прошлого, а главное не подавать вида, что меня тошнит от каждой детали внутри. За окном мелькал знакомый пейзаж, но я видела другое. Против моего желания перед глазами поплыли кадры из прошлого, звуки и даже запахи. Трение горячего о холодное и фантомная наполненность инородным внутри. Сама не заметила, как начала играть с кнопкой стеклоподъёмника, то опуская, то поднимая стекло, не полностью, на пару сантиметров. Туда-сюда, туда-сюда. И резко бросила это занятие, натолкнувшись на мерзкую ассоциацию в своей голове. Всё, что хоть немного связано с сексом, или напоминает о нём, вызывает отторжение.

– Ты выбрала имя? – Отвлёк меня Виктор, скорее всего специально.

– Имя?

– Своё новое имя.

– Николь Викторовна Разумовская.

– Интересный выбор. А Викторовна не в честь меня случайно? – Улыбнулся своему предположению.

– Это моё настоящее отчество.

Я не спрашивала куда меня везут. Не это было главным. Справиться с собой, чтобы не спровоцировать лишних вопросов, вот на чём я сконцентрировалась. Меня ужасно тошнило. Эта машина была один в один как у Кирилла. Я отдавала себе отчёт в том, что все машины одной марки и модели одинаковы, но в этой даже пахло также. Я старалась дышать ровно, рассматривая мелькающие пейзажи за окном, стараясь прогнать из головы картинки из прошлого.

– Ты расскажешь, что с тобой случилось? – Вкрадчиво спросил Виктор, когда я застыла, пытаясь побороть порыв разрыдаться. Я не повернулась в его сторону, пряча взгляд.

– Нет. – Постаралась произнести как можно ровнее, хотя подавленность скрыть не удалось, горло душило.

– Почему?

– Я хочу всё забыть.

– Это я организовать не смогу. К сожалению, не всесилен.

Повернула голову в его сторону, юмор Виктора показался мне странным и не уместным. Улыбка моментально сползла с его лица, и я поняла, что причиной этому было то, что он увидел на моём лице. Снова забылась в его присутствии, забыв спрятать подлинные эмоции. Пусть привыкает, если решил, что моя жизнь при нём станет лучше.

– Вы сказали, что я смогу снова лечить. Должна предупредить, что не доучилась несколько курсов, но изучила всю программу самостоятельно. Только боюсь этого будет недостаточно, чтобы меня куда-либо взяли.

– У Николь будет всё, что потребуется, чтобы стало достаточно. – Обыденно и по-царски. Его прозвище ему идёт, полностью отображает суть.

– Зовите меня Ника.

– Это твоё настоящее имя?

– Нет.

– Я могу вернуть тебе твою прежнюю жизнь.

– Нет.

– Сомневаешься в моих возможностях?

– Только в своих.

– Не лучшее качество как для санитарки, так и хирурга.

Перевела взгляд на Клима, упорно делавшего вид, что не случает наш разговор. Затем на Шмеля в отражении стекла, но и он притворялся глухим. Виктор не задавал вопросов, зная, что я не стану отвечать, поэтому затеял своеобразную игру в угадайку, которая моментально начала выводить из себя.

– Во-первых, нечего возвращать. Один хороший человек позаботился об этом, за что я всегда буду благодарна. Во-вторых, это невозможно, сами сказали, что не всесильны. Меня прежней больше нет. В-третьих, я этого не хочу. Я похоронила прошлую жизнь внутри себя и на могилу бросила семена ядовитой травы, чтобы никто и никогда, даже я сама, не смог раскопать её.

– Почему?

– Мне больше не повезёт так, как в прошлый раз.

Татуированный хмыкнул, посмотрев на меня в зеркало заднего вида, если бы он всё знал, вел себя иначе.

– Он жив? – Я знала, о ком он спрашивает. Клим замер на мне взглядом, а Шмель, наоборот, отвёл его в сторону. На Виктора я не смотрела, боялась, что мне не понравится его лицо сейчас. Тон, которым он спросил уже не понравился. Я боялась начать бояться его, мне хотелось, чтобы он как можно дольше оставался человеком, дарящим мне спокойствие.

– Да. – Ответила и засомневалась. У меня и в мыслях не возникло, что за прошедшее время с Кириллом могло что-то произойти. Не искала информации о нём, о чём только что пожалела. Слишком опрометчиво с моей стороны.

Снова задумалась, позволив Виктору изучать моё состояние. Всё-таки иногда лучше притворяться, чтобы не чувствовать на себе его пытливый взгляд. Интересно, а зачем он вообще задал этот вопрос? Моя логика выдала лишь один вариант: Виктор допустил мысль, что я могла убить своего обидчика, и теперь скрываюсь. Всё не так просто, как он надеется.

– Я не желаю ему смерти. – Уточнила на всякий случай, прочитав в глазах Виктора определённое намерение. Этот человек только казался расслабленным. Показуха для меня, чтобы не испугать. На самом деле в своих мыслях он уже прикидывал все расклады развития событий.

– А чего желаешь?

– Чтобы он простил меня.

– Есть за что? – Тон Виктора становился холоднее, а взгляд Клима напряжённее.

– Не знаю. – Ответила, и окончательно закрылась, скрестив руки на груди, сильнее вжавшись в сиденье, отвернувшись к окну.

Больше вопросов не было. Я закрыла глаза, пытаясь безуспешно уснуть, пока по радио не заиграла знакомая песня, которая и утянула меня в мой кошмар.

Два года назад.

Я пробиралась сквозь толпу танцующих в шумном полумраке клуба пропитанном парами алкоголя. Впервые была в этом месте и очень надеялась, что этот раз станет последним. Хотя трудно от чего-то зарекаться, когда твоя сестра малолетняя идиотка, которой едва стукнуло восемнадцать, и она решила, что ей можно всё, в том числе больше не слушаться меня. Я не противница клубов, но здесь напрягало все и всё. Слишком душно, дымно, мерцающий свет бесил. Посетители отрывались как в последний раз и вели себя неадекватно, по крайней мере мне так казалось. Кто-то пытался утянуть меня на танцпол, кто-то банально облапать. Один ненормальный чуть не влил в меня какую-то сомнительную жидкость, которая моментально оказалась на его лице, вызвав у него дикий хохот. Одна и та же песня играла третий раз подряд, но никто этого будто не замечал. Меня же она страшно бесила, потому что моя сестра слушала именно её целыми днями вот уже две недели. Я обошла клуб вдоль и поперёк, и оставалось лишь одно место, куда просто так не пускали – ВИП-зона, находившаяся на втором уровне этого заведения. Подняла взгляд на стеклянную стену наверху, отгораживающую самых мажористых мажоров от мажоров обыкновенных, от пошлости и дурмана, в который они здесь погружаются, оправдывая себя тем, что нужно всё попробовать. Там наверху обитает пошлость другого сорта, без примесей, без сожалений, без границ. Нужно было сразу идти туда, но я понадеялась выловить сестру – большую любительницу танцевать, не встречаясь с её парнем. Внутри всё сопротивлялось решению подняться туда, хотелось забить и поехать домой, одной, и запретить себе думать о благополучии сестры, ведь я не обязана. Только ещё не наступившее чувство вины, как акула кружащее рядом, оставило лишь один путь, где соприкосновения с ним можно избежать, и он вёл наверх.