Через тернии в звезды, или Шапка Live - Олег Рой

– Ну, как вам мой прикид? – спросил Волк, глядя на Красную Шапочку. – Не слишком уныло? Можно в моей компании выйти в общество или…

Красная Шапочка сжала обе ладони, борясь с желанием подскочить к Волку и поцеловать, закрепив права собственности на великолепного зверя.

– М да, не ожидал… – задумчиво выдал режиссер. – О! А не сделать ли нам действительно римейк «Волка с Уолл-стрит»? Глядишь, еще и «Оскара» получим за главную мужскую роль…

– Шеф, нам надо сначала нашу «Лайф» закончить, – мягко прервал его Волк. – Так что я готов выслушать ваши инструкции.

– Да, пора, – задумчиво начал Лев Львович. – Первым делом, вы являетесь живым плакатом и приманкой спонсоров для нашего еще не законченного сериала. Но инструктаж чуть позже. А личная просьба – не говорить, что Оленька Разумовская моя дочь. Иначе и к ней самой, и к фильму начнут относиться предвзято и, значит, неблагожелательно.

Есть особые правила проведения светских мероприятий, в народе называемых «тусовки». И вот что об этом пишут в светской хронике и учебниках по проведению «мероприятия»:

«Светские» личности обладают феноменальным, даже патологическим желанием вызвать зависть к своему достатку, связям, своему влиянию или влиянию мужей (жен, сестер и т. д.). И за счет этого «гламурщикам» хочется казаться значимыми людьми.

Хвалиться в кругу близких – скучно. И тогда в ход пошли «Валтасаровы пиры»[5].

На вечеринке высшего уровня все должно быть «не как у простых людей».

Приглашения написаны ни в коем случае не на открытках. Они нарисованы от руки на бланках из особой бумаги ручной выделки, от рисовой до сделанной из слоновьего… сами понимаете чего. Часто они имеют форму аксессуара, в зависимости от тематики тусовки и времени года: летних сланцев, веера, меховой варежки, сумочки или борсетки, очков, зонтов и даже тарелки с муляжом черной икры и крабика. В общем, фантазия организаторов неистощима. Текст и стиль приглашения обязательно шутливо-заискивающий: «Будем счастливы видеть вас», «Окажите честь вашим посещением…», молодежное: «Зажжем и поржем вместе» и т. п.

Требования к нарядам на действительно гламурных тусовках строгие – платья от кутюр, драгоценности в современном стиле или антикварные, аксессуары из Италии и Парижа.

Оформление клуба либо ресторана для вечеринки не должно повторяться ни в коем случае! Фотографы обсмеют, гости застыдят организаторов.

В меню также не может быть названий типа «Холодец русский», «Селедка под шубой» или салат «Столичный». Обязательно что-то вроде «Устрицы в жемчужной заливке» или, например, обыкновенные жареные каштаны с восточными специями назвали – «Снаряды терракотовой армии»[6]. Тарталетки с мясом в виде свиных копытец зовутся «Куда идем мы с Пятачком…» и многое-многое другое.

Для того чтобы поначалу, пока не переберут с алкоголем, гости тусовались по интересам и достатку, зал разбит на несколько зон – фуршетные столы, бар с уже разлитыми напитками, диванчики для отдыха и танцплощадка.

А дальше гости сами разберутся в «крутизне» друг друга, представленных блюд и того, кто и насколько безвкусно одет или надел слишком дорогие украшения, штиблеты не в тон костюму или ел блинчики, разрезая их ножом, а не вилкой.

Вот на такую тусовку и попали наши герои.

В начале восьмого вечера Красная Шапочка сделала шаг, о котором грезила всю жизнь. Это был шаг через порог лимузина от киностудии на Красную дорожку, ведущую ни много ни мало в концертный зал «Россия», причем руку ей подал элегантный как рояль Волк, а следом из чрева лимузина на свет божий выбрался не менее элегантный режиссер, впервые сменивший джинсы и футболку на белоснежный смокинг.

На девушке было длинное бежевое платье, а плечи прикрывало гипюровое болеро из натуральных кружев. Клатч и поясок, подчеркивающий тонкую талию, гармонировали с туфлями, конечно же опасными для щиколоток «лабутенами». Стильно, дорого и очень непросто.

Для полного счастья не хватало немногого – сгрудившихся у ограждений зрителей, самих ограждений, бликов фотовспышек папарацци и прочих работников средств массовой информации. Не считать же за папарацци двух убогих фотографов, проспавших торжественное вступление Красной Шапочки на путь, ведущий к вершинам бомонда?

Но через пять минут Оленька перестала печалиться об отсутствии папарацци, буквально на первом же шаге она на сто восемьдесят градусов поменяла свое отношение к этому прискорбному факту, поскольку у нее подвернулся пятнадцатисантиметровый каблук. Если бы Красная Шапочка грохнулась, то с дорожки ее можно было бы уносить на носилках прямиком в травмпункт для укомплектования в гипс, во всяком случае, ее Внутренняя Богиня успела хлопнуться в обморок от самого факта спотыкания. К счастью, Волк крепко держал свою даму под руку, а Внутреннюю Богиню поддержал галантный и неотразимый ни в одном зеркале Разумей.

Оленька зыркнула на режиссера, но тот то ли не заметил ее конфуза, то ли сделал вид, что не заметил. Они поднялись по ступенькам и вошли в холл, причем вялые папарацци так и не удосужились сделать хотя бы один снимок. В холле, стилизованном под съемочную площадку, где стены были украшены постерами с кадрами советского еще черно-белого кино, тоже оказалось пустынно, и Красная Шапочка наконец тихонько спросила у Брюковкина:

– А почему нас никто не встречает?

– А кто нас должен встречать – духовой оркестр? – удивился тот. – Мероприятие-то неофициальное, так сказать, расширенный междусобойчик. Люди тут в основном непубличные, но, мягко говоря, не бедные. И, котятки мои, отключите звук у телефонов, здесь не принято болтать по смартфону. Засветить, если он стоит больше десяти тысяч евро можно, для селфи там или «случайно», а разговаривать не стоит – моветон.

– И какова наша задача? – спросил Волк, сохранявший невозмутимость.

– Ты мультфильм «Мадагаскар» смотрел? – спросил режиссер. Волк кивнул. – И какие у тебя ассоциации?

– Бежать из этого зоопарка? – на карем, с золотой искринкой, глазу спросил Серов-Залесский.

– Я тебя когда-нибудь убью, Вовчик, – по-отечески ласково пообещал Брюковкин. – Задача у тебя с Красной Шапочкой пингвинья: улыбаемся и машем. И поменьше раскрывайте рот, знаю я твой острый язык и сорок два зуба. Молчите оба, особенно в мое отсутствие…