Принцы и нищая, или Золушка на двоих - Лидия Миленина

— Я постараюсь, мэтр, — ответила Ева.

Несмело распрямила спину.

— Но так неприлично! — сказала он, поглядев на себя и заметив, что грудь торчит вперед и вверх. Резко свела плечи обратно. Наверняка, простолюдинка, привыкшая всегда опускать голову и плечи, могла ляпнуть что-нибудь такое.

— Девушка, здесь я лучше знаю, что прилично, а что нет. Давайте так и договоримся. Если хотите, чтобы принц был доволен — слушайте меня. Судя по всему, нам предстоит много работы…

Ева обрадовалась. Семена были посеяны — этот мэтр теперь всегда будет считать ее неотесанной деревенщиной. Ведь первое впечатление важнее всего. А если потом она проколется и будет делать слишком большие успехи, то он сочтет это результатом своей работы. И будет доволен.

— Слушаюсь, мэтр, — покорно кивнула Ева.

— Давайте, распрямите спину. Вот так, хорошо. Дальше… Это, конечно, к учителю хореографии… Но давайте сразу обозначим — вы должны ходить так, словно у вас на голове… корона.

— Корона? Но разве так может быть? — изображая «святую невинность», спросила Ева. По правде, ей даже немного понравилось прикидываться перед мэтром. Это было забавно, так же как забавно было когда-то дурачить пожилую гувернантку.

— Хм… Ну ладно — книга. Кстати, возьмете книгу сегодня перед сном и… будете четверть часа ходить с ней на голове. Понятно? Если в следующий раз у вас будет такая же плохая осанка — я попрошу вашу экономку оставить вас без десерта!

— Без десерта?! Мэтр, но как можно! Хорошо, я все сделаю. Только не оставляйте меня без коколада!

— Ладно, — вполне добродушно усмехнулся мэтр. — А теперь, как нужно есть… Насколько я понял, вам предстоит ужин с принцем. Ох… Не уверен, что вы сможете сделать какие-то успехи за одно занятие. Но попробуем… — мэтр указал на столик, накрытый на двоих.

Разумеется, возле каждой тарелки стоял целый комплект разнокалиберных бокалов и лежали разнообразные вилочки, ножички и прочие приборы. Пожалуй, прикидываться, будто она не знает, что для чего предназначено и демонстративно путаться в них, будет не так уж сложно, подумала Ева.

Это может даже доставить ей некоторое удовольствие.

— Ужин господ наедине… — начал мэтр. — Так… Стоять! Не вздумайте самостоятельно садиться! Вы должны ждать, когда кавалер (а на крайний случай — слуга) отодвинет для вас стул! Понятно?! Вот так… Да не плюхайся ты, как клуша! Впрочем, не знаю, как клуши это делают… Нужно садиться вот так, красиво. Дай я покажу… Нечего смеяться, я не девушка, лучше не могу! … А, ну вот, уже лучше. Кстати, надеюсь, тебе не приходит в голову садиться ужинать, не переодевшись? Ах, приходит?! …Ева, если ты будешь дальше есть также карикатурно, принц лишит тебя не только сладкого, но и первого, второго и третьего! Кто ест так некрасиво — не имеет права есть! Ну вот, уже лучше… Молодец!

Обычно Ева позволяла себе делать все правильно и изящно (то есть так, как на самом деле привыкла) примерно с пятой попытки. Но зато когда позволяла — мэтр искренне хвалил ее. И восхищался…

— Как много значит среда, воспитание! Посмотри, у тебя ведь все задатки светской львицы, но тебе не повезло. А вот вырасти ты во дворце — и тебе не было бы равных!

После мэтра Строяна был еще портной, снимавший мерки и задумчиво кивавший, записывая их в свой блокнотик. Потом явилась Кария, чтобы собственноручно переодеть Еву к ужину.

И вот настал вечер. То есть ужин с принцем.

Второй экзамен в этой ее новой жизни.

Девчонка была в бордовом платье с пышными рюшами вдоль открытого декольте. Привычный выбор для вечера, но Грайнор был поражен. На контрасте с тем воздушным образом, который он увидел прежде, сейчас Ева выглядела великосветской красавицей. Волосы убраны наверх, даже украшены какими-то драгоценностями — непонятно, откуда Кариа их вытащила…

Нужно купить девочке собственные, подумал Грайнор. Украшения ей понадобятся. И весьма дорогие.

Эта мысль оказалась неожиданно приятной. Хоть прежде Грайнор не получал особого удовольствия, даря женщинам драгоценности. Это было обычным знаком внимания, намекавшим, что дама ему интересна. И что если не проявлять особой строптивости, то можно получить еще многое.

— Очень хорошо выглядишь, Ева, — словно бы лениво бросил он, хоть на самом деле был искреннее восхищен ее обликом. — Садись.

— Благодарю, ваше высочество, — девушка обозначила легкий книксен. Вполне грациозно, видимо, урок этикета не прошел даром.

И осталась стоять.

— В чем дело, Ева? — удивился Грайнор, приподняв бровь. — Я, кажется, сказал тебе сесть.

— Ваше высочество, мэтр Строян сказал, что я должна ждать, когда мужчина или слуга отодвинет для меня стул. А еще велел не плюхаться!

Грайнор искренне рассмеялся. Она была… такая очаровательная в своей непосредственности. И самое странное — его это трогает. И смешит. А это живые эмоции, от которых Грайнор отвык. Обычно его развлекали лишь его собственные интриги. Им самим сплетенная паутина.

Вот ведь нашел себе игрушку, усмехнулся он. Куколку. Которую хочется одевать, украшать, воспитывать…

Интересное ощущение.

Как он раньше не догадался, что брать девушку из низов и превращать в великосветский бриллиант может быть столь интересно!

— Мэтр не учел, что ты ужинаешь с принцем. В отношении членов правящей династии правила несколько отличаются. Королю, принцам, королеве нужно подчиняться, даже если это противоречит правилам приличия. Если я сказал сесть — ты должна сесть. Можно не за стол, если тебе сложно самой отодвинуть свой стул. Или можно подождать слугу.

…А слуг-то я отослал, подумал Грайнор. Понятно, что девочка запуталась в правилах приличия. По сути он поставил ее в идиотскую ситуацию.

— Буду знать, ваше высочество, — кажется, девушка немного покраснела от смущения, а затем подошла к столику.

Гранор опередил ее и все же отодвинул для нее проклятущий стул, усмехаясь про себя. Если он решил лепить принцессу — даже ему придется обращаться с ней, как с принцессой. Иначе не получится.

Дальше она была скованной, явно сомневалась, за какие вилочки и ножички браться, чтобы есть ту или иную еду. А Грайнор получал истинное удовольствие, наблюдая за ней. Правда, на самом деле девушка действовала вполне хорошо, хоть и не очень уверенно. Даже строгие судьи могли бы списать это просто на то, что «маркиза сегодня чрезвычайно задумчива…».

И да, конечно, ощущалось, что есть, например, вилкой с ножом ей все же непривычно.

Она мило смущалась, иногда краснела или бледнела от напряжения.

А Грайнор смотрел… Жадно смотрел, как двигаются ее тонкие руки, как чуть-трепещут хрупкие пальчики. На этих пальчиках точно не хватает изящных колец…

Как бьется жилка у нее на шее…