Пикник на обочине. Никто не уйдет - Дмитрий Силлов

Хотя, слабо верилось в эту версию, ох, слабо. Конечно, мы в Америке тоже умеем нехило погудеть, в России, судя по рассказам приехавших по обмену опытом, в этом плане вообще могут такое, что умом не понять, особенно по трезвости. Однако так нагадить в одном конкретном городе, это просто нереально. Это не пикник, твою мать, а свинство какое-то межпространственное, в душу их вонючую, паскудную, «этаком» в бога трахнутую пополам с «гравиконцентратом» впридачу.

«Ну, сказанул», – пронеслось в голове Рэда. Случалось порой с ним, бывало иногда. Если сильно достанут, мог завернуть так, что потом повторить никому не удавалось, и ему самому в том числе. Без ругани да матюгов ни в Зоне, ни на войне прожить невозможно. Отдушина это для мужика, выброс плохой энергии если хотите. Потому что когда вокруг смерть, то негатив, страх, боль в себе копить никак нельзя. В Зоне даже профессора институтские порой круче любого таксиста выдать могут. А обратно вернутся – снова интеллигентные люди, и не подумаешь, что эдакие слова знают…

В общем, помогло. Аномалии словно чувствуют, когда из человека накопившееся напряжение хлещет, словно лава из вулкана, и вроде даже в сторону отползают маленько. Хотя, конечно, много чего показаться может, когда на взводе. Но на этот раз повезло. Шухарт швырнул последнюю гайку, не особо уверенный, что она пролетит больше фута… Ан нет, ярдов на пять улетела и шлепнулась в лужу. Не в одноименную аномалию, а в обычную лужу, оставшуюся после недавнего дождя.

Не особо веря собственным глазам, Рэд бочком протиснулся через невидимые границы двух «комариных плешей», быстро прошел по краю нехилой «жары», отделавшись лишь слегка обуглившимся рукавом куртки – и вышел на открытое пространство. Пояс аномалий остался позади, а прямо перед сталкером, шагах в двадцати, был край обрыва. Вернее, знакомого карьера. Вон на кусте даже треснувшая оболочка аэростата все еще висит, там, где Шухарт ее оставил после того, как выбрался со дна глубокой искусственной ямы.

Рэд подошел ближе. Ну да, все то же самое, ничего не поменялось. Карьер, внизу красный экскаватор с пятнами ржавчины на крыше, подле него жирные, черные пятна, какие обычно оставляет обильно, хорошо так позавтракавшая «мясорубка». Только в Зоне это дерьмо аномальное потихоньку в землю впитывается, да и сама «мясорубка» прибирает за собой, маскируется, как хороший охотник, так что через недельку от пятна почти ничего не остается. Только опытный сталкер разглядит, что земля на месте аномалии маленько темнее, чем ей положено быть, и сделает выводы.

Здесь же все было очевидно. Черные кляксы не впитывались в камень, а маскироваться эта «мясорубка», обосновавшаяся на дне карьера, не считала нужным. На кой ей напрягаться, когда позади нее лежит самый желанный артефакт Зоны? Сиди себе тихонечко, да собирай дань с умных сталкеров. Тех, что приводят с собой глупых «отмычек» и человеческими жизнями исправно платят дань за проход к своему счастью. Аномалия даже этих умных обратно пропускала, хотя запросто могла отжать и их тоже. Только зачем? Сегодня отожмешь кормильца, а завтра голодной будешь сидеть. Интересно, а сколько у нее было таких тайных кормильцев в Хармонте? Вряд ли один Барбридж. Уж больно много черных пятен разбросано по дну этой огромной могилы…

– Молодец, сталкер, – раздалось за спиной Шухарта. – «Отмычка» из тебя просто зашибись.

Рэд медленно обернулся.

Позади него стоял молодой мужчина с запоминающейся внешностью. Загорелое лицо. Тяжелый, волевой подбородок. Прямой «греческий» нос, переходящий в лоб практически без намека на переносицу. Глубоко посаженные, внимательные глаза. Широкие плечи атлета. Ему б работать моделью для скульпторов, высекающих в мраморе античных героев, а не по Зоне шататься. Хотя, моделью столько не заработаешь. На Динку точно не хватит, с ее-то запросами.

– Это ты что-то попутал, Креон, – ровно произнес Рэд. – Сроду я в «отмычках» не ходил. А вот выследил ты меня отменно, моя школа. Поди, след в след шел.

– Точно, – кивнул Мальтиец. При этом взгляд Креона не сместился в сторону ни на дюйм, как и ствол его «кольта», смотрящего прямо в живот Шухарту.

– Неплохой загар, – отметил Рэд. – Никак, на родину отдохнуть съездил? И как оно там, на Мальте?

– Хрен его знает, как оно на Мальте, – краем рта криво усмехнулся сталкер. – Я там уже лет десять не был. И ты мне зубы не заговаривай, я тебе не Барбридж. Шаг ко мне сделаешь, получишь пулю в живот.

– Мне не привыкать, – в ответ хмыкнул Шухарт.

Страха не было. Осознание опасности да, присутствовало. Но не более. Глупо бояться неизбежного, того, что рано или поздно случится с каждым. Вот только помирать Рэд сегодня не собирался. Иначе кто ж его семье-то поможет? Правильно, никто. Ну и вот.

Правда, пока что вариантов не было. Помимо пистолета в руке, у Мальтийца был еще один аргумент в его пользу. Научный спецкостюм последней модели, напичканный умной электроникой, который тысяч на тридцать зелени запросто потянет, а то и больше. Это серебристое чудо техники плотно и естественно облегало фигуру, вообще не стесняя движений. Первые модели «пожарного» цвета тоже ничего были, но это – сразу видно, шедевр научной мысли. И забрало пуленепробиваемое Креон опустить не забыл, так что с кастетом на него кидаться – дохлый номер. А ведь не наврал тогда Мальтиец, реально к спецкостюмам доступ где-то нарыл. Вот уж не думалось, что сопляк в пестром шарфе вырастет в эдакого волчару.

– Значит так, – сказал Креон, снимая с плеча толстый моток альпинистской динамической веревки. – Сейчас ты крепишь один конец шнура здесь, пропускаешь его через «восьмерку», потом спускаешься вниз и привязываешь другой конец к рукояти экскаваторного ковша. И все, больше от тебя ничего не требуется. Потом вместе из карьера вылезем и разойдемся как в море корабли.

К ногам Рэда упала цветная веревка, молоток, пара длинных костылей и металлическая загогулинка.

– Только молотком в меня кидаться не надо, ладно? – произнес Мальтиец. – В брюхо тебе стрелять я, так и быть, не буду, но ступню точно продырявлю для начала. Будешь трепыхаться и дальше – вторую ласту покалечу. Костыли забивать да узлы вязать и на коленях можно.

Шухарт прикинул – ну да, пожалуй, такая веревка вполне выдержит вес человека в легком спецкостюме. Вишь, сволочь, через «восьмерку» ему пропускай, альпинист хренов. Было б о чем говорить. Тут высота-то футов двадцать пять, не больше, классическим дюльфером спуститься можно запросто.

– Пошевеливайся, Рыжий, – качнул стволом «кольта» Мальтиец. – Я тут до вечера торчать не намерен.

«Да уж, – подумал Рэд. – Реально крепкую мы вырастили молодежь, выносливую и упорную в своих намерениях».

– Не называй меня Рыжим, не люблю, – сказал Шухарт, неторопливо поднимая молоток с костылем.

– А мне наплевать, что ты любишь, а что нет, – окрысился Креон. – Я, например, никогда не забуду, как ты меня с собой брать брезговал. Мол, приперся молокосос ни пойми откуда, и в легенды Зоны рвется.

– Не стоит поминать ее всуе, – произнес Рэд, становясь на одно колено и примериваясь, куда лучше забить длинную железяку. – Отомстить может.