Ритуалист. Том 1 - Павел Корнев

Я не думал, что нам грозит серьезная опасность, но все же предложил поставить колдовскую защиту.

– Не стоит, – покачала головой девушка. – Твоя сила лишь разозлит духов и привлечет их сюда.

По случаю праздника Марта надела платье с вышивкой. То оказалось столь же куцым, что и повседневные, словно с момента пошива нарядов знахарка заметно вытянулась, пусть при этом и не особо прибавила в весе.

С кем она жила здесь раньше и как вообще попала в это лесное обиталище? Вопрос этот так и вертелся у меня на языке, но, поскольку девчонка эту тему обходила стороной, я расспросами решил ее не донимать. Если уж на то пошло, мы вообще почти не вели беседы на отвлеченные темы; кабы не обучение грамоте, то, пожалуй, и не разговаривали бы вовсе. Подозреваю, Марте просто не хватало навыка общения, а я полагал ненужным укреплять наши отношения, ведь даже мое нынешнее положение наставника могло самым серьезным образом осложнить грядущее расставание.

Праздничный стол порадовал непривычным разнообразием. Было бы грех жаловаться на стряпню Марты, и все же неизменные каши, омлеты и овощные супы успели порядком поднадоесть. Да и не столь частое появление в меню блюд из солонины тоже давно не воодушевляло. Орехи, сушеная и мороженная лесная ягода оскомины пока что не набили, но жареный цыпленок порадовал меня несказанно больше. Как и малиновое вино, пришедшее на смену давно опостылевшим травяным настоям. Ну а сладкий пирог так и вовсе был великолепен.

Лучины этим вечером знахарка заменила свечами, получился настоящий праздничный вечер, но ужинали мы, подспудно прислушиваясь к доносившимся с улицы скрипам и шорохам. В воображении невольно сложился образ огромного чудовища, которое безостановочно бродит вокруг дома, заглядывает в щели ставень, тяжело дышит в печную трубу и легонько давит на стены. А, быть может, так оно и было на самом деле: чего только не случится в такую ночь, если уж взялся пить вино с ведьмой посреди глухого леса.

Вино, к слову, оказалось сладким и не слишком крепким, но в голове после него приятно шумело. Заботы и тревоги понемногу отступали, страхи тонули в искристом рубиновом напитке и больше не отравляли своей панической безысходностью.

Ужин оказался выше всяких похвал; после него Марта начала убирать со стола, а я прислонился спиной к теплой печи и принялся без спешки попивать остававшееся в кружке вино. Дом скрипел и слегка подрагивал под порывами ветра; ночной великан, сотканный из мрака и стужи, понемногу обретал силу и усиливал натиск. Где-то завыл волк, и я готов был поклясться, что расслышал отзвук охотничьего рога. Рогатый король вывел свою чудовищную свору на охоту, и теперь мне уже не хотелось смеяться над пустыми суевериями простецов.

Так и ждал, что вот-вот – и раздастся требовательный стук в дверь. И на что тогда сгодятся наговоры лесной ведьмы? Грош им цена. Впрочем, это все только мои фантазии…

Марта разобралась с грязной посудой и подкинула в печь пару поленьев. Из-за выпитого вина ее неизменно бледное лицо раскраснелось, но вела себя ведьма даже тише и скованней, нежели обычно. Припомнив мне опрометчивое обещание дать почитать книгу, она уселась с фолиантом за стол и стала беззвучно шевелить губами, проговаривая сложные слова. Пришлось ей помогать, но, если начистоту, я был даже рад отвлечься. Вино закончилось, а ощущение необъяснимой опасности и не думало отпускать. Наоборот, с каждой минутой оно лишь усиливалось.

Будь моя воля, я бы и спать не лег, так и просидел бы у печи до самого утра. Глупо, конечно, и недостойно образованного человека, но это в городе хорошо изобличать суеверия, а когда до ближайшего жилья – полторы почтовых мили, только и остается, что молиться.

Утомившись, Марта отложила книгу и начала готовиться ко сну; не стал засиживаться и я. Улегся на тюфяк, принялся вслушиваться в ночные шорохи и завывание ветра. Знахарка задула свечи и зашуршала одеждой, прошлепала по полу босыми ступнями, а потом вдруг скользнула ко мне под одеяло.

– В Йоль никто не должен оставаться один, – шепнула девчонка, и я не нашел в себе решимости – слаб человек! – отправить ее спать на полати.

В конце концов, насчет этой ночи Марта была совершенно права. Одиночество, чтоб его…

Вышел из дома затемно. Сбежал? Не знаю. Просто не задавался этим вопросом. Шел, шел и шел через бесконечный лес. Бездумно и монотонно пробирался через сугробы. Не чувствуя усталости, шагал по укатанной санями дороге. И совершенно неожиданно очутился на окраине погруженного во мрак городка, названия которого так и не удосужился узнать.

Улочка показалась знакомой, и неспроста – именно на ней жил взявший в починку пистоли оружейник. А если дойти до соседнего перекрестка и пару раз повернуть, то окажусь у таверны. Так и решил поступить. И сразу неведомым чутьем уловил за спиной чужое присутствие!

Прыжок в сторону, разворот, удар!

Кинжал впустую рассек воздух, смазанное движение мелькнуло чуть в стороне, и тут же поясницу пронзила острая боль, в потрохах колыхнулся жидкий пламень. Земля под ногами покачнулась и скакнула навстречу, лицо зарылось в снег.

Невероятным усилием мне удалось извернуться и выставить перед собой кинжал, но повторного нападения не случилось. Темная фигура, узкоплечая и субтильная, неподвижно замерла в паре шагов, лицо убийцы терялось в тени, черневшей под глубоким капюшоном. А потом руки поднялись и откинули его.

Фрейлейн Герда!

2

Я дернулся и проснулся. Сон! Это все драный сон! Ненавижу полнолуния!

Ставни оказались открыты, лесную хижину заполнял полумрак зимнего утра, а легкий аромат трав смешивался с запахом немудреной стряпни. Ночью мы с Мартой не сомкнули глаз, забылись в дреме лишь перед самым рассветом, и все же она уже встала, растопила печь и готовила завтрак.

Я оделся и подошел к столу.

– Вот и новый год наступил… – нейтрально сказал, толком не зная, как теперь себя вести.

– Наступил, – кивнула знахарка и выставила на доску сковородку с яичницей. – Садись за стол, колдун.

Держалась хозяйка столь же скованно и отчужденно, как и прежде, и меня это обстоятельство несказанно порадовало. Никаких романтических чувств к знахарке я не испытывал, и ее сердечные терзания доставили бы нам в дальнейшем одни только расстройства. Но, как видно, опасался я выяснения отношения совершенно напрасно; фрейлейн Марта оказалась особой в высшей степени разумной.

Позавтракали мы в полной тишине, а потом я без напоминаний взял лопату и отправился на улицу. В последнее время уборка снега предшествовала атлетическим упражнениям и занятиям со шпагой в качестве разминки, но сегодня, ко всему прочему, мне хотелось остаться в одиночестве и немного привести в порядок мысли и чувства.

Волновала не столько проведенная с Мартой ночь, сколько приснившийся под утро кошмар. Сон – это лишь сон, в причастность к покушению фрейлейн Герды я нисколько не верил; ее мертвое тело давно разобрали на куски в анатомическом театре. Но, как уже успел убедиться неоднократно, случайные сновидения в полнолуние меня не посещали. Что-то зацепило в этой ситуации, что-то казалось неправильным и варилось в подсознании. Знать бы еще, что именно.