Очертя голову, в 1982-й - Борис Карлов

— Эй… — Кизяк бросился на колени и похлопал лежавшего по щекам. — Эй, ты…

Реакции не последовало.

Схватив со стола пустой запылившийся графин, Кизяк выбежал из комнаты.

Ливинштейн быстро поднялся, сгрёб в дипломат лежавшие на столе бумаги и вышел следом. С той разницей, что повернул в противоположную сторону пустого коридора.

Через несколько мгновений вернулся Кизяк с наполненным водой графином. Не обнаружив ни Ливинштейна, ни бумаг ни своего дипломата с секретной документацией, он издал возглас отчаяния, выронил графин и схватился за голову.

В четверг, в восемь часов вечера, все четверо собрались у Марусина.

Уселись на диван перед стеклянным столиком, робея и не притрагиваясь к угощениям — засахаренным орешкам, фруктам, чашечкам с кофе и рюмочкам с ликёром.

Хозяин заставил всех выпить и предложил сигареты. Дружно закурили нездешнее «Мальборо», слегка расслабились. Марусин приступил к делу.

— Вот что, ребята. Я хочу поделиться с вами некоторыми планами. Если мы найдём взаимопонимание, эти планы станут нашими общими.

После этого Марусин раскрыл свой замысел создания рок-группы, исполняющей его песни, написанные в модных сейчас музыкальных ритмах. Затем он сел за фоно, напел несколько своих новых вещей и развил мысль более обстоятельно. В тезисах это могло бы выглядеть приблизительно так:

— Марусину понравился профессионализм коллектива;

— архиважную роль в сложившейся ситуации играет оперативность;

— работать с сырым коллективом — упускать время;

— время — деньги.

Далее Александр Юрьевич бросился несколькими цифрами, выраженными в десятках тысяч рублей и отпустил слегка обалдевших ребят, сказав, что даёт им время подумать и ждёт их послезавтра для уже более серьёзного и конкретного разговора.

Этой ночью, у себя дома, Котов долго не мог заснуть; всё ворочался и думал о своём будущем, о сверкающих перспективах модной рок-группы под руководством опытного и авторитетного человека. Постепенно совсем уж фантастические картины заволокли его сознание. Лондон, Париж, Нью-Йорк… продюсеры, наперебой предлагающие миллионные контракты, толпы беснующихся поклонников…

Под утро Котова разбудил телефонный звонок.

— Слушай, так что, мне теперь надо с работы увольняться? — послышался в трубке невыразительный голос Степанова.

— Чего?…

— Я говорю, мня без отработки не отпустят. Два месяца надо отрабатывать.

— Ну и отрабатывай.

— А как же…

Котов повесил трубку и повернулся на другой бок.

ОБРЫВОЧНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ

Промчавшись по улицам мимо шарахнувшихся по сторонам редких автомобилей, вороны свернули в небольшой двор и остановились.

— Глушите! — махнул рукой Адольф и указал на заколоченные окна подвала.

С десяток зажатых в крепких руках монтировок поддели запертую изнутри стальную дверь. Раздался отчаянный скрежет, дверь распахнулась, и в проёме показалась накачанная фигура.

— Пошли, — сказал Адольф, ударом чугунного кулака отбросив фигуру внутрь помещения.

Принц шагнул за ним следом.

Подвальное помещение было оборудовано самодельными тренажёрами, служащими для накачки мышц и тренировки ударов. Гири, штанги, перекладины, подвесные груши, человеческий силуэт с мишенями на болевых точках — посреди всего этого нагромождения застыли в растерянности братки с лоснящейся мускулатурой. В спёртом воздухе воняло потом.

С десяток бритоголовых воронов, державших в руках мотоциклетные цепи и монтировки, расположились вдоль стен по периметру. Качки опустили на пол снаряды, вылезли из тренажёров и столпились в центре подвала.

— Такие дела, ребята, — сказал Адольф. — Простой вопрос — простой ответ. И мы уходим.

Медленно он переводил тяжёлый испытующий взгляд с одного потного лица на другое.

— Где девчонка?

Никто не проронил ни слова, нкто не шелохнулся.

Адольф кивнул воронам, и в тот же миг половина качков свалилась на пол под ударами цепей и монтировок.

— Мне повторить вопрос?

Раздалось несколько невнятных голосов.

— Вы не знаете? Тогда продолжайте занятия. Лечь на пол, отжиматься по команде.

Под убыстряющийся счёт братки принялись отжиматься от пола.

Прошло несколько минут, и вот один из них, на счет «132», не смог оторвать плечи. Адольф затянулся, уронил горящий окурок ему на спину, прижал сверху подошвой и растёр.

— Они не знают. Едем дальше.

Дела пошли

Уже через неделю между «Невским факелом» и Александром Марусиным был подписан договор из двадцати пяти пунктов о сотрудничестве. Марусин брал на себя техническое обеспечение, сочинение песен и общее руководство. Он получал восемьдесят процентов от дохода. Новая рок-группа, по его предложению, называлась «Форт».

Благодаря содействию композитора, Лисовский и Осипов легко перевелись на заочное отделение. А вот со Степановым пришлось повозиться, так как его не хотели отпускать с завода. Мастера и парторга цеха пригласили в ресторан, а потом повезли к Котову домой и выписали девчонок. Что там творилось, в большой комнате, Котов и Степанов могли только догадываться, но факт тот что в понедельник на заявлении Степанова появились две визы: «Уволить без отработки» и «Не возражаю». Мастер ему весело подмигивал, а парторг стыдливо прятал глаза.

Тогда же начались регулярные репетиции.

Пять раз в неделю собирались дома у Марусина и два раза, в полную силу, — на точке, в одном из клубов.

Домашние репетиции происходили приблизительно так.

М а р у с и н (открывая входную дверь). Мальчики, мы ведь договорились без опозданий.

Заходят Котов, Степанов и Лисовский. Топчась в прихожей, раздеваются.

М а р у с и н. Андрея опять нет?

К о т о в (по возможности бодро). Александр Юрьевич, да что ему здесь делать? Вам ведь нравится, как он на сцене играет.

М а р у с и н (садится за фоно). Хорошо, хорошо, садитесь, сейчас подстроимся. Дима, давай «соль»…

Котов втыкает гитарный штекер в проигрыватель «Вега», подстраивает бас. Степанов щиплет акустическую гитару.

Л и с о в с к и й. Александр Юрьевич, у вас «ми» в третьей октаве не строит.

М а р у с и н (бряцает по клавишам). Да… сейчас…

Марусин лезет под крышку и долго возится, Котов и Степанов закуривают. Лисовский наблюдает за действиями Марусина, не выдерживает, лезет сам, и общими усилиями инструмент, наконец, настроен.