Графиня Кейт - Шарлотта Мэри Янг

Обедала Кейт вместе с тетками. Это было все-таки приятнее, чем утренний чай, потому что за столом присутствовала леди Джейн, которая, во-первых, уже одним своим поцелуем доставляла удовольствие Кейт, а во-вторых, всегда огорчалась, если ее сестра выходила из себя. Поэтому леди Барбара редко бранила племянницу при ней.

Леди Джейн всегда умела сказать приятное слово, даже миссис Лейси делалась не так мрачна и грустна при звуке ее голоса. Манеры леди Барбары непостижимым образом смягчались и голос становился не столь резким и пронзительным, когда она говорила или ухаживала за своей сестрой.

Впрочем, и обед для Кейт не казался веселым. Тут не было никаких толков о приходских новостях, не было шуток, к которым привыкла девочка. И хоть блюда подавались ей первой и все с ней обращались очень церемонно, юная графиня не раскрывала рта, пока к ней не обращались с вопросом. Скука была такая, что едва можно было удержаться от зевка, который тетка Барбара посчитала бы оскорблением.

Послеобеденное время проводилось не так, как в Олдбороу, когда Кейт с Сильвией могли делать, что им заблагорассудится. Конечно, и здесь юная графиня, пожалуй, могла бы располагать свободным временем по своему усмотрению, но она им не пользовалась в той мере, в какой требовала ее молодая кровь. Никто не любил здесь играть ни в жмурки, ни в прятки, и девочке оставалось только шагать через две ступеньки, взбегая по лестнице, или, спускаясь, перескакивать разом через четыре последние. Впрочем, и тут ее обычно останавливали, находя это неприличным для барышни и слишком шумным для тети Джейн. Кейт случалось иногда побегать и попрыгать так, чтобы ее никто не видел, но это делалось с угрызениями совести, которые отравляли удовольствие.

Спокойно она могла заняться только чтением, рисованием и сочинением писем к Сильвии. В эти занятия никто не вмешивался, но Кейт все-таки знала, что леди Барбара их не одобряет. Леди Джейн иногда с большим снисхождением жертвовала свое время на выслушивание длинных историй и на толкование рисунков Кейт. Она делала это с неизменно добродушной улыбкой, но, по-видимому, ничего не понимала.

Из всех прежних фантазий Кейт осуществилась только одна: полный кошелек давал ей возможность покупать всевозможные книги, огромное количество бумаги и ящики с настоящими красками. Но почему-то новые рассказы, приобретаемые теперь каждую неделю, доставляли девочке куда меньше удовольствия, чем те редкие новые книги, которые случайно попадали к ней дома. Глянцевая бумага и великолепные краски тоже не способствовали рисованию; картинки не выходили и вполовину такими красивыми, как те, что делались при участии Сильвии.

Кейт, пожалуй, и совсем бы забросила рисование и сочинение различных историй, если бы все эти произведения не посылались Сильвии и не возвращались потом назад с ее заметками. Примечательно, что в рисунках Кейт уже не появлялась леди Этелинда в оборках: ее героинями теперь были дочери священника или деревенские девушки, подрезающие сучья на деревьях и сбивающие масло.

По понедельникам и четвергам, в три часа пополудни, подавался экипаж, он отвозил Кейт с гувернанткой к одной даме, дающей уроки танцев. Тетки полагали, что эти уроки сделают из девочки девицу, более похожую на графиню, нежели она была на самом деле. Но для бедной Кейт эти дни были самыми черными днями в неделе. На протяжении каждого урока ей казалось, что кто-то держит ее ноги в тисках и выворачивает руки в противоположную сторону, к тому же ей приходилось слышать постоянные упреки — о, конечно, очень вежливые, но все-таки упреки! А еще тетка Барбара иногда лично приезжала на уроки танцев, чтобы посмотреть на успехи племянницы. Хуже этого для Кейт ничего не могло быть!

Если леди Джейн чувствовала себя довольно хорошо, целью своей прогулки тетки избирали посещение уроков танцев, после чего возвращались домой и потом посылали экипаж за Кейт. В остальные же дни, если погода была хорошей, тетки выпускали из экипажа Кейт с миссис Лейси в Гайд-парке[7], а сами прокатывались вокруг него. Это развлечение, однажды потеряв прелесть новизны, стало для Кейт чуть ли не скучнее утренней прогулки. Тихое, приличное шагание было ей невыносимо, особенно в сравнении с беганьем по лугам, которому она предавалась дома.

Как-то раз Кейт выразила желание посмотреть Зоологический сад и музей. Ей ответили, что тетя Барбара отвезет ее туда, если только несколько дней подряд будет ею довольна.

Но несмотря на все старания Кейт, ожидаемое развлечение все откладывалось. Действительно, редкий день проходил, чтобы не случилось какой-нибудь беды: громкий разговор, взрывы хохота, свидетельствующие о неприличных ее званию играх с Жозефиной, прыганье и скаканье, порывистость движений, удивительная способность рвать платья — то или другое постоянно навлекало на Кейт брань и неудовольствие тетки. Если на улице было мокро, брызги грязи непременно попадали на чулки девочки; всякое кушанье оставляло какие-нибудь следы на ее новых платьях; шляпка была всегда на боку, юбки постоянно цеплялись за перила и гвозди. И хотя в доме на Брутон-стрит штопаньем одежды юной графини занималась Жозефина, а покупка новых вещей не была для семьи разорительной, но тетка Барбара смотрела на все эти проступки гораздо строже, чем Мэри, на которую дома ложились и работа, и издержки.

После прогулки Кейт всегда готовила уроки к следующему дню: стихи, историю, грамматику. Потом пила чай и, наконец, совершала свой вечерний туалет, во время которого немного отдыхала в разговорах и шуточках с Жозефиной, особенно если тетки были настолько далеко, что не могли этого слышать. Предполагалось, что Кейт приучится к французскому языку в разговорах с горничной, но Жозефина была доброй девушкой и не изводила юную графиню придирками к произношению и построению фраз. «Миледи и так непросто живется», — считала она и позволяла девочке многое из того, что возбранялось леди Барбарой.

Одевшись, Кейт спускалась вниз, в гостиную, где ожидала возвращения теток. Обычно она брала с собой свою книгу, но иногда и открывала одну из тех, что лежали на столе. В таком случае леди Барбара вырывала книгу из рук племянницы. Несмотря на уверения Кейт, что дома ей позволяли читать все, тетка строго запрещала дотрагиваться до книг без особого позволения.

Вечером тетки обычно проводили за рукоделием, леди Барбара изредка играла на фортепиано и пела. Кейт должна была сидеть с ними за вышиванием. Этого она также не любила, и если тетки за ней не смотрели, то больше трех каких-нибудь крестиков она не вышивала. Леди Джейн была искусной рукодельницей и иногда показывала племяннице различные приемы. Кейт хоть и любила сидеть возле этой милой тетки, но была такой неловкой ученицей, что леди Барбара нашла эти уроки слишком утомительными для сестры, и таким образом они прекратились.

Иногда во время пения Барбары Кейт, приютившись возле другой тетки, пускалась в различные мечтания. Например, как она вырастет и поедет домой к Вардурам или возьмет их жить к себе в дом. Или, если будет революция, как она, подобно французскому дворянству, будет поддерживать теток трудами своих рук, зарабатывая на хлеб рисованием картин.