Мир, где все наоборот - Татьяна Коган

Неимоверным усилием воли он поднялся на ноги и поплелся к эскалатору. В стеклянных вращавшихся дверях едва не упал, споткнувшись на ровном месте. Черт. Ему становилось реально хреново. На улице сделал несколько шагов и сел на корточки у стены здания, чтобы не упасть в обморок.

Стоял морозный декабрьский вечер, до Нового года оставалось три дня, люди торопились закупиться снедью и подарками. Прохожие спешили, поглощенные заботами о предстоящем празднике. Кирилл подумал, что если потеряет сознание, то так и замерзнет. Вряд ли кто-то кинется ему на помощь, приняв за пьяного бомжа.

– Слушай, старик. Давай-ка я тебя пристрою на ночь, а утром ты сам разберешься, куда двигать дальше, – безапелляционно заявил Макс, неожиданно возникнув рядом. У Кирилла не было сил на споры. Он позволил дотащить себя до автомобиля и заснул, едва усевшись в пассажирское кресло.

Нужно было выкрикивать рекламный слоган веселым голосом, привлекая всеобщее внимание. Но после пятичасового стояния на морозе Егор едва находил силы, чтобы молча протягивать флаеры. Время от времени он забегал греться в торговый центр, но после уютного тепла вновь выходить на улицу было еще труднее. Поэтому количество перерывов Егор свел к минимуму, покидая свой пост, лишь когда переставал чувствовать пальцы рук и ног. Эта работа приносила мизерный, но постоянный доход. Жить на него было почти невозможно, и все-таки парень умудрялся и за комнату платить, и покупать какую-никакую еду. Спасибо, что его пока не уволили. Промоутер он никудышный.

Нарядный город сверкал иллюминацией – раньше Егору нравились эти праздничные разноцветные огни. Глядя на них, он думал о прекрасном будущем, о новых горизонтах, о простой и приятной жизни. Но неоновый свет больше его не гипнотизировал, не завораживал, утратив былую власть. Теперь Егор понимал, что между ним и сказочными огнями – пропасть непреодолимая. И сколь упорно ни строй воображаемый мост – не соединишь два полярных мира. У каждого своя роль, свое место. Немало времени ему понадобилось, чтобы осознать этот факт и оставить попытки прыгнуть выше своей головы. Ему выпала не самая завидная партия, но, вероятно, другую бы он не потянул. Так или иначе, оспаривать решение режиссера – пустое занятие.

Егор поморгал: от холодного ветра глаза слезились, а в носу щипало. Еще не хватало простудиться. Он с тоской посмотрел на мчавшиеся по дороге автомобили. В салонах тепло, играет музыка, и водителей непременно где-то ждут. Любопытно, хотя бы один из сотен и сотен сидящих за рулем людей понимает, насколько он счастлив?

В кармане куртки завибрировал телефон. Звонила Змейка.

– Ты где? Все там же? – поинтересовалась она. – Когда заканчиваешь?

– Через час.

– Увидимся сегодня? – Подруга не дала ему ответить: – Я к тебе приду вечером. Жди, – и положила трубку.

От звонка Змейки на душе стало еще тяжелее. С каждым днем Егор все сильнее привязывался к новой знакомой, что было весьма неосмотрительно. Рано или поздно ей надоест его скучное общество, она прекратит эти странные встречи и будет трижды права. Змейка особенная, Егор ничем не мог ее удивить, ничего ей дать. Он помнил, какой чудовищной бывает боль, и не хотел вновь ее испытать. Чем меньше надежд, тем меньше страданий от их крушения. Будь он чуточку сильнее, то запретил бы себе видеться со Змейкой. Но он чувствовал себя слишком слабым, чтобы принимать решения, и в глубине души даже радовался этому. Расставаться с подругой совсем не хотелось. Не сейчас. Пусть все идет своим чередом. А он будет плыть по течению.

Егор шмыгнул носом и посмотрел по сторонам, решая, стоит ли еще постоять или все-таки уйти пораньше. Его внимание привлек человек, сидевший на корточках в паре метров от главного входа в торговый центр. Похоже, он плохо себя чувствовал, а может, был пьян. Спрятал лицо в ладони и не шевелился. И так необычно выглядела его неподвижная фигура среди окружающей суеты, что Егор всерьез подумал, не подойти ли к незнакомцу? Пока он размышлял, его опередили. Какой-то мужчина – Егор видел лишь его широкую спину – помог человеку встать и повел его к стоявшему поблизости автомобилю. Почему-то эта незначительная сценка из городской жизни долго не выходила из его головы.

Из соседней комнаты доносился мужской голос. Кто-то спорил по телефону, – второго собеседника не было слышно.

– Я тебе сказал, что у меня дела, не ори, – разобрал Кирилл в полусне. – Приеду домой, как только смогу. Какая любовница? Не мели чушь! Все путем. Дыши глубже. Скоро буду!

Повисла тишина, и на несколько секунд Кирилл снова заснул. А потом почувствовал на себе чей-то взгляд и резко открыл глаза. Вчерашний его спаситель стоял в проеме двери.

– Разбудил? – полюбопытствовал он.

– Который час?

Максим посмотрел на часы:

– Почти десять. Здорово ты отключился.

Кирилл приподнялся на постели и огляделся:

– Где я? – и не сдержал улыбки, вспомнив, сколько раз задавал этот вопрос за последнюю неделю.

– У меня на квартире. Женатому мужику полезно иметь свободную хату, – подмигнул ему Макс.

Кирилл понимающе кивнул.

– Жена звонила?

– Ага. Ночевать не приехал, так Надька скандал закатила.

– Отчего не приехал? Меня караулил? Может, расскажешь мне, что происходит?

Макс молча подошел к окну и уставился на заснеженные крыши соседних домов. Он боялся этого вопроса. Всю ночь шатался по квартире, размышляя, как вести себя в сложившейся ситуации, что говорить другу. Глупо надеяться, что Глеба удовлетворят его сказочные объяснения. Максу хотелось открыть товарищу правду, но как предугадать, какая последует реакция? Накануне злосчастного эксперимента Глеб не отличался адекватностью, маловероятно, что и сейчас здравый смысл на него снизошел. Кто знает, как поведет себя друг, узнав про причины, сподвигнувшие его на добровольную амнезию? Не захочет ли убить себя, как планировал прежде? Или обратится в полицию с покаянием и заодно выдаст всех участников аферы? К сожалению, Макс не мог доверять Глебу. И это приводило его в бешенство.

Хренов идиот! Превратил себя в пустоголового болвана и еще смеет задавать вопросы! Сидел бы тихо, пока разумный человек подтирает за ним дерьмо! Это ж надо так вляпаться! Мало того, что устроил цирк с амнезией, так еще умудрился в разборки попасть. Какого хрена его держали в подвале? Чего от него хотели? Это он, Макс, сейчас должен вопросы задавать. И получать честные ответы. А вместо этого крутится, как уж на сковородке, придумывает, что сказать.

Мужчина всегда избегал сложных задач – они выводили его из равновесия. В его мире не существовало полутонов, так жилось проще и спокойнее. Но нынешнее положение отвергало шанс на быстрые и однозначные решения. Макс растерялся от обилия эмоций и отчаянно пытался выделить одну, главную, чтобы обрести утраченную стабильность. Не очень-то у него получалось. Он цеплялся за злость, но она подсовывала вместо себя сожаление или страх. Те тоже надолго не задерживались, сменяясь новой порцией гнева. Эта бесконечная карусель напрочь убивала самообладание, нервируя Макса пуще прежнего.