Соавторы - Александра Маринина

Они сели за столик, сделали заказ, Катерина взяла толькокофе и пирожное (как будто не она десять минут назад пела романсы обэкзотических салатах, без которых жить не может), Василий попросил принести двасалата и горячее.

- Расскажи мне историю про мальчика, - попросила она. -С самого начала и до конца.

- Зачем? Вы же ее отвергли как непригодную.

- Для нашей книги она действительно не годится, ей тамне место. Но мне любопытно. Ты меня заинтриговал.

- Да ну? Ладно, слушайте. Мэтру такие истории, конечно,не по зубам, он человек ортодоксальный, но вы, Катрин, может, и пойметечто-нибудь. Значит, попадает маленький мальчик под машину, его душа отлетает иразговаривает с богом…

… - Почему ты не захотела больше жить в той семье?

У тебя были прекрасные родители, они дали бы тебе хорошеевоспитание и достойное образование, ты могла бы сделать блестящую карьеру,стать богатым и благополучным мужчиной. Да, у них были некоторые… м-м-м…трудности интимного плана, дело чуть было не дошло до развода, когда тебе былопять лет, но теперь-то все наладилось. В чем же дело?

- Да ну, скучно это все. Сыном благополучных родителейя уже четыре раза была, - отвечает Душа ребенка, - два раза мальчиком и двараза девочкой. Я про эту жизнь уже все знаю. Я этих последних родителейспециально выбирала, чтобы пережить опыт пятилетнего ребенка, родители которогостоят на грани развода. Ссоры там всякие, скандалы, подозрения и все такое. Чтоя хотела, то и получила, а дальше мне неинтересно, дальше я и так все знаю.Теперь выберу себе родителей, у которых я буду девочкой, а после меня родитсяеще один ребенок, который окажется тяжело больным, ну там инвалидом, илидауном, или еще что-нибудь в том же роде.

Я хочу пережить опыт старшей сестры, которая былаединственной и любимой, а потом сразу потеряла роль дочери и превратилась вбесплатную помощницу-прислугу, которую замечают постольку, поскольку онаобслуживает второго ребенка, который приковывает к себе все внимание родителейи забирает всю их нежность и любовь. Представляешь, какая это травма длядевочки?

И как она с этим справится? Я хочу пережить этот опыт.

- Я понимаю тебя, дитя мое. Но подумала ли ты о техсвоих родителях, которых только что покинула? Ведь они сейчас плачут, тыпричинила им огромное горе.

Книга судеб давно написана, и мы с тобой знаем, что у нихбольше не будет детей, и отныне до самой своей смерти они будут оплакивать тебяи ходить на твою могилу. За что ты их так наказала?

- Отец мой, ты сам сказал, что Книга судеб давнонаписана. Души моих родителей сами выбрали ту жизнь, которую сейчас проживают.Много лет назад они захотели пережить опыт людей, потерявших единственногосына. Между прочим, я такой опыт уже пережила, и не один раз. Ты помнишь, ягде-то в Средней Азии была матерью, у которой во время пожара погибли троедетей, и я была мужчиной на Ближнем Востоке, у которого во времятеррористического акта погибли жена и дочь, и еще я была женщиной, потерявшей врезультате авиакатастрофы всю семью: мужа, детей и родителей, которые летеливсе вместе.

- Да, я помню твою историю, дитя мое. И все-таки яспрошу тебя: разве тебе не было жаль своих родителей?

Разве ты не понимала, какую боль причиняешь им?

- Конечно, нет! Пока я была в теле мальчика, я быладушой семилетнего ребенка, который хочет только играть и радоваться жизни. Втот момент, когда тело столкнулось с машиной, я вспомнила, что я не просто душасемилетнего мальчика, а Вечная и Бессмертная Душа, которая проживает множествожизней и переживает разнообразный опыт по собственному выбору. В тот момент мнепредстояло сделать выбор: остаться в теле мальчика и продолжать, приобретатьэтот опыт или покинуть тело, освободиться и выбрать себе новую жизнь и новыеприключения. В тот самый момент, Отец мой, я Руководствовалась не земнымичувствами, каковыми являются жалость и сочувствие, а Вечной Мудростью иЗнанием. Я знала, что мальчик должен погибнуть, потому что Души моих родителейзнали об этом еще раньше и именно это хотели пережить.

- Разумно. Что ж, дитя мое, благословляю тебя на новуюжизнь…

… Катерина слушала внимательно, боясь пропустить хоть слово.Ей казалось, что история будет длинной, что после разговора с богом начнутпроисходить какие-то события, наглядно иллюстрирующие некую законченную идею,но Василий внезапно умолк.

- Продолжай, - нетерпеливо попросила она.

- Так чего продолжать-то? - удивился он. - Все,сказочке конец. Больше я пока ничего не придумал.

- Но я ничего не поняла. Ты мне пересказал занятныйдиалог, но за ним же должна стоять какая-то теория, продуманная идея, а у тебяздесь идея совсем сырая, поверхностная, нет концепции.

- Это вы у отца таких слов нахватались? - усмехнулсяВася. - Теория, концепция… Классно быть женой профессора, а, миссис Кэт?

- Быть сыном профессора тоже неплохо, - сухо парировалаона. - По крайней мере есть шанс усвоить, что любая теория должна быть стройнойи внутренне непротиворечивой. Ты, судя по всему, этим шансом не воспользовался.Я-то думала, ты действительно придумал что-то стоящее. А оказалось - простонабор непродуманных ощущений.

- Ощущения - это, между прочим, тоже вещь. Вы, дорогаяКатрин, даже ощущениями похвастаться не можете, - вяло огрызнулся Василий. -Ваша продукция состоит из сплошных фактов, за которыми нет ни идей, ниощущений.

Катерина смягчилась. Она никогда не обижалась на него,потому что сам Вася был на удивление необидчив и незлопамятен. Сама-то онастаралась без особой нужды не делать ему замечаний и не критиковать, посколькуиспытывала до сих пор чувство вины перед ним за развод родителей, а вот ГлебБорисович - тот в выражениях не стеснялся и Васиным потугам творитьсамостоятельно давал обычно оценки резкие, нелицеприятные, а порой и откровенногрубые. И хоть бы раз мальчик обиделся всерьез! Сидит себе, улыбается, а то ипохохатывает, как будто это не его критикуют, не его называют (пусть и вскрытой форме) бесталанным ничтожеством.

С него любая критика как с гуся вода. Вот ведь счастливыйхарактер!

- Васенька, давай поговорим серьезно. Если у тебя естьоригинальная идея, надо постараться ее продвинуть.

Но у нее должна быть приемлемая форма, которая, во-первых,сделает эту идею понятной и, во-вторых, не будет отвергнута ни редактором ииздателем, ни Глебом.

Если ты можешь внятно и доступно изложить мне идею, я могупопробовать придумать под нее историю.

- То есть вы, мадам Катрин, собираетесь мне помочь,так, что ли?

Он уже все съел и теперь курил и улыбался сыто, самодовольнои иронично. Любому другому Катерина такую улыбку не простила бы. Раньше непрощала, было время… Хотя и вспоминать об этом не хочется, но порой приходится.