Лучший способ примирения - Кейтлин Крюс

– Если ты намекаешь, что я шлюха, обидеть меня тебе не удалось. Моя мать использовала это слово столько раз, что я готова воспринимать его как ласковое прозвище.

– Ну так выйди за меня. И мы посмотрим, как твоя мать осмелится назвать мою королеву.

Казалось, он и вправду сейчас делает ей предложение, отчаянно влюбленный, как и полагается жениху. Но, говоря себе, что все это фарс, игра, Кайро не мог не чувствовать напряжения, буквально наэлектризовавшего воздух между ними. Хуже того, ему не хотелось прекращать.

– Маму никогда не смущали титулы, она не стесняется выражать свои мысли. Но спасибо за предложение. Уверена, один сезон в роли королевы, жены Короля Пустых Грез, был бы забавным. Но все мои танцы уже расписаны. В прямом смысле.

На сей раз, когда она отстранилась, он почувствовал, точно в груди что-то оборвалось. Однако безмолвно позволил ей встать и не сделал попытки скрыть тот факт, что хочет ее – и сильно. Увидев это, Бриттани вспыхнула, глаза стали бездонными, волосы буйными волнами падали на плечи. Кайро понял, что фарс фарсом, но он не успокоится до тех пор, пока не получит ее. Для начала в качестве любовницы. Хотя и на роль жены больше никто не подойдет. Он не понимал почему, ведь, по сути, нужно лишь оставаться королем без трона, а для этого подошла бы связь с любой проституткой. Но он гнал подобные мысли. В нем течет кровь многочисленных поколений Санта-Домини. Пятьсот лет эта династия оставалась у власти, устанавливая свои правила, и всегда знала, чего хочет. А еще она рушила все препятствия.

Может, он и потерял королевство, но остался собой, каким его воспитали, и плевать на тьму в душе и позор, что окутывал его вместо королевской мантии. Сейчас все это не имеет значения. Он – Кайро Санта-Домини. Это важно.

– Меня ты не получишь.

– Глупая девчонка. Ты что, не понимаешь, что таким образом только раззадориваешь меня?

– Тебе придется научиться принимать отказы.

– Этого не будет никогда.

Наутро Бриттани проснулась в своей маленькой квартирке на четвертом этаже потрепанного дома в районе Монмартра, до смешного крохотной. Стоя на стуле в кухне, можно было увидеть крыши Парижа и небольшой кусочек базилики церкви Сакре-Кёр. Глядя на серебристый купол, она порой забывала обо всех своих тревогах. Не позволяла себе думать о том, что произошло накануне, о снах, преследовавших всю ночь. Она просыпалась раз за разом, пока наконец не провалилась в милосердную тьму без видений. И все же, запрещая себе все эти мысли, ощущала прикосновение рук Кайро, вкус его губ. Тело вытворяло странные штуки, грудь словно увеличилась вдвое, внизу живота точно кто-то тянул за невидимую нитку. И это ее собственное тело, которое она трепетно охраняла от посягательств с самой первой брачной ночи, когда пришлось прятаться от пьяного придурка-мужа. Именно тогда Бриттани решила, что лучше уж умрет старой девой, чем позволит кому-либо прикоснуться к себе против своей воли. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь тело откажется повиноваться рассудку.

После долгого душа она отправилась в спортзал, где принялась наказывать себя более трудными, чем обычно, упражнениями. Но даже на беговой дорожке к ней возвращались воспоминания о вчерашней ночи и снах. Плохой знак. В таком подавленном, расстроенном состоянии она вернулась домой. Взяв телефон, заряжавшийся на тумбочке, она поняла, что все только начинается. На экране высветились пропущенные звонки от матери. Ни одного сообщения. Бриттани, хмурясь, пролистывала журнал вызовов, когда экран вспыхнул снова.

Холод ужом скользнул по спине. Последний раз, когда мать вот так звонила, бывшие приемные дети Бриттани, по возрасту годящиеся ей в родители (только она и Жан-Пьер находили это забавным), объявили в газетах о своем отношении к ней и изгнании «этой проститутки» из семейного дома. И конечно, мамочка слова не сказала в защиту дочери, лишь звонила, чтобы поныть о том, как бесчестное поведение дочери бросает тень на весь род Холлис в Галфпорте. Неужели ей не стыдно?

– Снова хочешь меня пристыдить, ма? – Наступит время, когда она перестанет отвечать на звонки матери. Когда-нибудь, когда поймет, что эта женщина рассматривает ее лишь как источник дохода и ни о какой любви не может быть и речи. – Или хочешь, чтобы я заплатила за квартиру?

Бриттани отбросила телефон, не слушая мать, и включила ноутбук. На сей раз ей даже не пришлось искать свое имя в поисковике: заголовки газет были на первой же странице.

«Его Королевская Стриптизерша».

«Как низко может упасть Кайро».

«Черная вдова Бриттани поднялась в котировках».

Сердце в груди отбивало тревожный ритм, и, наводя курсор на название первой статьи, Бриттани уже догадывалась, что увидит.

Но оказалось еще хуже.

Кто-то снимал их вчера в клубе, и на фотографиях все выглядело куда более скандально, чем она полагала. Более страстно, эротично и бесстыдно. При одном взгляде на снимки любой бы заключил, что Кайро в конце концов снял ее на вечер. Авторы статей не преминули солгать, что так оно и было. Хотя, будь это правдой, мало бы что изменилось. Разве что сейчас ее утешала бы солидная сумма денег. И эта странная ноющая тоска, угнездившаяся в груди, вовсе некстати. Лучше всего игнорировать ее. Сидя над газетами и глядя на собственные фотографии, девушка вдруг поняла всю пугающую правду относительно собственных желаний. Она потерла грудь, словно желая избавиться от неприятного чувства опустошенности и одиночества. И еще не давали покоя мысли о том, что она сама себя предала, что уж говорить о красивом мужчине, чья жизнь целиком состоит из потерь и разочарований. Это она должна была предугадать, чем все кончится, еще в тот момент, когда Кайро Санта-Домини вообще появился в ее жизни. Тьма, преследовавшая его повсюду, накрыла и ее. Как можно быть такой беспечной? Разумеется, в зале нашелся любитель пощелкать камерой, и было бы странно, если бы не додумался продать фотографии в редакции желтой прессы. А может быть, этот энтузиаст вовсе не любитель, а профессиональный фотограф, нанятый Кайро за приличную сумму. Ну конечно, как можно было не догадаться? Кайро разыграл свою любимую карту с папарацци. Нужно было это предугадать, почему она позволила обвести себя вокруг пальца?

Бриттани знала ответ. Вчерашний поцелуй, что на фотографиях, выглядел куда более откровенным, чем она предполагала, и выбил все мысли из головы. Она просто ушла за кулисы, где не было никого, кто мог бы заговорить с ней, переоделась и решила пройтись пешком до дома, не испугавшись пути длиной в час и сомнительного района. Решила, что ходьба и свежий воздух помогут встряхнуться.

Кайро поцеловал ее, а она ему ответила. Никогда еще она не испытывала подобных ощущений и ненавидела себя за эти мысли, за то, что так страстно откликнулась на его ласку. Думая лишь о том, что произошло, напрочь позабыла о здравом смысле. А если начистоту, здравый смысл покинул ее еще в Монако, когда при взгляде на Кайро она поняла, что этот человек ее уничтожит. До сих пор впечатление это не давало покоя, сбивало с толку, мешало дышать. Заставляло отвечать ему вместо того, чтобы действовать в своих интересах, невзирая на обстановку, как раньше.