📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыСледы богов - Наталья Солнцева

Следы богов - Наталья Солнцева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 72
Перейти на страницу:

– Я… – она запнулась.

– Отчет готов? – нависая над ней, повторил вопрос директор.

– Н-нет… то есть… да. Разумеется, готов, Артур Леонидович… но… там…

– Что?

– Кое-какие недоделки…

Лицо директора покраснело от негодования.

– Хорошо, – только и сказал он. – Завтра утром извольте все закончить.

Он смерил Леночку гневным взглядом и удалился, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Женщины переглянулись. То, что Кощей лично явился требовать отчет, само по себе было делом неслыханным. Обычно он вызывал Гришину, и… этим инцидент исчерпывался.

– Он пришел посмотреть, как я одета, – предположила Леночка и ужаснулась. – Вот до чего дошло!

– Что там у тебя с отчетом?

Марина Денисовна чувствовала вину. Ведь это ее обязанность – проконтролировать, чтобы бумаги подавались в срок.

– Он почти готов…

– Дай мне, – со вздохом сказала Гришина. – Я посмотрю.

Лена едва не подпрыгнула от радости. Если Гришина возьмется за отчет, она не только его посмотрит, она его полностью доделает и сама отнесет Кощею с извинениями. Лучшего исхода дела и ожидать нечего.

– Конечно! – засияла она. – Бери. Я там кое-что напутала…

– Разберемся.

Слуцкая счастливо вздохнула. Ее взгляд упал на рекламные проспекты, которые она приносила из дому и складывала в ящик стола, чтобы потом просмотреть. Дурная привычка. Лена вытаскивала проспекты из почтового ящика по дороге на работу, бросала в сумку и везла с собой. Чтобы разобраться в свободную минутку.

«Вообще-то их можно просто выбросить, – как-то обронила Гришина. – Здесь и без того бумаг полно».

Но Лена продолжала таскать рекламки с собой из духа противоречия.

– Наведу-ка я порядок в столе, – пробормотала она. – Давно пора выбросить лишний хлам.

Между проспектами ей неожиданно попался плотный конверт. На конверте был указан ее адрес. Лене уже приходили такие конверты – два раза, в прошлом и позапрошлом месяце. Она взяла ножницы и срезала край. На стол выпал голубоватый листок с одной-единственной каллиграфической надписью: «Метро Китай-город»…

Глава 7

– Останови здесь, – сказал Широков водителю.

– Мне идти с вами?

– Оставайся в машине.

Водитель с сомнением покачал головой.

– Я бы на вашем месте…

– Сиди в машине! – махнул рукой Широков и зашагал к огромным, распахнутым настежь воротам.

У ворот на открытых прилавках продавались цветы. Он купил большой букет белых тепличных гвоздик. Сразу за воротами стояла небольшая часовня.

«После зайду», – решил Павел.

От часовни в глубь кладбища тянулись ровные, ухоженные аллеи, засаженные деревьями и кустами. Над цветами вились пчелы. Здесь их никто не тревожил.

Широков неторопливо зашагал по центральной аллее. Почти в конце повернул направо, к пышному надгробию из черного мрамора. Это был его ориентир. Некий купец Мартынов покоился среди членов своего семейства. Захоронения в одну могилу – не редкость для московских некрополей. Усопших много, места мало.

Павел подошел к скромной серой плите, обвитой барвинком, остановился. Белые гвоздики, просвеченные солнцем, легли на гладкую поверхность плиты. На ней была выбита надпись – Зубров А.Ф., и чуть ниже: «Теперь я свободен». Так велел сам Зубр перед смертью, и Паша в точности выполнил завет наставника. Похоронили его без затей, тихо, в укромном уголке хорошего кладбища, положили плиту из дорогого мрамора, посадили барвинок. Надпись Зубр тоже сам придумал.

– Ну, вот я и пришел, – сказал Широков, усаживаясь на крепкую, врытую подле могилы дубовую скамью. – Как тебе желанная свобода, Алексей Федорович?

Никто ему не ответил. Шумел в кронах лип и кленов теплый ветерок, да пели на разные лады веселые пичужки. Что им до скорбей человеческих?

Паша привык приходить сюда в минуты, когда ему требовалась поддержка. Больше обращаться за советом и помощью было не к кому. Отец давно умер, мать спилась. Близости с родителями у Паши никогда не было, даже в детстве. А теперь и подавно.

«Чужой ты какой-то, – говаривала мать в редкие мгновения трезвости. – Чужой! Будто не сын ты нам… подкидыш!»

Паша не возражал. У него не возникало и тени протеста.

Он достал из пакета свечу, вставил в чугунную треногу, специально для этого предназначенную, зажег. Пламя колебалось на ветру, но не гасло.

Крепкий мужик был Зубров, – не телом, изъеденным болезнями, – духом. В чем только жизнь держалась, а все робели, слушались беспрекословно. Никто перечить не смел. Даже после смерти не сразу кинулись рвать на куски оставшееся наследие, – выжидали. Призрак Зуброва казался не менее страшным, чем сам Зубров. Это и сыграло на руку Павлу Широкову. Он успел завладеть предназначенной ему частью загодя, еще до кровавого передела. И все с этим согласились.

«В жизни надобно иметь чутье, – любил повторять незабвенный Алексей Федорович. – И меру. Чувствовать, когда пришла пора. Тут и поспешность, и медлительность одинаково плохи. Силу рассчитать требуется умеючи. Чуть пережал – облом, недожал – тоже беда. Только тот молодец, кто золотую середину найти может. А как этому научиться, не знаю. В любом деле талант нужен… и бизнес – не исключение. Криминальная вакханалия подходит к концу, Паша. На сцену выходит госпожа Компетентность. Сия дама заслуживает всяческого почитания».

В личных беседах Зубр не употреблял жаргонных словечек. И Пашу отучил от блатной фени. Его язык становился образным и витиеватым, в какие-то моменты изысканным.

«Настало время менять лицо и манеры, – учил он своего подопечного. – Миром правит смокинг, а не тюремная роба».

Широков и сам это понимал. Понимал он и то, что чем выше занимаемое положение, тем важнее чистота рядов. Некоторые факты биографии могут сыграть злую шутку с их обладателем, который вовремя не позаботился о репутации. Компромат необходимо тщательно упрятать от чужих глаз и опасного любопытства. Самому-то ему особо таить было нечего. Зубр сберег, держал в тени.

«Никакого компромата, Паша, – говорил он. – Ты мне нужен чистым, как девственница. Чтобы комар носа не подточил. Таким ты принесешь больше пользы нашему общему делу».

С высокой рябины спорхнула синичка, бесстрашно уселась на край плиты. Знала, тут ее не обидят. Широков очнулся от воспоминаний, полез в пакет. Птичка отпрыгнула, но не улетела. Ждала угощения.

Он достал нарезанную колбасу, кексы и бутылку коньяка. Размял кекс, бросил крошки синичке. Поставил на плиту хрустальный стакан, налил в него коньяк, негромко сказал:

– Выпей со мной, Алексей Федорович, не побрезгуй.

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 72
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?
Жанры
Показать все (24)