Дежавю - Симон Versus

в случае Вашего согласия, уладить все юридические вопросы.

С уважением, Джон Уоллес. Ректор Оксфордского университета».

– Так вот, какой он – ветер перемен. А мы с парнями решили, что ты влюбилась и замуж собралась.

– И нет, и да.

– Что это значит?

– Питер Блэк, о котором говорится в письме, предлагал мне это место с тем намерением, чтобы впоследствии я стала его женой.

– И что ты решила?

– Не знаю. Вы прошли две войны за свою жизнь и много видели, умеете отличать ложь от правды. А я нет. Мне кажется, что он был честен. Я спрашивала совета у Кости, он сказал, что мне самой надо решить, чего я хочу от жизни. Паша, помоги мне пожалуйста разобраться.

Я был поражен. При своей гениальности Мария Гаврилова оказалась совершенно неспособной разбираться в людях.

Меж тем мы допили чай. Солнце уже крепко припекало.

– Маш может прогуляемся, пока наши товарищи спят? По пути и поговорим.

– Хорошо, я сейчас переоденусь.

Мы вышли из отеля и направились в исторический центр города. Стасу с Костей мы оставили записку у консьержа, где нас искать.

В курортном городе начинался новый день. Открывались кафе, магазины, мелкие лавки. Всюду царили суета и оживление. Только в историческом центре Салоник было тихо. В этой части города торговля была запрещена, и туристы могли наслаждаться красотой древних зданий без мельтешащей туда–сюда толпы.

– Расскажи побольше о Питере и о том, откуда появилась идея о твоем назначении на кафедру.

Маша в строгом логическом порядке рассказала мне о своей встрече с английским физиком на одном из многочисленных симпозиумов, о том, как он был поражен ее открытием и его предложении. Пока она в свойственной ей манере перечисляла детали, картина встала передо мной во всех красках.

– Судя по всему, ему просто хочется работать с тобой. Он использовал свои связи с ректором, чтобы нужный ему человек занял вакантное место. Если им движут только карьера и жажда славы, то ваш союз будет лишь в его целях. Ты станешь еще одним инструментом в его руках. Как хороший микроскоп. Конечно, как о нужной вещи о тебе будут заботиться, протирать пыль, держать в тепле, но это все как–то – бездушно. Без взаимной любви брака нет. Хоть я и не романтик, но это мое мнение и мой принцип жизни. А твое назначение на эту кафедру – оно даст тебе достичь чего–то более высокого в научной сфере?

Мы проходили мимо величественной церкви Святой Софии. Древние стены излучали прохладу и какое–то особенное спокойствие. Хотелось просто стоять рядом, даже не входя внутрь.

– Наверное даст. У меня будут высококлассная лаборатория, сотрудники, возможность чаще общаться с другими учеными.

– А разве у тебя сейчас нет своей лаборатории, кучи талантливых аспирантов, ты не ездишь постоянно на встречи вашего мирка? Получается, ты готова отказаться от налаженного процесса научного производства, прости за высокопарность, ради эфемерной возможности, что там все будет лучше?! Тебе не кажется, что ты гонишься за журавлем?!

– Нет, не готова. И я согласна с тобой насчет брака, хотя это и не логично. Но откуда я знаю, вдруг потом буду жалеть об этой возможности всю оставшуюся жизнь? Я ведь всегда хотела сделать что–то значимое.

– Ты не знаешь, я тоже не знаю, но всегда есть Тот, кто знает все. Как сказал один мудрый человек: «Великое благо быть благочестивым и довольным». Недовольство тем, что имеешь – причина большинства проблем. Так хорошо здесь. Раз попали в эту часть города, хотя ты и не считаешь это необходимым, давай зайдем внутрь церкви.

Внутри храма Святой Софии еще шла поздняя служба. Из–за большого наплыва русских туристов служили на двух языках. Чтец читал дневной отрывок из Апостола: «…Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится3…». Мысли о бренном вдруг сами собой оставили нас. Мы как зачарованные стояли и слушали неземное пение. Пробежала мысль: «Мне кажется или мы попали в сказку?!». Служба закончилась, народ стал расходиться, но уходить не хотелось. Когда мы вышли и пошли по набережной к отелю, Маша вновь заговорила.

– Я должна подумать, слишком много всего происходило за последние две недели. Паша спасибо тебе за все и за эту прогулку особенно. Пожалуйста, не говори Стасу о моих проблемах, он будет вмешиваться, суетиться и я могу принять неправильное решение. Надо все взвесить.

Я незаметно посмотрел на нее, девушка улыбалась. Чудная она все же.

Когда мы вернулись в отель, ребята уже позавтракали и ждали нас. Стас поднялся с кресла.

– Ну, и где вас носит? Мы же собирались сегодня на осмотр города.

– А мы и смотрели город пока некоторые дрыхли. Нет бы спросил, как там на улице, как спалось?!

– Нет, ну вы молодцы. Ушли без телефонов даже, оба здесь первый раз. Ладно записку оставили.

Видно было, что Стас смущен и искренно переживал за нас. Костя подал голос из–за газеты.

– С Павлом их можно было здесь хоть ночью выбросить с парашютом, не потерялись бы. Через час бы со всеми местными аборигенами уже в друзьях были и в национальных костюмах ходили. Не обижай разведку.

– Ладно, но в следующий раз, чтобы телефон с собой хотя бы у кого–нибудь был. Как там на улице?

– Жарит, не хуже как в духовке. Предлагаю в город выбраться вечером после захода солнца, а сейчас отправиться осваивать местный пляж.

– Идет.

Спустя полчаса мы спустились на нижний пляж отеля. Людей на нем было мало, мы заняли свободные шезлонги и пошли купаться. Маша осталась загорать на берегу. Вода была просто великолепна. Сквозь прозрачную голубизну было четко видно каждый камушек, каждую раковину на дне. В итоге трое солидных мужчин, как маленькие дети, начали нырять за ракушками и хвалиться друг перед другом своей добычей. Где–то спустя час я вышел из воды погреться. Ребята поплыли обследовать небольшой искусственный грот для любителей дайвинга. На берегу рядом с Машей на моем шезлонге сидел некий волосатый субъект с фигурой бодибилдера, а–ля местный мачо, и что–то ей увлеченно рассказывал.

– Маша ты чего купаться не идешь? А это кто?

– Вот из–за него и не иду. Это Николас, он здесь уже полчаса сидит, по–русски через слово понимает, все мне про какую–то рыбу рассказывает на ломаном английском.

– А по моему мнению, он сейчас как раз рыбачит, только рыба на двух ногах. Э, уважаемый, не изволите ли освободить мое место? – обратился я к нему.

Николас поднялся и выдал сложную тираду, общий смысл