Книга-ботокс. Истории, которые омолаживают лучше косметических процедур - Зильке Ноймайер

«Скажи, пожалуйста, что такое грейдж?» – спрашиваю я.

«Ну, это смесь бежевого и серого».

«Боже, Лиза, совершенно неважно, какого цвета вещь, если она не просвечивает. Я полностью одобряю лыжные маски – они могут быть хоть в цветочек, если тебе это поможет», – бросает Неле, третья участница нашей компании.

Лиза, Неле и я уже много лет периодически встречаемся. Раньше для распития Просекко[17] после обеда, пока дети играли в песочнице, а теперь по вечерам, пока дети сидят за компьютером. Мы трое составляем прочное единство, в последние годы наша дружба пережила многое: мой развод, кризис длительных отношений у Лизы, близнецов, так внезапно появившихся, когда Лиза уже начала думать, что у нее начался климакс, и потерю Неле хорошо оплачиваемой работы журналистки, когда разорилась газета, на которую она работала. С тех пор она пытается работать фрилансером на рынке, которого фактически уже и не существует.

Да уж. Итак, мы втроем собираемся вместе каждую пару недель, трещим и болтаем, вслух размышляя о своей жизни. И чем больше мы выпиваем вина, чем позднее вечер, тем громче и интереснее становятся разговоры.

Где-то четыре или пять месяцев назад мы все трое примерно в одно время обнаружили у себя в почтовых ящиках ежегодное письменное уведомление о размере назначенной пенсии. Такое письмо приходит раз в год, чтобы можно было порадоваться своей отставке. Правда, моя радость была не столь велика. Точнее, величина радости была прямо пропорциональна размеру ежемесячной выплаты.

Честно говоря, все последние годы я просто пробегала письмо глазами, а затем как можно скорее засовывала в папку, внушая себе, что до 67 лет еще далеко и до тех пор я совершенно точно смогу сохраниться удивительно хорошо для своего возраста. Просто мне действительно хорошо удается прием вытеснения.

Если же более внимательно вчитаться в письмо, становится ясно, что пенсионерка должна снова начать жить как студентка – без учета темпов инфляции и гериатрической потребности в роляторе, поильнике и пеленках, а также без всякой перспективы когда-нибудь найти хорошо оплачиваемую работу. Наверное, я уже не смогу работать официанткой. С ролятором передвигаться по пивнушке, балансируя полным подносом, вероятно, несколько сложновато. Людям придется очень долго дожидаться своего пива.

В общем-то, все эти мысли мне раньше удавалось вполне успешно вытеснять, пока как-то в один из наших привычных вечеров с готовкой и вином Неле вдруг не брякнула:

«Какая мерзость! Просто стыд и срам! Вы тоже получили эту бумажонку от общества страхования служащих?»

Неле воинственно оглядывается по сторонам.

«Какую бумажонку? От какого еще общества страхования? Понятия не имею, о чем ты, со всеми бумажками разбирается Петер. Я рада, что хоть эта головная боль меня миновала, мне хватает близнецов. А еще остается мой старший, который опять схватил двойку по математике. Говорю вам, это никогда не кончится», – высказывается Лиза и делает глоток вина.

«Да, я тоже ее получила и, как обычно, сразу спрятала в папку», – быстро и немного удивленно отвечаю я. Разве не все так поступают?

Неле глядит на нас обеих, качая головой.

«И на какие же, простите, средства вы собираетесь жить в старости, если сейчас об этом сами не позаботитесь? Во всяком случае, теперь у меня есть дополнительный личный доход, но он едва ли сможет помочь мне свести концы с концами сейчас, когда я еще и работаю фрилансером. Вы вообще знаете, что более 40 % женщин нашего поколения получают пенсию в размере менее 600 евро? Более 40 %! Вы только представьте себе. Это почти каждая вторая женщина. И это притом, что большинство из нас были трудоустроены и пытались каким-то образом совместить работу с воспитанием детей. Теперь же все равно. Желаю вам получить огромное удовольствие, стоя в очереди за могильной плитой».

Стоя в очереди? За могильной плитой? Возможно, это немного преувеличено? Мне же еще не восемьдесят.

Нет, но мне когда-нибудь будет восемьдесят. Надеюсь.

Однако альтернатива выглядит еще менее привлекательной, хотя и явно более дешевой.

Причем я слышала, что более-менее достойные похороны уже стоят где-то около 8000 евро. И это без напитков.

Ах, Неле иногда бывает несколько прямолинейной.

«Ну, уж до такого точно не дойдет. В конце концов, я почти девять лет была замужем, и Армин должен отдавать мне небольшую долю из своей пенсии».

«Ах, как мило! Целых 35 евро в месяц? Потому что твой бывший муж стал самостоятельным и большую часть вбухал в личный доход, который при компенсации не учитывают? Разве не об этом ты жалела при разводе?»

Я бросаю на Неле быстрый взгляд. Проклятье. Эта женщина права, и, к сожалению, она бывает права почти всегда.

Но даже если мы работаем полный день, то в нашей замечательной стране мужчины в среднем всегда получают на 20 % больше, чем мы, женщины. И поэтому у них пенсия примерно вдвое больше, чем у женщин того же возраста. Здесь, в Германии, мы невероятно далеки от равноправия – мы безнадежно отстали. Ни в одной из 34 стран ОЭСР (Организации экономического сотрудничества и развития) это различие не бывает настолько большим, как в Германии. Это подтверждает исследование ОЭСР от 2012 года.

«Неле, заканчивай с этим, ты портишь нам весь вечер».

«Конечно, лучше испортить себе весь вечер жизни, чем побеспокоиться о собственной пенсии».

«Я беспокоюсь о детях. С чего это я должна обо всем думать? Петер же заботится о нас».

«Да ну? И как долго это будет продолжаться? Я думала, что у вас кризис номер 129».

«Да, но наши отношения снова стали налаживаться. У нас новый, классный терапевт. Он считает, что мы уже научились лучше чувствовать потребности друг друга и…»

«Кормильцев в браке больше не существует! Проснись, Лиза! – Неле просто не дает нам расслабиться. – Раз-два, и они уже отменены законодательством. Благодаря нескольким мужчинам, у которых просто не было желания содержать свою бывшую жену потому, что у них появилась новая молодая женщина, которой нужно покупать дорогие туфли. Что, скажи на милость, ты будешь делать, когда во время следующего кризиса семейных отношений твое сокровище не пойдет к терапевту, а сразу сбежит к любовнице?»

Лиза секунду испуганно смотрит на Неле и разражается рыданиями. Тогда я подхожу к ней и просто беру за руку. Это всегда помогает. Лизу так легко довести до слез.