Два малыша, два жениха и одна мама-невеста - Татьяна Михаль

— Входи, — дал разрешение.

Ольга вошла и деловито опустила передо мной тонкий конверт.

— Что-нибудь ещё нужно, Димитрий Станиславович?

Да! Предлагаю перейти на язык глухонемых!

— Нет, можешь идти.

Девушка закрыла за собой дверь, а я с недоумением посмотрел на конверт.

Без обратного адреса? Что-то новенькое. Кто-то заделался анонимом?

Вскрыл конверт.

— Не понял…

Это ещё что за сюрпризы?

Я был в растерянности. Проститутка вернула деньги? Да ещё заплатила мне десять копеек?

Записка гласила: «Хороший мальчик. Было неплохо».

Так, я сейчас не до конца понял, меня что, та девка приняла за call boy?

Нет, не может быть. Это же совсем печаль в жизни, если проститутка вернула деньги да ещё с тонким намёком на мою несостоятельность, как мужчины!

Я резко встал с кресла, которое от моего движения отъехало и ударилось о стену.

Открыл телефонную книгу в своём мобильном и нажал на вызов.

— Димитрий Станиславович, как я рад вас слышать…

— Артём, ты мне говорил, что отвечаешь за своих… работниц.

— Э-э-э… всё верно, Димитрий Станисл…

— Тогда, какого чёрта, твоя девка, что ты прислал мне в пятницу, возвращает назад деньги?! — про записку и десять копеек умолчал.

— К…какую девку? Моя девочка не попала к вам в пятницу. Её не пустила охрана. Сказали, что вас нет на месте. Она уехала. А позвонить я вам не мог, потому что вы всегда звоните мне со скрытого номера…

— Что? Как не попала? А кто же тогда был…

— Не…не знаю… — ответил руководитель «модельного агентства».

Я не стал продолжать разговор и отключил связь.

— Та-а-к… очень интересно, — произнёс задумчиво вслух.

А потом забеспокоился.

Артёму Студневу я доверял. Его девочки были проверены вдоль и поперёк. Стерильнее его «моделей», наверное, были только доктора в операционной. Артём знает, что я терпеть не могу контрацептивы и присылает ко мне «чистых» и с защитой от беременности девочек.

А теперь выясняется, что я провёл вечер неизвестно с кем.

Нет, я этого так не оставлю. Никто не смеет бросать мне в лицо назад деньги и так изощрённо упрекать в отсутствии мужской силы.

Набрал номер охраны.

— Это Сталь.

— Узнал вас, Димитрий Станиславович, — раздался в ответ голос охранника.

— Скажи-ка, в пятницу вечером твоя смена была?

— Нет, Димитрий Станиславович, не моя.

— Кто дежурил?

— А парниша был один, из новеньких, но он уже уволился.

— Как интересно. Скажи, насколько мне известно, наши видеокамеры снимают в хорошем качестве и в темноте?

— Да, Димитрий Станиславович. Такое качество только у нас и в Кремле, наверное.

— Прекрасно. Тогда будь добр, сделай мне копии видеозаписи за вечер пятницы с сорок шестого этажа и с улицы у центрального входа.

— Понял вас. А Тимур Багратионович ничего про сорок шестой этаж не говорил. Ему тоже эту запись предоставить?

— О чём ты?

— Так, десять минут назад звонил Тимур Багратионович и потребовал запись за вечер пятницы с улицы у центрального входа.

Всё интереснее и интереснее. Не удивлюсь, если девку мне подослал Сарбаев. Что этому недоумку понадобилось?

— Нет, ему запись с сорок шестого этажа не нужна.

— Понял вас. Через час записи будут у вас.

Вернулся в кресло и задумчиво посмотрел на деньги. Точно Сарбаев замешан. Ни одна здравомыслящая девица не откажется от денег, кем бы она ни была. А та, насколько помню, похожа была на наркоманку и явно страдала от нимфомании.

Чёрт!

* * *

Мысли трусливо разбегались в разные стороны, в животе рос тугой комок страха и даже ужаса, и я чуть было уже не рванула обратно, но лифт радушно распахнул свои стальные объятия, и пока я окончательно не передумала, сделала шаг вперёд.

Со мной в лифте ехал пожилой, но ещё в отличной форме охранник. Звали его Сан Саныч. Он все два года, что я здесь работаю, через день дежурит на проходной.

— Ох, какая красота! — улыбнулся он, рассматривая меня.

— Спасибо, — ответила скромно и хотела нажать на кнопку сорок шестого этажа, но замерла с поднятой рукой, так как нужная кнопка уже горела красным.

— Вы тоже к начальству? — спросила Сан Саныча.

— К ним, родненьким. А ты к кому, Сталю или Сарбаеву?

Хороший вопрос. Если честно, ещё даже не решила.

Очевидно, работа мыслей отразилась на моём лице, и он решил мне помочь.

— Вижу дилемма, да? Тогда держи, занеси это Сарбаеву. Он очень ждёт.

Сан Саныч протянул мне флешку.

На автомате схватила черный продолговатый пластик, а потом, спохватившись, поинтересовалась:

— А, что на флешке?

Он пожал плечами.

— Записи с видеокамер.

Охохохонюшки… Уж не по мою ли душу собраны записи?

Громко сглотнула и полными ужаса глазами взглянула на охранника.

— А сами вы чего не занесёте?

— Дык, Сарбаев и Сталь оба запросили записи. А раз ты тоже на их этаж поднимаешься, то и занеси. Ты что, боишься?

— Немного, — криво улыбнулась.

— Не трусь. Он не кусаются, а коли обидит, то скажи мне и я не погляжу, что начальник, вмиг яйца откручу!

Тихо засмеялась. Хороший он, этот Сан Саныч. Характером очень похож на моего отца. Тот тоже всегда готов за меня всем хозяйство пооткручивать и поотстреливать.

И вот, раздался звук, оповещающий о прибытии лифта на нужный этаж. Двери услужливо раздвинулись и мы оба покинули лифт.

Сан Саныч пошёл направо, а мне суждено было идти налево. Как же двусмысленно это звучит.

Каждый шаг, приближающий меня к начальству, был наполнен титаническим усилием. Ноги категорически отказывались туда меня нести, словно мне нужно было идти в клетку с тигром.

Почти до хруста сжала флешку, стиснула в другой руке ручки от сумки, где находились мой отчёт и диктофон. И буквально усилием воли, почти в предобморочном состоянии вошла в приёмную Сарбаева.

— Здравствуйте, — пискнула я. — Мне нужно занести… это…

Подняла вверх руку с флешкой.

— Запись? — уточнил молодой секретарь, к сожалению, не знаю его имени.