Жена князя Луны - Наталья Самсонова

– Я призову его, – усмирив гнев, сказал Илуор. – Когда пройду испытания и рогатая корона примет меня – я призову Кавиша на место своей правой руки. Его женщина останется у подножия холмов. Если она будет в тягости – значит, будет жить здесь. Ему не удастся отсидеться в тиши и покое.

– Вот и славно, – кивнул Отец-Ворон. – Ты не можешь поддаваться чувствам, Илуор нид Энтан. Твои чувства могут слишком дорого обойтись для всего Серого Дола.

– Да. – Он криво улыбнулся и, спохватившись, спросил: – Так что со статуями?

– Мы решили скрыть уход охранителей, – с усмешкой ответил старик. – Чтобы не разводить панику. Иллюзию нужно на что-то зацепить, но на что? Мой ученик вылепил охранителей из гипса. Получилось не очень хорошо, но иллюзия держится.

– Я отправлю свой отряд обратно, – неожиданно произнес Илуор. – Пусть спрячутся среди людей, слушают и смотрят. Я не хочу верить, что Империя могла снюхаться с демонами, но иной причины не вижу.

– Жаль, что мы не можем подумать, что охранители просто решили размять лапы, – скрипуче рассмеялся Отец-Ворон. – Мой ученик ищет в старых свитках. Он уверен, что недавно читал что-то захватывающее об охранителях, но вспомнить не может. Увы, у него раздражающая способность много читать и быстро забывать.

Илуор коротко кивнул и развернулся в сторону города. Нужно отнести дары невесте, и так уже безобразно затянул с этим.

Ноздри пощекотал нежный аромат сушеных трав, и оборотень раздраженно тряхнул головой. Маленькая травница из далекого города не пара оборотню. Да и оборотень ей тоже не пара. Ни к чему мучить себя. У всего есть цена, а за мирную жизнь своего народа он, Илуор нид Энтан, готов отдать многое. Всё.

Арфель Льефф, травница

В город Арфель вернулась к ночи. В окнах ее дома горел свет – Каэль уже увернулась, – и из приоткрытой входной двери тянуло ароматом свежей выпечки.

Уставшая, измученная травница улыбнулась и на секунду прислонилась к фигурной калитке. Всю долгую дорогу по лесу Арфель кидала вокруг себя слабые колдовские импульсы, чтобы точно знать, что рядом нет никого крупнее полевки. И вот сейчас она стоит перед своим домом, домом, в котором ее ожидает сладкое печево. Домом, на крыльце которого лежат украденные волками вещи.

– Когда моя жизнь успела превратиться в это? – вопросила госпожа Льефф и решительно шагнула вперед. – Надеюсь, вы нигде тут не спрятались. В моем доме нет места волкам. Даже белым.

Она искоса осмотрела свой двор, но ни среди цветов, ни среди хвойных растений никаких волков не обнаружила. Вот и славно.

– Я хотела собрать людей и идти тебя искать, – глухо раздалось откуда-то с крыши дома.

– Каэль?

– Ага. Но потом увидела твои вещи и решила, что ты просто пошла куда-то погулять. Вот только почему меня с собой не взяла? Ты уж прости, в дом я их не затащила – меня не покидало ощущение, что, едва я коснусь их… – Каэль прервалась, нервно хохотнула и решительно добавила: – Переволновалась, наверное. Ничем иным это гадкое ощущение я оправдать не могу.

Арфель задрала голову и попыталась рассмотреть, где именно устроилась подруга. Но Каэль не зря училась на факультете практической магии – распознать засевшую в засаде колдунью было решительно невозможно.

– Ты поэтому устроилась на крыше? Потому что перенервничала? – Госпожа Льефф покачала головой и добавила громче: – Спускайся осторожно, там доски гнилые. Я тебе сейчас такое расскажу – ахнешь.

– А чего не чинишь? – с интересом спросила Каэль и завозилась, явно планируя спускаться.

– Я травница, а не плотник. Только не говори, что мне ради гнилых досок нужно мужа завести, – тут же предупредила подругу Арфель. – Неравноценный обмен получится.

Подобрав свои вещи, госпожа Льефф кое-как затащила их внутрь и устало выдохнула. Ну вот и все, она дома, ничего перекупать не придется. А там уже и лес успокоится, и она забудет этот милый волчий инцидент. И, судя по запаху, в этом ей помогут булочки с корицей.

– Неравноценный, это точно. – Нна лестнице появилась Каэль. – Представляешь, мой драгоценный муженек по-прежнему не хочет разводиться, но хочет продать наш дом.

– Ты в нем не живешь, – пожала плечами Арфель.

Каэль закатила глаза:

– Да я его скорее сожгу, чем дам ему поживиться. Пошли, у меня уже и настой готов, и булочки.

Кивнув, госпожа Льефф последовала за подругой. И на кухне, сидя перед огромным блюдом со сладкой выпечкой, Арфель поймала себя на мысли, что не отказалась бы от огромного куска мяса. Желательно – прожаренного, но в крайнем случае можно и с кровью.

Арфель так удивилась своим нежданным желаниям, что даже замерла на пару мгновений.

– Да-да, – самодовольно пропела Каэль, – хвали меня, восхищайся мной.

И госпожа Льефф тут же рассыпалась восторженными комплиментами. Но перед глазами все равно стоял огромный шмат жареного мяса, щедро посыпанный зеленью.

Что, впрочем, не помешало госпоже Льефф споро уничтожать булочки и в промежутке рассказывать подруге историю своей лесной прогулки. Арфель ошиблась лишь в одном: Каэль не ахнула, она крепко выругалась и покрутила пальцем у виска:

– То есть ты оставила дипломированного боевого мага в городе, а сама отправилась в лес. Отправилась в лес, прекрасно зная, что аура оборотней сводит с ума все зверье? Я в восхищении, честно. Это такая запредельная тупость, что даже мой муженек немного меркнет.

И вот что удивительно, Арфель и сама успела подумать о том же, но когда это сказала подруга, то травница обиделась чуть ли не до слез. Особенно горько было оттого, что возразить толком было нечего.

– Ну ты не боевой маг, – буркнула наконец Арфель и отложила надкушенную булочку. – Ты маг-практик.

– Только потому, что наша Империя боится давать женщинам права боевых магов, – фыркнула Каэль. – А так я вхожу в десятку лучших. Неофициально. Иначе с чего бы меня дергали в столицу? Они хотят и на елку влезть, и ничего не ободрать.

– Кстати, да, зачем тебя в этот раз вызвали? – заинтересовалась Арфель.

– Они хотели навязать мне целую группу юных оболтусов, но при этом отказывались признавать мои боевые качества. Они сказали: «Нет, мы просто хотим, чтобы вы научили их тому, что знаете и умеете. Это не равно тому, что мы признаем ваши боевые заслуги». И я несколько недель учила их печь пироги, варить компоты и супы. После чего была с позором выставлена. Мол, посиди в своем Ондиниуме и подумай над тем, как некрасиво ты поступаешь.

Арфель с искренним восторгом смотрела на разъяренную подругу:

– Как ты решилась на это?

– А разве у меня был выбор? Я не становлюсь моложе, с годами мне будет все тяжелее и тяжелее отстаивать свою точку зрения. В том числе и в отношении своего супруга. Ты думаешь, что, когда я стану старой и дряхлой, он внезапно станет добрее? Ты ведь знаешь, что расцвет колдовской силы у женщины приходится на промежуток между тридцатью и сорока годами?