Избранницы тьмы. Ужин с вампиром - Эбигейл Гиббс

Лила.

P.S. Убийцы убивают ради удовольствия. Вампиры убивают, чтобы жить.

Я прочитала записку дважды, потом скомкала ее в маленький шарик и бросила в угол комнаты.

— Да пошли вы, — пробормотала я, подходя к французской двери. Я подергала ручку, но дверь была заперта. Думаю, они решили не рисковать. В любом случае я не настолько здорова, чтобы выпрыгнуть из окна.

Прислонившись головой к холодному окну, я прижала ладони к стеклу; стена, которую я выстроила вокруг себя, начала рушиться. Я знала, что больше не могу быть сильной, и глаза защипало от льющихся слез.

Надежда, которая во мне еще недавно теплилась, таяла, уступая место отчаянию, потому что я больше не контролировала ситуацию.

Стащив с кровати огромный шелковый плед, я накинула его на плечи, свернулась калачиком на подоконнике и просто слушала, как за окном барабанит дождь. Я задремала, а когда через некоторое время проснулась, дождь лил как из ведра, беспощадно поливая парк, который в лучах солнца казался таким красивым, а сейчас выглядел мрачным и враждебным; а может, это потому, что теперь мне было известно, что за ним скрывается.

Иначе и быть не могло, — подумала я, услышав первые раскаты грома, от которых затряслись окна. Буря. Я закрыла глаза, сдерживая слезы, а где-то в глубине особняка часы пробили девять.

Я не буду рыдать из-за кучки сумасшедших убийц. Никогда.

Виолетта

Дождь еще барабанил по стеклу, когда я проснулась. За окном было темно, а плед, снятый с кровати, давно сполз с меня и лежал рядом на полу. Я погладила шею. Вампиры. Это был полный бред.

— Тем не менее ты не можешь отрицать это, — сказал мой внутренний голос, и я покачала головой, пытаясь заглушить его.

Несколько дождевых капель упали с карниза за окном. Я моргнула. Кап, кап, кап. Закрыв глаза, я увидела тело, неподвижно лежащее на тротуаре.

Нет, я не могу отрицать и не хочу. Иначе как один человек мог сделать то с другим человеком? Вампиры — чудовища. Чудовища делают страшные вещи. А люди нет.

Часы за моей спиной показывали пять утра. Я протерла глаза, понимая, что так рано я еще никогда не просыпалась и что уже наступило завтра, 1 августа. Один день. Одного дня вполне достаточно, чтобы полиция нашла свидетелей, организовала поисковую группу и начала искать меня. Ведь осталось так много улик. Друзья, с которыми я должна была встретиться. Мои туфли. Даже мужчина, работающий на моего отца, видел меня. Хотя ничего не сделал.

В груди неприятно защемило. А что, если он знает о вампирах? Может, он держался подальше, чтобы не рисковать своей жизнью? Мысль о том, что люди в правительстве знают о вампирах, уже не казалась абсурдной — кто-то ведь должен о них знать. Если он знал и ничего не сделал, не означает ли это, что меня не спасут? Я не хотела об этом думать. Мой отец обязательно придет мне на помощь. Он никогда не оставит меня, тем более у вампиров.

— Или оставит? — спросил внутренний голос.

Я увидела записку Лилы, брошенную на пол, подняла и еще раз перечитала. Она написала, что я могу свободно перемещаться по дому, а мне нужно было покупаться, чтобы избавиться от грязи на ногах.

Бросив записку, я направилась к двери, по пути закинув в рот один из бутербродов, теперь уже сухой и черствый. Приложив ухо к двери, я прислушалась. Мне показалось, что там тихо, но это ничего не значило, потому что дверь была толстой. Я вздохнула и толкнула ее, в коридоре никого не было. Немного дальше на противоположной стороне виднелась дверь в ванную, о которой упоминала Лила. Напротив нее, на той же стороне, где находилась «моя» комната, было несколько двойных дверей. Панельные двери сливались бы со стеной, если бы не образовывали ниши. Две газовые лампы висели на кронштейнах с обеих сторон, и хотя они не были включены, в коридор проникало достаточно света из окна, расположенного в другом конце коридора. Я медленно пошла вниз, оглядываясь по сторонам, готовая в любой момент вернуться в свою комнату, если понадобится.

Никого не встретив, я начала расслабляться, позволив себе даже взяться за ручку одной из дверей. Она была гладкая и нагревалась от прикосновения, как стекло, хотя выглядела так же, как и мраморные ручки внизу. Я прикоснулась ко второй такой же ручке. Первая провернулась и щелкнула без усилий, а правая заклинила. Левая дверь приоткрылась, и я заглянула внутрь. Можно ли мне? Искушение было сильным, а любопытство в этой ситуации действительно могло сгубить кошку.

На лестнице раздались шаги. Мое сердце бешено забилось, и я вбежала в комнату. Закрывая дверь как можно тише, я держала ручку, чтобы она не повернулась и не щелкнула.

Я застыла, и только когда опять наступила тишина, оглянулась и посмотрела на комнату. Она была огромной, намного больше моей. Стены были обшиты деревянными панелями, с одной стороны стояла черная кованая кровать с балдахином, а с другой — камин. Над каминной полкой, усыпанной журналами, висел портрет женщины и мужчины. Мужчина напоминал Каспара, хотя выглядел старше; я предположила, что это его отец в молодости. Женщина рядом с ним, наверное, была его женой, матерью Каспара, судя по тому что рука мужчины лежала на ее обнаженном плече. Она сидела на стуле, изумрудного цвета платье обтягивало ее пышную фигуру, темно-каштановые кудри ниспадали до талии, настолько тонкой, что скорее всего она носила корсет. У нее были большие светлые глаза, такого же цвета, как платье. Но что действительно привлекло мое внимание, так это ее кожа: в то время как у ее мужа она была бледной и почти прозрачной, у нее она отливала оливковым цветом, а вокруг глаз запали темно-фиолетовые круги — без сомнения, она была вампиром.

Я осторожно обошла кровать, чуть не споткнувшись о гитару, торчавшую из-под нее. По ногам подул ветерок, и, когда я приблизилась к камину, черная занавеска на французской двери зашевелилась. Чувство беспокойства подкралось ко мне. Дверь оставляют открытой, когда выходят ненадолго. Лампы в комнате тоже горели, хотя сквозь деревья в парке уже пробивались первые лучи солнца.

Заставляя себя успокоиться, я стала на цыпочки и провела пальцем по полотну картины. На пальце остался толстый слой пыли, и, когда я его вытерла, пыль разлетелась, разнося аромат мускуса и дорогого одеколона, запах которого уже витал в комнате. Я помахала руками перед собой, пытаясь откашляться. Теперь понятно, почему дверь оставили открытой. Я схватила один из журналов, чтобы развеять пыль, но, взглянув на обложку, покраснела и отбросила его, догадавшись, чья это комната.

— Черт, — выдохнула я, пятясь к выходу.

Я даже не проверила, был ли кто-то снаружи, когда практически выпала из одной двери, а потом влетела в другую и оказалась в ванной. Дверь за мной захлопнулась, и я с облегчением обнаружила защелку, которой и воспользовалась.

Великолепие ванной поражало. Почти вся комната была отделана красным мрамором, включая саму ванну. В душевой кабине без проблем могли бы поместиться три человека, и еще осталось бы место. Нигде не виднелось ни единого пятнышка, не говоря о старой зубной щетке или пустого тюбика из-под зубной пасты.