Взметайся, разум мой, в небесны дали - Геннадий Владимирович Тараненко

закате лет…

Ты свет желала на закате лет,

Любовь кладя на плаху счастья.

В надежде подводила под ответ

Судьбу свою в часы ненастья.

И грозовые тучи не ждала,

Картины страстно рисовала,

Испепеляя всю себя дотла,

Души порывы отдавала.

Другим, всем тем, кто был вокруг тебя,

Не требуя взамен отдачи,

Так просто, бескорыстно и любя,

Как ты умеешь, по-собачьи.

Не оценили, не зажгли свечи,

В душе оставили руины,

Лишь только показав в глухой ночи

Знакомые до боли спины.

Вечность

Я вечность разрезаю на мгновенья

И заново её пытаюсь воссоздать.

В разумности сжигая исключенья,

Намереваясь в пепле святости искать.

Огонь стирает плоскость мирозданья,

Лишь оставляя в плоскости иной объём.

И оголяются во тьме созданья

Следы Богов чужих в сознании моём.

И Атлантида вдруг сменяет реальность,

Стерев следы под ноль частичек естества.

Нули, несущие в себе печальность,

Уходят в минус из простого озорства…

Набаловавшись вдоволь, засыпаю,

И ноль привычно страстно набирает вес.

Поникший, в человека выпадаю,

Спустившись вниз я с тех загадочных небес.

Мой ангел в белом пальто

Болтаясь между небом и землёй,

Меняя мысленно свою прозрачность,

Мой ангел, вдруг, вступив в конфликт со мной

Решил принять слепую однозначность.

Одев на тело белое пальто,

И нацепив галоши цвета хаки,

Он ускользнул в цветное шапито,

Чтоб там искать двусмысленные знаки.

Непогрешимость в степень возведя,

Полутона отвергнув изначально,

Не признавая нигилизм дождя,

Мой ангел к делу подошёл детально.

Он начал свет делить на свой-чужой,

Неверие грехом считая жутким,

И поливая всех святой водой,

Он бесов изгонял под взглядом чутким.

Конфликт меж нами тихо назревал.

Мой ангел перестал быть адекватным,

И я его с прискорбием прогнал,

Однажды, поздним вечером закатным.

Мне стало сразу легче одному

В сомнениях копаться без истерик.

Наведываясь к Богу своему,

В тот, за углом, чудаковатый скверик.

Ленивый рай

Мой друг, замри, не пей мгновенья,

Оставь другим спешить в ночи

В столицу вечного забвенья,

Во свет божественной свечи.

Подумай, в этом нет отрады,

Закрой глаза и помечтай.

Послушай, как трещат цикады,

Зовя тебя в ленивый рай.

В нём пух вокруг белее снега,

А снег похож на молоко.

И граней нет — сплошная нега,

И ты летаешь высоко.

Мой друг, не думай о границах.

Границ ведь нет ни там, ни тут.

В тебе живут Творца частицы,

А в них Творец сокрыл уют.

Уют, что вечностью зовётся.

Уют души, уют сердец.

Уют единожды сольётся

В покрытый золотом дворец.

Там ты найдешь, мой друг, нирвану

И счастье тронешь за рукав.

Нырнёшь в прохладную сметану,

Чтоб в ней нетленно жить во снах.

Сегодня я лечусь стихами…

Сегодня я лечусь стихами,

Рифмуя смыслы, дух и чистоту.

Слова мне кажутся врачами,

А музу принимаю за сестру.

В халатах белых вальс неспешный,

Гармония летящих в разум строк.

С небес спускаясь в мир наш грешный,

В поэтах вечности поёт пророк.

Не жизнь, не смерть он воспевает —

Незыблемость миров, что среди нас.

С меня в секунду страх спадает,

В душе бессмысленность стерев тотчас.

Я красотою упиваюсь

Сплетённых вместе абсолютом слов

И незаметно исцеляюсь,

Приняв бессмертие от образов.

Черпая муки творчества ковшом…

Черпая муки творчества ковшом,

Ища внутри души волокна сути,

Я падаю в свои стихи ничком,

Запутавшись в замысловатом спруте.

Не спьяну, не со злости, не в дыму

Моих уразумений сладострастных

Я нагоняю на себя чуму,

Одушевляя образы несчастных.

Стоящих неразумно в темноте

Забытых Богом серых декораций

И разумом зажатых в немоте,

Играющих лишь роль ассоциаций.

Я в них найду, когда умру, приют

В потоке вечности не ставя точку,

Нырнув нагим в приватный абсолют

И скрывшись тихо за скупую строчку.

Нет боли, потому что боли нет…

Нет боли, потому что боли нет.

Нет света, потому что свет повсюду.

В самом вопросе ты найдешь ответ,

Признав в Христе однажды вдруг Иуду.

Бог вездесущ, границ у Бога нет

В пределах зримого людского мира.

Через еврея он принёс Завет

И скрылся навсегда в дыму эфира.

Не плачь, Мария, сын твой не исчез.

Он среди нас, блуждающий в потёмках.

Его учение идёт вразрез

Со всем, что грешник совершает на задворках.

Война, убийство, ненависть и мрак

И лужи нечистот видны повсюду.

И толпы верящих людей в кабак

Бегут, напоминая мне Иуду.

Но вдруг блеснула