Страж неприступных гор - Феликс В. Крес

Шрифт:

Интервал:

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 154

Перейти на страницу:

Девушка собрала платья и вышла, с трудом сдерживая волнение. Княгиня Алида была для своих слуг самой прекрасной госпожой на свете, и никто ее не оплакивал более искренне, чем они.

За окнами сгущались сумерки, в комнате тоже стемнело. Ридарета еще немного посидела, потом встала, опираясь рукой о стол… и едва не упала, когда рука встретила пустоту. Ну что ж… она успела привыкнуть. Столько лет! У нее было прекрасное зрение, и одним глазом она видела столь же отчетливо, как когда-то двумя. Однако для оценки расстояния одного глаза не хватало. Ей пришлось учиться тому, что принадлежит к числу простейших человеческих навыков, — и она научилась. Но до сих пор иногда, особенно в предательском свете закатных или рассветных сумерек, спотыкалась обо что-нибудь или хваталась рукой за воздух.

Встряхнув доходившими до ягодиц волосами, красавица в бархатном зеленом платье направилась в свои комнаты, по пути подозвав кивком одну из домашних невольниц, которая не успела достаточно быстро спрятаться.

— Расшнуруй меня, — велела она, когда они добрались до места.

Девушка потянулась к шнуровке платья.

— Спасибо, — сказала княжна. — Платье можешь оставить себе. Все равно оно для меня уже слишком тесное.

Невольница, испуганная вежливостью и милостью Тюленихи, убежала так быстро, как только могла.

Было уже почти совсем темно. Слепая Риди копалась в сундуке у стены, почти на ощупь находя нужные предметы одежды. Загремели побрякушки в большой деревянной шкатулке, небрежно брошенной на разворошенную постель. Она расстегнула изящное ожерелье, взамен вытащив из шкатулки простые, но зато намного более тяжелые бусы. Какое-то время спустя, выходя из дворца, она уже ничем не напоминала разодетую капризницу, снующую по роскошным комнатам. На ней были матросские портки, темная рубашка и кожаные сапоги с высокими голенищами, на голове повязан платок, мерцавший драгоценными нитями. Крутя задом, над которым покачивался конец выступающей из-под платка косы толщиной в руку, сопровождаемая алчными взглядами стражников перед воротами — ибо на ее зад можно было таращиться бесконечно, — она зашагала прямо по улице, ведущей к центру города, где договорилась о встрече со своими матросами в одной из таверн.

Несмотря на довольно позднее время, на неплохо освещенных улицах Ахелии все еще было достаточно оживленно. Княжну, которую узнавали все, сопровождали любопытные, но вместе с тем настороженные взгляды. Она могла остановиться и отсыпать кому-нибудь серебра, спросить о здоровье, помочь с проблемами — но с тем же успехом была способна дать в морду или вызвать городскую стражу и обвинить несчастного, которого видела впервые, в краже или покушении на жизнь.

Она то и дело заговаривала с попадавшимися навстречу мужчинами.

— Сегодня в море упокоилась женщина, я иду выпить, — говорила она. — Пойдем, напьемся вместе. Не хочешь? Ну нет так нет.

Но некоторые мужчины, оказавшиеся смелее или глупее других, или просто жаждавшие впечатлений, любившие риск — а в столице пиратского княжества таких было немало, — шли за ней, вследствие чего до места добрался довольно многочисленный отряд. Все окрестные дома с наглухо закрытыми ставнями казались вымершими, зато через широко распахнутые двери и окна таверны вырывался смешанный с шумом дым. Половина гостей сидели внутри, и множество столов выставили наружу; возможно даже, что по случаю небывалого возлияния хозяин позаимствовал обстановку у других, дружественно к нему настроенных трактирщиков. Сейчас он подавал еду, выпивку, кричал на помощников, радовался и боялся. Утром ему предстояло либо праздновать самую урожайную ночь в году, принесшую ему титул Уважаемого Личного Поставщика Двора Ее Княжеского Высочества Ридареты, или сидеть посреди обломков, избитому и ограбленному. Однако он считал себя счастливчиком, поскольку еще утром услышал от матроса с «Гнилого трупа», кого ему предстоит принимать вечером, так что у него было время на соответствующие приготовления. Жену, дочь и младшего сына он сразу же отправил за город, все имеющиеся деньги без процентов одолжил знакомым, благодаря чему даже с ножом у горла не смог бы выдать, где находятся его сбережения. Он предупредил жителей окрестных домов, поскольку заботился о хороших отношениях с соседями, известил жившего поблизости врача и шепнул словечко командиру патруля городской стражи. Правда, услышав, о ком речь, тот мог лишь развести руками, но обещал доложить своему коменданту.

Короче говоря, к забаве на всю ночь с участием команды «Гнилого трупа» город подготовился основательно. Конечно, матросы с этого корабля, поодиночке или группами, постоянно бродили по Ахелии, но большое пиршество с участием самой капитанши и всего корабельного начальства — о, это было совсем другое дело.

Слепая Тюлениха Риди приехала верхом, восседая на плечах самого рослого из встреченных ею верзил — среди которых немного было отцов семейств, ремесленников или торговцев. При виде капитанши за столами началось оживление, раздались приветственные крики, однако видно было, что эта банда знакома с дисциплиной — кто-то сразу же навел порядок, разбили о стену морду какому-то пьяному, который не хотел успокаиваться. Все начали ритмично стучать кружками о столы, а у кого не было кружки, стучал рукояткой ножа, миской, кулаком… один даже головой. Поставленная на стол княжна с ходу опорожнила сунутую ей кружку водки, подняла руки и в ритме стука закружилась на месте, после чего, смеясь, подпрыгнула и с бесцеремонной легкостью перекувырнулась в воздухе назад, приземлившись на ноги, так, что у нее чуть не оторвались сиськи. Крики и овации раздались с новой силой; двое детин несли длинную лавку, на которой уже сидел играющий на дудке музыкант. Подскочили еще трое, загремел барабан, зазвучала флейта, подхватила окарина, и грянула моряцкая песня:

Ушел корабль в далекий рейс,