"Аполлон-8". Захватывающая история первого полета к Луне - Джеффри Клюгер

На следующее утро Крафт снова явился к главному входу и ему снова сказали, что с документами что-то не так. Нет, уверенно заявил охранник, поговорить с работодателем напрямую, чтобы устранить недоразумение, никак нельзя. После новой серии задержек и разбирательств Крафт развернулся, дошел до ближайшего телефона-автомата и позвонил в НАКА – спросить, не занята ли предлагавшаяся ему вакансия. Вакансия оказалась не занята.

В тот же день он вернулся поездом в Вирджинию, принял должность и написал в Chance Vought письмо с советом насчет того, куда им засунуть свою частную компанию. Когда Крафт заполнил вступительные анкеты НАКА и оказался среди инженеров, которые вели свою профессиональную родословную от человека с «победным» именем Джон Виктори, то позволил себе роскошь подписаться полной версией имени, данного ему в честь Христофора Колумба: Кристофер Коламбус Крафт.

Крафт процветал в НАКА. Он зарабатывал $2000 в год, что по тем временам было более чем достаточно с учетом характера выполняемой работы. Впрочем, достаток и радость от любимой работы не убавили в нем упрямства. Скопив достаточно денег, он вместе с женой Бетти Энн купил участок земли в Хэмптоне и вознамерился построить дом. Инженер такого уровня, как Крафт, не собирался доверять проектирование своего дома какому-то там архитектору и сделал проект самостоятельно; камин стал предметом его особой гордости.

Проведя многие годы за выяснением того, как воздух обтекает крылья и фюзеляж самолета – такого, который может летать со сверхзвуковой скоростью, Крафт нимало не сомневался, что ему удастся вычислить оптимальный способ устроить тягу в каминном дымоходе. Запланированная им нестандартная кирпичная кладка совершенно не походила на то, что обычно делают в каминах, однако Крафт не сомневался, что дым будет подниматься в дымоход и вылетать из трубы без малейшей попытки просочиться в их с Бетти Энн гостиную. Он нанял каменщиков, показал им чертеж и отправил работать. Через несколько дней камин было сложен, однако выглядел совсем не так, как планировал Крафт.

– Не пойдет, – объявил он каменщикам.

– А что такое? – спросил старший.

– Вы сделали не так, как я велел.

– Мы завсегда камины кладем только так.

– А мой будете строить по-другому.

– Да этот работать-то станет исправно, – запротестовал старший.

– Исправно, да не очень, – отрезал Крафт. – Разбирайте все.

Каменщики выполнили, что велено: теперь дом остался с кучей кирпичей на полу гостиной и с дырой в крыше на месте трубы. Поиски каменщика, который согласился бы сделать требуемое, заняли некоторое время, но Крафт не жалел: лучше никакого дымохода, чем неправильный дымоход.

* * *

Через десяток лет после того, как Крафт начал работать в НАКА, агентство вдруг стало анахронизмом. 4 октября 1957 г. Советский Союз осуществил успешный запуск первого искусственного спутника Земли. Вновь началась гонка за передовые технологии, и вновь США грозило отставание. Вашингтон ответил на это созданием еще одного агентства – НАСА, Национального управления по аэронавтике и космосу. В отличие от НАКА, этой организации не нужно было начинать работу на пустом месте с одной лишь комиссией из 12 человек и одним управляющим. НАКА целиком вливался в НАСА, новая организация сразу же получила щедрое финансирование и установку на прием новых сотрудников.

Среди всех перемен один пункт оставался неизменным: лучшие умы прежнего агентства теперь становились лучшими умами нового агентства; среди них был и Крафт. Однако создание аппаратов, способных благополучно поднять человека за пределы атмосферы в космос, – задача куда более серьезная, чем создание машин, способных лишь пронести человека сквозь атмосферу. Сделать космический корабль – герметичный контейнер, который будет служить кабиной и домом для экипажа, – было не слишком сложно хотя бы из-за того, что ему нужно немного горючего для маневрирования в космосе, и меньше вероятность взрыва на земле. Ракеты-носители были совсем другим делом.

Миниатюрная ракета-носитель «Авангард» ВМС США, которая должна была вывести в космос первый американский спутник всего через два месяца после того, как русские запустили свой, взорвалась прямо на стартовой площадке. В отличие от русского спутника, «Авангард» стартовал в присутствии журналистов и с прямой трансляцией в эфир, что стало для НАСА одновременно и унижением, и стимулом усиленно продолжать работу. Баллистические ракеты «Атлас» считались вернейшими кандидатами на то, чтобы доставить американцев на орбиту, однако веры в них было мало, поскольку почти половина из них взрывалась на старте. Небольшая ракета «Редстоун», использовавшаяся для первых американских суборбитальных полетов – маленьких «подскоков», когда корабль понимался в космос и тут же валился в океан, не достигая орбиты, – имела репутацию немногим лучше.

Ракеты «Редстоун» были прямыми потомками «Фау-2» – толстых черно-белых ракет, которыми немцы так активно обстреливали Лондон во время Второй мировой войны. И «Фау-2», и «Редстоун» были детищами Вернера фон Брауна[3]. Его и многих членов команды германских инженеров Армия США после войны привлекла на свою сторону и предложила новую работу по созданию ракет для США – очень хорошее предложение, не в последней степени потому, что в противном случае им грозил военный трибунал.

Крафт не любил «Редстоун»: любая ракета, конструкция которой проектировалась ради полета вниз – например, на Трафальгарскую площадь, – не заслуживала полного доверия, если лететь ей предстояло вверх, в космос. Скептицизм Крафта только усилился после того, как в начале работы на НАСА он отправился на мыс Канаверал наблюдать за испытательным запуском «Редстоуна» с одноместной капсулой «Меркурий». В тот день[4] одной из его задач было определить, как должны взаимодействовать операторы в Центре управления полетом (ЦУП) и стартовая команда на площадке, и он вместе с большинством присутствующих торчал внутри закрытого бункера без единого окна, который здесь служил центром управления, не имея возможности выйти на открытое место и наблюдать за стартом.

Телевизионными мониторами, показывающими стартовую площадку, здесь были оборудованы всего два пульта; Крафт завладел одним из них. Когда обратный отсчет стартового времени достиг нуля, ракета по обыкновению полыхнула огнем и взревела, телекамера резко пошла вверх по траектории. Оба монитора в бункере отобразили… пустое небо. Камера метнулась вниз – и перед глазами предстал «Редстоун», который успел подняться на десяток сантиметров, передумал и осел обратно на стартовую площадку, весь в клубах пара и дыма.

При этом капсула «Меркурий», не получившая сигнала о сбое и отмене полета, по-прежнему считала, что «Редстоун» летит как положено: верх капсулы открылся, и наружу выбросило ворох мелко иссеченной, как конфетти, алюминиевой фольги, по которой операторы должны были отслеживать на радарах путь капсулы. Однако сейчас это облако бесцельно кружилось вокруг «Редстоуна», как остатки гигантского, абсурдного праздничного фейерверка.