Владычица Подземелий - Дэвид Аллен Дрейк

Гаррик оказался у дверей первым. Будучи единственным, кому разрешалось присутствовать на совете с оружием, он выхватил меч и выскочил наружу. Принц оказался немного проворнее Аттапера и Валдрона, также устремившихся к дверям.

Крик повторился еще несколько раз. Шарина бросилась вслед за Аттапером, который уже почти догнал Гаррика. Валдрон проталкивался из дальнего конца комнаты, расталкивая других членов совета, растерянно толпившихся в зале и недоумевавших, что могут означать столь ужасные вопли.

Два Кровавых Орла изо всех сил колотили в дверь зала для совещаний, пытаясь привлечь внимание находившегося внутри человека, охрану которого им доверили. Ответа не последовало. Складывалось впечатление, что находящийся внутри чем-то слишком сильно напуган и боится ответить.

— Ломайте двери! — закричал подоспевший принц Гаррик. Не успели стражники последовать приказу, как он ударил ногой по двери, в том месте, где находилась задвижка. Шарина понимала, что ее брат не столь силен, как Кэшел, но ни она сама, ни даже те, кто не видел, как свободно он вытащил из болота овечку, не сомневались в его силе.

Бронзовая задвижка наконец отскочила, и дверь распахнулась настежь. Гаррик, а за ним и стражники ворвались в комнату.

Шпион с исказившимся от боли лицом боролся с кем-то. Враг был невидим, но присутствие его выдавали движения лазутчика, ноги которого неожиданно оторвались от пола…

Один из стражников пронзил копьем воздух возле уха шпиона. Его напарник, бросив оружие, попытался схватить Хордреда.

Втянутый в неистово вертящуюся воздушную воронку, соглядатай вдруг исчез. Так исчезают пузырьки выплеснутой из таза мыльной пены. В комнате повис странный запах, напомнивший Шарине запах камня, на который кладут на похоронах мертвых.

Несколько мгновений крик еще рвал воздух, затем все стихло.

— Покружи меня, Чалкус! — потребовала Мерота. — Хочу, чтобы ты кружил меня без остановок!

Илна старалась не проявлять охвативших ее чувств. В присутствии моряка девочка иногда казалась младше своего возраста, а иногда, наоборот, более взрослой, чем была на самом деле.

— Тогда я отнесу тебя в сад, — сказал Чалкус, посмотрев на сливную трубу, по которой с крыши стекала в расположенный прямо посреди зала бассейн дождевая вода. — Хотя ты уже так выросла, что, боюсь, твои ноги будут волочиться по земле.

Он приветственно помахал служанкам и, направляясь к выходу, слегка поклонился Илне.

— А потом, — продолжил он с прежним воодушевлением, — ты вернешься в свою комнату и займешься домашними упражнениями. А мы с госпожой Илной в это время поговорим наедине.

Они прошли мимо станка, покрытого чехлом, как всегда, когда Илна не работала. В присутствии Чалкуса все краски и звуки обнесенного кирпичной стеной дворика казались девушке необыкновенно приятными, хотя обычно она не обращала особого внимания на это богатство оттенков. Во время работы голова Илны была занята другим.

Пять веков назад герцог Валгард Орнифольский правил соседними островами, провозгласив себя Повелителем Островов, что мог в общем-то сделать любой другой, окажись он на месте герцога. Тогда-то Вэллис и стал самым большим городом в королевстве; вокруг дворца строились дома для тысяч жителей, а замок постепенно переместился в центр столицы.

Хотя те времена остались в далеком прошлом, рабочие и сейчас возводили здания и сады так же быстро, как пришлось действовать принцу Гаррику, сколотившему новое правительство. Деревянный одноэтажный дом, где жили Илна с Меротой, а теперь и Чалкус, когда-то предназначался для главного камергера. То было небольшое, одиноко стоящее здание, без особых внутренних и внешних убранств.

Илна выбрала это жилье потому, что ей понравился сад, особенно красивый в ясные дни, когда дом наполнялся ярким солнечным светом. Впрочем, для ее работы это не имело никакого значения — ткать девушка могла даже в полной темноте. Камергер, давно уже переехавший отсюда, как-то заикнулся, что люди, занимающие такое положение, как леди Илна, должны жить в более достойной обстановке.

Тогда Илна заставила камергера замолчать, взглянув на него таким взглядом, который мог бы разрезать даже стекло. Она сама чувствовала, что и как должна делать, и никто не мог заставить ее поступать иначе.

Чалкус вытянул вперед левую руку. Обычно он надевал тунику с короткими рукавами, под которой виднелись все его шрамы. Чалкус был богат, поэтому носил одежду из очень хорошей ткани темно-синего цвета. Края подола туники и рукавов были оторочены золотой нитью, а пояс пошит из дорогого черного шелка.

В таком наряде он выглядел великолепно. И вообще, Чалкус был мужчиной видным, слегка развязным и абсолютно уверенным в себе.

Мерота ухватилась за его широкое запястье одной рукой и за плечо — другой, подпрыгнула, а Чалкус поднял руку повыше, чтобы девочка смогла оторваться от земли и раскрутиться сильнее. Мерота визжала от восторга, подол ее платья развевался на ветру.

— Почему вы всегда крутите ее на левой руке, мастер Чалкус? — вдруг спросила Илна. Он сказал, что пришел поговорить с ней с глазу на глаз, и девушка сразу же решила — сейчас Чалкус сообщит, что они больше никогда не увидятся.

— Покружи меня еще, Чалкус! — попросила Мерота.

Чалкус обнял девочку левой рукой, потом повернулся к Илне и широко улыбнулся.

— Представьте, что случится, если из этих зарослей выскочит злой джинн…

Он кивнул в сторону клумбы с маленькими белыми цветочками. Их стебли доставали Илне до колен.

— А моя рука, которой я обычно держу меч, будет занята этой прекрасной девчушкой. Что тогда?

Чалкус не носил меч. Вместо него за поясом он держал небольшой изогнутый нож, вроде тех, что использовали для собственных нужд деревенские жители. Сталь, из которой выковали это оружие, была, однако, несравненно лучшего качества, нежели та, что использовалась бродячими кузнецами, так как Чалкус сам отлично знал кузнечное дело и превосходил в этом других моряков.

— Тогда ты убил бы его левой рукой! — воскликнула Мерота и захихикала.

Чалкус задумчиво посмотрел на нее.

— Да, возможно, ты права, дитя, — сказал он. — А теперь оставь нас наедине, как мы и договаривались.

К удивлению Илны, девочка не стала спорить. Впрочем, произнесено это было тоном, нетерпящим возражений. И Мерота послушно ответила:

— Хорошо, Чалкус.

Она повернулась, присев в реверансе перед Илной.

— Я покидаю вас, госпожа Илна, — сказала девочка и пошла к дому быстрой, но грациозной походкой.

Чалкус отошел от Илны, будто бы для того, чтобы понюхать пурпурный цветок мяты, вьющейся по восточной стене сада.

— Госпожа, я долго размышлял над тем, куда мне отправиться. Вы же понимаете, здесь, в Вэллисе, от меня немного проку.