ЭмоБой - Антон Соя

— Значит, создатель этого мира — человек?

— Этот вопрос не в моей компетенции.

— А почему ты все время жрешь мои эмоции, а я, наоборот, —не голоден.

— Потому что ты совершенен. Ты герой этого мира, посланныйсюда Создателем, тебя все ждут, тебе все верят. И имя твое — Эмобой.

— Круто, только кто меня ждет, здесь же никого нет, кроменас.

— Ну, да. Просто ты сидишь на задворках эмо-королевства. Сидишь,тупишь и, вместо того чтобы спасать этот мир, населяешь его всякимибесполезными тварями, грибами и травой.

Эгор не нашелся что ответить и задумался. Клоун тоже молчал,хитро поглядывая на юношу.

— Слушай, клоун, а имя-то у тебя есть?

— Имя? — Клоун озадаченно запустил пятерню в рыжую гриву ипочесал затылок. А потом выдал: — Если тебе Эмобой — имя, имидж крепи деламисвоими ж. Зови меня Тик-Так, мой супердруг, мой супервраг, мой супердраг.

— Я буду звать тебя Тик, нервный тик. Или буду звать тебя —Так. Как? Так. Или, может быть, Тактик, ведь ты же тактик, а не стратег, этотвой тег.

Сказав эту белиберду, Эгор с ужасом понял, что помимо своейволи копирует манеру разговора клоуна. Тик-Так остался доволен учеником:

— С кем поведешься, с тем и наберешься. Я вижу, тыокончательно пришел в нового себя. Кстати, я готов тебе подкинуть одинзамечательный довод в пользу Эмомира.

— Какой же?

— Это единственный известный мне мир, лишенный дерьма. Егообитатели питаются чистыми энергиями, их не надо переваривать, а выделяют они вмир другие энергии — эмоции. Так что добро пожаловать в мир без дерьма. Ксожалению, этим миром не правят целесообразность и оптимизм. Им правит королеваМаргит. Но зато им не правят клоуны, место которым в цирке по выходным икоторых ты так не любишь.

— Так, это точно сон! Я сплю. Ты повторяешь мои слова изспора с Кити, но мы с ней тогда точно были одни.

— В вашем мире, да, почти одни. Прости, но я случайнонаблюдал за вами из-за полупрозрачной шторки. О! Сколько страсти я увидел! —Грязный извращенец, я откручу твою рыжую башку!

Эгор вскочил. Тощее тело слушалось его все лучше и лучше. Онзаулюлюкал и помчался по дороге следом за смешно ойкающим Тик-Таком,улепетывающим что есть сил на своих коротеньких ножках. Вскоре Эгор понял, чтогонится за ним из проформы, зла на клоуна почти не осталось, а то, что рыжийзнал в какой-то степени Кити и был посвящен в их отношения, даже как-тосближало их.

«Если это сон, — думал Эгор, — то я досмотрю его до конца. Аесли не сон, тогда мне все равно не остается ничего другого».

Они бежали вприпрыжку по грязной улице в направлениивидневшейся вдали широкой площади, и мертвый розово-черный мир вокруг уже неказался таким ужасным. Когда тебе восемнадцать, трудно долго грустить, дажеесли ты мертвый эмо-бой.

В Эмомире резко и неожиданно наступил день. Наступил яркимрозовым светом-сапогом на пыльную улицу, разогнав туман по щелям щербатойкладки мостовой. Клоун, а за ним и Эгор выбежали на огромную, залитуюсолнечными лучами площадь и остановились, жмурясь и тяжело дыша. Солнце вЭмомире было розовое, доброе и теплое, как материнская грудь. Эгор почувствовалсебя счастливым младенцем, согретым и убаюканным его теплом, расслабился изабыл, зачем он погнался за вредным толстым вуайеристом. Клоун, стоявший метрахв десяти от юноши, так же глупо улыбаясь, щурился на солнце. Яркие синие птичкинеожиданной радости осуществились и запели над головой Эгора. «Надо же, какмало иногда нужно для счастья. Всего лишь чтобы вышло солнце», — подумал Эгор имоментально осознал всю нелепость своей мысли. Он мертв, помещен вотвратительное тельце в безумном мире, стоит и радостно любуется своимединственным глазом на розовый блин в небесах.

Но слезы жалости к себе не успели навернуться на егоплачелюбивое око. Потому что солнце исчезло так же неожиданно, как появилось.На площадь пала гигантская мрачная тень. В одну секунду Эгор успел разглядетьвсе вокруг. Площадь была выложена потрескавшимся розовым кирпичом, в центре еекрасовалась пятиконечная звезда, в самой серединке которой спиной к Эгору стоялпамятник. Тень, закрывшая солнце, сгустилась, и Эгор почувствовал липкийтошнотворный приступ страха, тут же скативший с него пяток холодных змей. Ногиподкосились, колени задрожали. Клоун из красного стал бледно-розовым, а потом ивовсе побелел. Выпучив глаза, молча, дрожащей рукой он показывал вверх, заЭгорову голову, на хозяина исполинской тени. Затем Тик-Так буквально сжался вкомочек не больше спичечного коробка и забился в щель площадной кладки. Эгорпочувствовал спиной ледяной мертвенный холод, обогатил Эмомир стадом мурашек идюжиной змей, втянул голову в худые плечи и медленно повернулся.

Через крыши домов, вдруг показавшихся Эгору игрушечными,переползало огромное отвратительное существо. Оно было настолько мерзким, чтоЭгора вырвало бы, если б имелось чем. Фантомное сердце бешено заколотилось,тело забило противной неудержимой дрожью, мелькнула мысль: «Хорошо, хотьобделаться не получится». Ее сменила другая: «Ну вот и все». Затем головаопустела и завибрировала, как хороший барабан. Нечто медленно, но неотвратимоспускалось с крыш домов, бесшумно и слаженно работая миллионами волосатыхщупальцев-ножек. Его можно было бы назвать насекомым, если бы существовалинасекомые размером с трехэтажный особняк. Эдакий клещ-трилобит в черном,поросшем влажными дрожащими волосками панцире снизу демонстрировал розовыйстуднеобразный трясущийся живот, сплошь покрытый перманентно шевелящимисяволосатыми щупальцами с многочисленными ротообразными присосками. Но самоестрашное располагалось у чудовища спереди и снизу: сплющенная, дебелая, сотвисшими жирными щеками жирная голова размером с приличный автобус, увитаяволосами-змеями, спутанными и кусающими друг друга. Три пары гипнотическихкрасных глаз-блюдец, без век и ресниц, уставились на Эгора, пробирая егострахом до мозга костей. Бездной алела зубастая пасть с выдвинутой далеко внизнижней челюстью — именно туда устремился взгляд Эгора. Он смотрел в эту жаднуюпещеру, видел закипающую в ней слюну, капающую на площадь, и ощущал всю неотвратимостьсвоего последующего попадания в нее. По бокам от головы чудища, словно плети,безвольно висели белые щупальца-руки, заканчивающиеся длинными ладонями ссинюшными покойницкими пальцами. Эгор не мог отвести взгляда от приближающихсяглаз-плошек. Ноги его налились стопудовым свинцом.