Медовый месяц для любовницы - Луиза Фуллер

– Так дело не во мне и моей безопасности, а в тебе и твоем глупом имидже?

На мгновение ей захотелось сделать ему еще больнее, чем он сделал ей. И продолжает делать. Прижав сумочку к груди, словно щит, она посмотрела Малаши прямо в глаза.

– Я волнуюсь о твоей безопасности.

– Я тоже. Именно поэтому и не сяду к тебе в машину.

Все вокруг словно на секунду замерло, а потом Малаши насмешливо улыбнулся:

– Ты в любом случае там окажешься, но на заднем сиденье или в багажнике, можешь выбрать сама.

– В багажнике? Ты серьезно? Сперва шантаж, а теперь прямые угрозы?

Глядя, как под дорогим костюмом переливаются крепкие мышцы, Адди сразу же пожалела о своих словах. Зная Малаши, она не сомневалась, что это не просто угроза, так что, оглянувшись еще раз в тщетной надежде увидеть такси, она наконец-то решилась.

– Ладно, можешь меня подвезти. – Уловив победный блеск серых глаз, она недовольно поморщилась. – Но это все равно ничего не меняет.

Забившись в самый угол кожаного сиденья, Адди мгновенно пожалела о своей слабости. Пусть здесь тепло и сухо, но, оставаясь с ним наедине, она буквально напрашивается на неприятности.

Только вот что-либо менять уже поздно.

Слыша, как он называет водителю ее адрес, Адди вздрогнула.

– Ты дрожишь от холода, или это нервы?

– Какая разница?

– Хотел предложить тебе пиджак.

Ей мгновенно стало жарко.

– Не стоит. Мне не холодно.

– Тогда дело в нервах. Неужели все из-за меня?

Отлично понимая, что он всего лишь дразнится, Адди все равно не могла успокоиться. И сколько бы она ни пыталась делать вид, что полностью себя контролирует, Малаши ясно видел, что она до сих пор необычайно остро на него реагирует.

Не обращая внимания на горящие щеки, она вздернула подбородок:

– Извини, но твое очарование уже давно на меня не действует.

Стоило ему бросить на нее всего лишь один взгляд, как она мгновенно разучилась дышать.

– К чему это притворство, дорогая? Я же знаю, что ты хочешь меня столь же отчаянно, как и я тебя.

Неужели он уже забыл об отвратительном предложении стать его любовницей? Возможно. Но, зная Малаши, она даже не сомневалась, что он считал свои слова совершенно разумными. Недаром же она самым болезненным образом лично убедилась, что он рад использовать всех и каждого… даже… особенно… собственную жену ради эгоистичных целей. Пять лет назад он использовал ее репутацию. А теперь хочет использовать и тело.

Эта мысль подействовала на нее не хуже пощечины.

– Ты себе льстишь. Сейчас я отчаянно хочу только выбраться из этой машины.

В ответ Малаши звонко рассмеялся:

– Прости, дорогая, но теперь ты от меня не скоро отделаешься.

– Как только доеду до дома.

– Посмотрим.

Ей вдруг стало по-настоящему страшно.

– Нет. Больше ничего не будет.

– А по-моему, все только начинается.

– Что «все»? Ты попытался меня купить.

– Я всего лишь предлагаю поговорить.

– То, что я позволила себя подвезти, еще не значит, что я буду с тобой о чем-то разговаривать. Да и зачем? Особенно после того, что ты наговорил в ресторане? Ты меня оскорбил!

Малаши молча разглядывал забившуюся в угол женщину. Изначально он не собирался предлагатьей стать его любовницей, но стоило ему лишь вновь увидеть роскошное тело, как он мгновенно решился. Она должна вновь стать его.

Но он сам до сих пор не понимал, почему предложил ей все именно в такой форме.

Немного поерзав, Малаши попытался устроиться поудобней. Разумеется, одним из основных движущих мотивов была похоть, но простой биологией дело явно не ограничивалось. Когда пять лет назад Адди ворвалась в его жизнь, он впервые поверил, что и у него может быть то, что он раньше считал для себя невозможным. До встречи с ней он даже никогда не задумывался о том, чтобы жениться, но с ней ему вообще все было в новинку.

А потом он быстро понял, что их связь отлично скажется на его репутации, и убедил себя, что ее благотворительная деятельность отлично уравновесит его собственный образ безжалостного эгоиста-предпринимателя. И что самое главное, их брак поспособствует благосклонному приему его нового казино в Майами.

Только вот за каких-то полгода она легко и непринужденно вывернула его жизнь наизнанку. Она приняла его сердце и имя лишь затем, чтобы их отвергнуть. А что еще хуже, неудавшийся брак пробудил в нем раньше неведомые тревоги и сомнения, от которых он так до конца и не сумел избавиться. Так же как и не сумел до конца пережить ту боль, что осталась после ее предательства.

Теперь же, вновь с ней встретившись, он мгновенно почувствовал прежнее сексуальное влечение и, что казалось самым разумным и логичным, предложил стать его любовницей, желая тем самым убить двух зайцев. Не просто удовлетворить голод, но и наконец-то избавиться от чувства бессилия, что оставили в нем их неудавшиеся отношения.

Малаши недовольно поморщился. Больше всего на свете он ненавидел именно бессилие. Мрачное болезненное напоминание о детстве в тени того хаоса, из которого состояла жизнь родителей. Когда-то ему казалось, что в Адди он нашел полную их противоположность. Умная, веселая, независимая и, разумеется, невероятно сексуальная. Только вот несмотря на то, что он подарил ей свое имя и доступ в мир богатства и власти, она оказалась ничуть не лучше родителей. Только вместо беспорядка она принесла в его жизнь сомнения и бесконечные разборки и обвинения.

Вспомнив тот шок и унижение, что почувствовал после ее ухода, Малаши плотно сжал губы. Но напоминание о том, что бывает, стоит поставить похоть выше здравого смысла, оказалось весьма своевременным. Потому что еще не поздно и он может уйти. Вот только как уходить, когда упорное сопротивление лишь распалило и так не слабое желание?

– Адди, я тебя хочу, – выдохнул он медленно, – и готов за это заплатить.

Стоило их глазам встретиться, как у нее по спине побежали мурашки. Наверное, от подобной настырной наглости ей нужно было прийти в ярость, и какая-то ее часть действительно мгновенно разозлилась, вот только гораздо большая ее часть, вопреки всему, отчаянно стремилась к этому мужчине.

Даже несмотря на то, что она давно уже его разлюбила, рядом с ним у нее до сих пор дрожали руки и кружилась голова.

Вот только она до сих пор помнила, как, свернувшись под одеялом, часами плакала навзрыд. И никакие деньги и сексуальное притяжение не стоят того, чтобы еще раз через все это пройти. Вогнав ногти в ладони, Адди вздернула подбородок:

– Но ты меня не получишь! Знаешь, спасибо, что подвез, но дальше я лучше прогуляюсь. Высади меня прямо здесь.