Департамент "Х". Нано-убийцы - Сергей Самаров

– Как только группа выйдет на службу после отпуска, сразу обсудим этот вопрос, – согласился Владимир Алексеевич, хотя ему явно было не до банкетов.

Генерал, конечно, это понимал, но намеренно уводил полковника от мрачных мыслей...

* * *

Кирпичников уже вставал из-за стола, чтобы покинуть кабинет генерала, когда у него зазвонила трубка мобильника.

– Извините, товарищ генерал, – Владимир Алексеевич посмотрел на определитель номера. Звонил сын. Этот звонок Геннадия, знающего, что отец сейчас у генерала, мог быть вызван только каким-то экстраординарным событием, в которое, возможно, даже генералу стоит вмешаться. И потому Владимир Алексеевич кабинет не покинул. – Слушаю тебя. Я у генерала.

– Папа, мне сейчас позвонили, – голос Геннадия звучал взволнованно. – Я свой номер оставлял у ментов в отделе розыска. В Ростовской области на дороге задержали женщину. Внешне похожа на маму. Полная потеря памяти. Вызывают нас на опознание. Предварительно требуют предоставить как можно больше фотографий, в том числе и домашних. Надеются, что она нас вспомнит и это вернет ей память.

– Я понял. Жди, сейчас выйду...

Полковник посмотрел на генерала. Взгляд был красноречивым, и Апраксин сразу понял, что требуется его помощь.

– Что случилось?

– В Ростовской области на дороге задержали женщину с полной потерей памяти. Похожа на мою жену. Нас с сыном вызывают туда на опознание и требуют предварительно предоставить как можно больше семейных фотографий в надежде пробудить ее память.

– Понятно, – сказал генерал. – Случаи амнезии встречаются достаточно часто. Я как-то смотрел статистику. В целом по России практически каждый месяц случается что-то подобное. И как правило, людей находят далеко от дома. Было возбуждено даже несколько уголовных дел, но следствие ни к чему не привело.

– Да, с методами, которые применяет следствие, я уже сегодня познакомился, – вяло сказал полковник.

– Не утрируй. Фотографии подготовь, но пока никому не передавай. Самому тебе с сыном ехать пока не надо. Я запрошу, пусть сначала вам вышлют ее фотографию. Запрос отправлю по «первой правительственной»[6]. Несколько фотографий. Надеюсь, вы-то в полной памяти и сможете определить, она это или нет. Если что понадобится, выделю вертолет Департамента. Ваше дело теперь – только ждать. Будет необходимость, пришлю за вами машину. Кстати, дома сразу включи компьютер и выйди в Интернет, чтобы я мог с тобой связаться и что-то переслать. Думаю, фотографии мне пришлют раньше, чем ты доберешься до дома. Сразу отправлю тебе. Пока иди.

Кирпичников не очень понимал, что сможет сделать генерал в этой ситуации, но, как опытный военный, разбираться в людях умел и знал, кому следует верить, а кому – нет. Генерал-лейтенанту Апраксину он верил. Виктор Евгеньевич не говорил того, чего не знает, и не обещал того, что выполнить не может. И вообще, обещание помощи со стороны генерала вселяло во Владимира Алексеевича уверенность в возможности удачного завершения начатого. Да и сообщение, которое получил сын, рождало надежду. Пусть амнезия – главное, чтобы Надежда была жива. Все остальное можно со временем поправить.

Кирпичников вышел на улицу. Вечером пришел мороз, а он, кажется, только сейчас заметил это. И не только это. Вспомнилось, что Новый год на носу, и откуда-то, как показалось, донесся знакомый с детства елочный запах. И вообще настроение вдруг поднялось, и представилось даже, что можно будет порадоваться Новому году, хотя совсем недавно он и не думал ни о каком празднике.

– Домой? – спросил Геннадий, когда отец сел на переднее пассажирское сиденье.

– В гараж. Чтобы потом с машиной не возиться. Будет необходимость, генерал выделит машину. И даже вертолет пообещал. Это уже на свой страх и риск – хотя он, кажется, мало кого боится... Поехали.

Ехать предстояло через вечернюю Москву, традиционно загруженную в это время транспортом. Тем более в предновогодние дни люди старались подкупить что-то к празднику, и в магазины все отправлялись на колесах. Геннадий, привыкший к тишине улиц небольшого уральского городка, где стояла его бригада, на московских трассах чувствовал себя за рулем не слишком уверенно. И потому полковник вскоре сменил его.

Поставив машину в гараж, отец и сын двинулись пешком к ближайшей станции метро. По пути почти не разговаривали, держа эмоции в себе. Около самой станции какой-то человек, раскинув в стороны руки, вдруг радостно крикнул:

– Вовка!

И бросился обнимать Владимира Алексеевича.

Полковник Кирпичников легко отстранил человека от себя. Тот был явно не знаком ему, имел довольно потрепанный вид и вообще выглядел грязновато.

– Вы ошиблись. Мы незнакомы.

– Вовка... Петренко...

– Меня зовут Владимир, но я не Петренко, – спокойно сказал Владимир Алексеевич.

Глянул на сына, который держался настороженно, контролируя нештатную ситуацию, и двинулся мимо незнакомца к входу в метро. И только на эскалаторе, словно заподозрив что-то, похлопал себя по карманам и досадливо махнул рукой.

– Надо же так попасться...

– Что? – наклонившись с верхней ступени, спросил Геннадий.

– Это карманник был. Трубку из меня вытряхнул. Но сработал четко, спец...

В голову ему сразу пришла мысль о том, что этот спец работал явно по заказу. Трубка мобильника с записями допросов могла бы стать доказательством вины капитана Касьянова из Департамента «Z». И генерал-лейтенант Апраксин проявил завидную предусмотрительность, предложив перебросить саму запись на компьютер своего Департамента. Там материал будет, конечно, сохранен.

– Понимаешь суть? – спросил полковник.

– Запись допросов. Продолжение, – коротко изложил свою оценку капитан.

– Правильно. И дальше что-то будет... На перроне осторожнее.

– Хотел тебя о том же предупредить, – улыбнулся сын.

Два офицера спецназа понимали друг друга и без слов, и оба правильно оценивали ситуацию. Значит, они могли в любой ситуации положиться друг на друга.

Ехать пришлось через Кольцевую линию с двумя пересадками. И на каждой станции полковник с капитаном взаимно подстраховывали друг друга, заглядывая один другому за спину, и не подходили к краю перрона до того, как вагон полностью остановится. Предосторожность, может быть, и лишняя, но она естественная и обеспечивающая безопасность. Может быть, об убийстве речи пока и не шло, но могли попытаться избить, изуродовать – в общем, сделать последнее предупреждение. Скорее всего, после первой неудачной попытки нападения противник подкорректировал свои планы. Да и о посещении психоневрологической больницы ему наверняка уже известно... Короче, хорошего ждать не приходилось.