Я научу тебя плохому - Ольга Ялитовская

А я не очень хотела, но делала. Потому что обещала. И прекрасно понимала, что если я не выполню свое обещание, то Джейкоб выполнит свое.

Насильно он меня, конечно, никуда не увез бы. На это ему нужно было мое согласие, но разрушить то единственное, что приносило мне хоть какое-то облегчение он мог.

Ллойд-старший мог сломать созданную мной карму. Внезапно сработавшую месть. Тот небольшой баланс из справедливости и наказания, через который проходил его младший брат.

Джейкоб обещал рассказать ему все. Честно говоря, я вообще удивилась, что он изначально согласился на такой спектакль. Разыграл все как по нотам. Я бы сказала даже, что парень поступил безжалостно по отношению к своему брату.

Я читала газеты и журналы, следила за новостями. Каждый раз цепко выцепляя любую информацию о Картере. Его социальное падение придавало мне хоть какие-то силы.

Я злорадствовала каждому скандалу, в который он попадал, тем самым вбивая гвозди в собственный гроб.

В первые месяцы после основных операций я особенно сильно желала ему только одного — опустится на дно. Потерять все, чтобы не ощущать вкус жизни. Чтобы стать как я. Овощем.

Не физически, нет. Я не была на столько к нему кровожадна, мне вообще не была свойственна жестокость, но я хотела, чтобы он испытал опустошение внутри. Ощутил дыру. Потерял самое ценное.

А для него, как мне теперь казалось, это была слава, успех и всеобщее признание. Он — никто без всего этого. Картер был хозяином положения до тех пор, пока у него это не отобрали.

Я этим жила. Я этим питалась и не готова была давать слабину. Пусть мучается, этого мне было недостаточно.

Ради этого я готовы была выкарабкиваться и ползти. Иногда буквально.

Для того, чтобы восстановиться, все это я проходила по бонусной программе. В двойном объеме. В дабл-пэке.

Лицо, тело, душа, — тогда пострадало все. Первые два пункты было восстанавливать мучительно больно. Но, все же, гораздо плавнее и мягче, чем пункт под номером “душа”.

Я ругала и ненавидела себя за то, что в каждой новости высматривала что-то о его личной жизни. Подробности того, как этот мерзавец преспокойно дальше живет и потрахивает своих очередных подружек. Но новостей не было. В такие моменты мне становилось почему-то легче.

Мне хотелось верить, что за все это время у него никого не появилось. Что ему плохо и не до этого… Он страдает… а потом я смеялась долго и зловеще от того, какой наивной идиоткой я осталась.

Неужели меня даже такая жизнь ничему не научила? В один день мне преподали самые ужасные уроки, а я продолжала носить розовые очки. Они, к сожалению, не разбились после его предательства и аварии.

Картер Ллойд, скорее всего, просто не светился. Имел кого хотел, но при этом не отсвечивал. Такой человек как он не поменяется, и уж тем более не откажет себе в удовольствии порезвиться.

Я была на столько разочарована и раздавлена, и сомневалась, что было что-то вообще, что хоть когда-нибудь смогло бы меня заставить поменять свое мнение о нем.

— Свистулька, — я вздрогнула, когда услышала это жутко раздражающее прозвище рядом с собой. Поспешила убрать телефон под просторную футболку и, нацепив на лицо натянутую улыбку, развернула инвалидное кресло, — у меня для тебя сюрприз…

Я не знаю, как он это все провернул, но Джейкоб привез во Франкфурт Рикки.

Я когда увидела пса, ожидающего на улице при входе в клинику, подумала, что головой ударилась сильнее, чем изначально предполагали врачи.

Как он вообще привез эти два центнера через шестьсот километров. Парень никогда не отсутствовал больше, чем сутки. А Джейкоб хоть практически полностью восстановился, но все равно для него такая дорога была бы тяжелой.

К тому же, свое отсутствие он всегда оправдывал тем, что его группа по реабилитации выезжала “на природу”. Хотя, мне почему-то казалось, что не было никакой “группы” и никакой “природы”.

— Друзья помогли, — я даже спросить не успела, как он ответил на мой вопрос. Парень что, после аварии стал обладателем сверх способностей?

Вот бы и мне что-то перепало кроме сломанных костей и изуродованного лица.

— Так вот почему ты последнюю неделю как по расписанию уходишь и приходишь, — я слегка нерешительно погладила пса по голове, хотя он явно рассчитывал на большее, — а я уже подумала, что у тебя кто-то появился…

— Появился…, - вздохнул парень, — груз ответственности… Эту псину никто из моих друзей уже больше не хотел брать себе. Одним он обоссал всю квартиру, другим разодрал мебель… тем, кто жил в доме, выкорчевал деревья в саду…

— То есть у тебя не осталось выбора? — я поняла, что Рикки тут оказался не потому, что Джейкоб безумно соскучился.

— Безысходность… безнадега, — парень паясничал, а мое настроение, которые только что поднялось, снова опустилось на самое дно.

Не ему мне рассказывать о безнадеге и безысходности. В моем теле было восемь титановых пластин и шесть штифтов, которые, если повезет, мне должны были скоро снять.

Даже справку выдали, чтобы никто ко мне приставал с расспросами в аэропортах и вокзалах. Рамы металлоискателей на меня реагировали как коты на валерьяну. Привлекали внимание. Делали меня особенной. На столько, что вряд ли кто-либо хотел оказаться на моем месте.

— А… почему ты не вернулся в Париж? — спустя столько времени я все же решилась задать этот вопрос, — вместо этого привез собаку сюда…

Между нами повисла неловкая пауза. Меня этот вопрос интересовал давно, но я не знала, что ожидать от парня в качестве ответа. Меньше всего хотелось услышать, что он был тут со мной из-за жалости. Хотя, именно так скорее всего оно и было. Может быть его слегка подъедала совесть за то, что сделал его брат и за то, что Джейкоб сам отвлек меня, когда я была за рулем…

Только я ни разу не дала ему повод думать, что винила его в происходящем. Очень ценила то, что он для меня делал несмотря на то, что считала это бесполезным.

Кости срастутся, душа нет. Кожа на лице и теле зарубцуется и покроется шрамами, тоже самое будет и с сердцем. В итоге что изнутри, что снаружи меня просто пофиксят.

— Чтобы я пропустил такое…, - парень засмеялся и глянул на меня широко раскрытыми глазами, — ну уж нет… Я хочу увидеть результат.

Протянув руку вниз, он аккуратно ткнул меня пальцем в щёку. От того, что лицо было полностью скрыто под слоем фиксирующих эластинах бинтов я почти не почувствовала прикосновения.

— Мне очень интересно на кого тебя больше сделали похожей… на маленькго злобного мальчишку из фильма или на зеленую подружку мульшного толстяка.

Зря Джейкоб мне об этом напомнил. Через два дня должны были снять повязки и обнародовать миру мое сшитое и залатанное лицо. Подправленное и полностью искусственное. И меня это пугало. За все это время я ни разу не посмотрела в зеркало, когда снимали бинты, швы, давали возможность смириться с новой внешностью. Я отказывалась. Принципиально.