Лесные призраки - Даниил Калинин

Немецкая граната М-24, «колотушка», довольно надёжная и удобная при броске, имеет один существенный минус – долгое время горение запала, чуть ли не десять секунд. Я очень рисковал, когда укорачивал запалы так, чтобы сократить это время до двух секунд. Но умение, вдолбленное мне в центре диверсионной подготовки «учебного полка Бранденбург- 800», не подвело и на этот раз. И теперь я имею все основания надеяться, что заборы полицаев вскоре украсят оригинальные узоры из хозяйских кишок.

Все дома обойти не получилось: дозорный на вышке вполне смог бы заметить подозрительное движение на улицах. Но и двенадцать домов – это примерно половина отряда.

Основные силы полицайского гарнизона расположились в бывшем здании колхозного управления. Его обнесли широким, надёжным забором, поставили вышку, поверх ограды пустили колючую проволоку. Телефонные кабели тянутся в стороны двух соседних гарнизонов, так что озверевшие «бобики» чувствуют себя в относительной безопасности.

Только чувство это ложно. Ландшафт с восточный стороны леса, окружающего деревню, идёт на подъем. Мне удалось найти точку в шестистах метрах от опорного пункта «бобиков», с которой бывший дом колхозного управления и его двор лежат перед нами как на ладони.

Время. Сверяюсь с циферблатом трофейных часов. 4:28, «собачья вахта». Через 17 минут начнём.

Если бы не ранняя изморозь и первый, ещё не сошедший снег, да скирда сухого сена во дворе управы, то план нападения был бы другим, а скорее всего, я бы просто отказался от операции. Однако теперь есть возможность что-то различить и в ночной тьме.

Бежим на исходные. Восстановить форму после летнего ранения я до конца не сумел, так что через две минуты кислорода уже не хватает.

Вот и моя лёжка. Останавливаюсь. Восстанавливаю дыхание. Глотку дерёт от морозного воздуха. Ничего. Главное, хорошо отдышаться: мой выстрел первый и промахнуться я не должен.

– Время!

Парни заворочались, волнуются. Ничего, перед боем все хоть немного трусят.

Навожу прицел на чёрное пятно на верху вышки, чуть выделяющееся в общей темноте. Ещё секунда…

Сухой выстрел трёхлинейки – и фигура, едва различимая в ночи, падает с вышки. Мне вторит выстрел Виктора. Второй, третий… мой боевой товарищ стреляет зажигательными патронами по сену. С четвёртого оно разгорается, освещая двор гарнизона.

В деревне слышится первый взрыв. Ещё один. Ещё… я насчитываю девять гранатных разрывов. Оставшиеся трое, видимо, не слишком спешат на помощь товарищам, а может, обладают хорошей интуицией. Или и то, и другое.

Сзади раздаются частые шаги и тяжёлое дыхание запыхавшегося человека.

– Всё сделал?

– Так точно, командир, линию связи обрезал.

– Ну, вот и ладушки. Миша, давай к Виталику, огонь по команде.

Как я и предполагал, полицаи из отряда Черешни оказались не шибко смелыми бойцами. Вместо того чтобы высыпать во двор (под пулемётные трассы нашего МГ), они открыли редкий (и бесполезный) огонь из окон во все стороны. Что главное – про сарай с заложниками, набитый до отвала, они и думать забыли.

А вот и их товарищи, что всё-таки показались по улице. И хотя сноп сена уже практически догорел, а основную часть света гасит забор, из восьми человек к своим пробилось только четверо. Ещё четыре «бобика» остались валяться на площади. Таков весьма средний результат нашей с Виктором стрельбы.

Только теперь полицаи сообразили, что по ним стреляют лишь из двух винтовок. Кто-то полез в окна с обратной стороны, попытался обойти дом и засечь вражеских стрелков.

Поздно.

– Огонь!

МГ-34 в руках моего единственного кадрового бойца, Глуханкина Виталия, ожил и ударил очередью бронебойно-зажигательных патронов по деревянному зданию управления. Вторая ушла в окно. Третья… Четвёртая… Пятая. На шестой лента с зажигательными патронами кончилась, но ценный боеприпас свою задачу выполнил: дом начал весело разгораться вместе с засевшими в нём «бобиками». Ноздри уловили запах древесного дыма, приправленного чем-то вроде палёной свиной кожи.

Так пахнет жжёная плоть.

Молодец Виталий, хорошо справился с пулемётом здоровой рукой.

…Попытавшиеся сбежать полицаи нашли смерть под точными выстрелами Виктора и очередью вновь заработавшего МГ. Ну, теперь-то нам целиться гораздо легче, охваченный пожаром дом отлично освещает пространство вокруг.

Кожи лица коснулось тепло бушующего в деревне пламени. Хорошо горит! Главное, чтобы пожар не перекинулся на сарай.

5:05. Пора.

– Добивайте! Я на засаду!

В шести километрах располагается другой опорный пункт полиции, там базируется «летучий отряд»: группа, набранная только из пленных красноармейцев. Перемещаются на двуколках, есть даже пулемётная тачанка. За ними не водится таких грехов, как за ублюдками Черешнева, зато бывшие кадровые военные наиболее боеспособны среди полицаев.

Я уверен, что Черешня вызвал подмогу при первых выстрелах. Только вот линия ко второму (дальнему) гарнизону обрезана Михаилом, звуков боя там не услышат. А засаду я расположил на достаточном удалении от деревни – чтобы люди Черешни не слышали ударов топора по сухим древесным стволам. Правда, бежать теперь приходится из последних сил.

Фу-у! Кажется, успел, хотя на губах повисла пена – не хуже, чем у лошади.

– Двигайся, комсомолец, будешь придерживать ленту! – обращаюсь сжавшемуся в комок у МГ Михаилу.

А вот и конское ржание, перебивающее скрип тележных колёс. Ждать «летунов» пришлось всего пару минут, даже отдышаться толком не успел.

Двуколок пять, на каждой, соответственно, по пять человек. А сердце-то стучит с перебоем: нас всего четверо против 25. Сдюжим ли?

Не нужны сейчас эти мысли. Гнать их! Сейчас начнём!

Крепко уперев сошки трофейного пулемёта в землю и надёжно прижав приклад к плечу, навожу прицел на замыкающую тачанку с «максимом». Выдох.

Мягко тяну на спуск.

В воздух тут же взмывает сигналка мертвенно-жёлтого цвета, выпущенная Козаковым из трофейной ракетницы.

Первая короткая очередь с силой бьёт по ушам.

Ещё не видя результата, повторно тяну за спуск.

В эти же секунды подрубленные молодые деревья в количестве двух штук падают на лесную дорогу намертво блокируя гужевую колонну.

Третья очередь сбивает попытавшегося было рвануть в сторону возницу. Ещё двое «прилегли» на тачанке рядом с пулемётом, а четвёртая фигура корчится на земле.

Но кадровые бойцы есть кадровые бойцы: лихо матерясь, они спешно покидают подводы, укрываясь за телегами и в придорожной канаве. Большинство выбрало второе укрытие, как более надёжное. По нам стучат первые выстрелы.

Всё идёт по плану.

Через две секунды с противоположной стороны дороги раздаются взрывы 14 гранат – практически все оставшиеся «колотушки» и «яйца» я использовал на растяжках, заминировав удобный для обороны дренажный сток. Одновременно с флангов в спину «бобикам» открывается огонь из автомата и пистолета.