Фарамунд - Юрий Никитин

В помещении воздух был сухой и теплый. Мирно посапываеткузнец Гнард, от очага веет сухим жаром. Угольки шуршали, пощелкивали, в трубезавывало на разные голоса. Внезапно с треском лопнуло горящее бревно, багровыеугольки раскатились по земляному полу. Гнард всхрапнул, проснулся. Глаза дикие,тут же принялся сгребать багровые комочки поленом, а пламя острыми, какнаконечники копий, языками уже лизало котел.

Утром Долм, старший конюх, оглядел Фарамунда с головы до ногоценивающим взглядом:

— Он еще негоден таскать бревна... но навоз убиратьможет. Как думаешь, хозяин?

— Бери, — согласился Свен. — Хоть он не наш,а человек Лютеции... но пусть отрабатывает хлеб...

— У меня отработает!

— Только не чересчур, — предупредил Свен. — Унего раны еще не закрылись.

В голосе хозяина крепости звучала холодная заботливостьхозяина о своей скотине, которую надо кормить и не доводить до того, чтобыпала.

Долм поманил Фарамунда:

— Иди сюда. Отныне жить и спать будешь здесь. Вконюшне.

Из раскрытых ворот вкусно пахло свежим сеном, несло теплымнавозом. Фарамунд шагнул вслед за конюхом. Кони фыркали и чесались, в полутьмеих глаза блестели дружелюбно.

Долм буркнул:

— Спать будешь вон в том стойле. Пока оно свободно, нокогда приведут коня, тебе придется поискать что-то еще... В куче навоза можно,ха-ха!.. По крайней мере, тепло.

С этого дня он спал на сене, вывозил навоз, чистил конейжесткой скребницей, а когда повели на перековку, помогал даже кузнецу синструментом. Из-за того, что поселили не с людьми, а с животными, хоть и сблагородными конями, его сразу зачислили в отребье. Даже этим неудачникам, чтокормились самой черной работой, надо иметь кого-то для шуток и издевок, а стого дня, как заболел и помер горбатый Вапля, все ходили угрюмые и разряжалисьтолько в частых драках.

Разнесся слух, что с севера, помимо только что прошедших готови герулов, надвинулись еще неведомые народы. Не грабители, а идут всемплеменем, все сжигая на пути, убивая даже женщин и детей, что значило: ищутновое место для поселения. За конными отрядами тянется видимо-невидимо повозок,где прячутся женщины и дети, а следом гонят свой скот и захваченные стада.

Тревор все же готовился при первой же возможности покинутькрепость Свена. Больше всего настаивал Редьярд: бесился при виде хозяйскихвзглядов, которые Свен все чаще бросал на Лютецию. В крепости уже знали, чтогости вот-вот покинут крепость. В кузнице перековывали коней, в оружейнойработали дни и ночи, заново подгоняя доспехи, оружие. Тщательнее всего готовилиподаренную Свеном старую повозку. Тревор не хотел, чтобы развалилась в тяжкойдороге, или движение задерживалось из-за частых поломок.

Самые неспокойные кони давали ему расчесывать себе гривы,преспокойно позволяли брать за задние ноги и рассматривать приколоченныеподковы. Он завозил на большой одноколесной тачке овес, вывозил навоз, поил искреб их жесткими щетками.

Женщины бурга во главе с Фелицией, женой Свена, вечерамиобычно пряли на втором этаже, на галерее, все старались сесть поближе кперилам, можно посматривать, кто куда идет и что несет. Когда руки круглыесутки заняты пряжей, все станет интересным, даже курица, пьющая воду илибредущая вдоль забора свинья.

Лютеция присоединилась к ним уже на второй день. Прялка в ееруках вертелась быстро, нить никогда не рвалась, среди девушек бурга она сразузасияла как редкий драгоценный камешек.

Лютеция заметила, что наибольшее оживление всякий развызывает новый конюх. Вывозил ли он навоз или же толкал перед собой тачку смешками зерна, здесь на веранде ахали и восторженно вскрикивали. В самом деле,широкая мускулистая спина отсюда сверху видна особенно эффектно. Каждый мускул,каждая мышца прорисовываются четко, рельефно, черные волосы прячут шею, падаяна плечи, а руки словно обвиты сытыми змеями.

Фелиция по-хозяйски наклонилась над перилами, взгляд ееголубых глаз был задумчив.

— Мне все кажется, я его где-то видела...

— Где? — вырвалось у Лютеции.

— Сейчас припомню... Вот эта фигура... Именно этолицо...

— Ну-ну!

Хозяйка покачала головой, на лице отразилось разочарование:

— Вспомнила... Когда-то меня маленькой взяли на римскуювиллу. Там у входа, я хорошо помню... Да, у самого входа я наткнулась на статуюих бога! Не помню, какого. У них они все мускулистые, с красивыми телами. Таквот этот конюх... гм... как будто с него лепили ту статую. Точнее, вырубили. Уних все статуи из белого мрамора.

Служанки захихикали. Фелиция прикрикнула, их пальцы быстреезабегали по шерстяной нити, но девушки то и дело поглядывали во двор.

Клотильда хитро взглянула на Лютецию. Голосок служанки сталтаинственным:

— Госпожа, а как вы думаете?

— О чем?

— Ну, — сказала Клотильда смущенно. Хозяйка необязана думать об этом конюхе, как простая служанка. — Кто этот человек...Что с ним случилось? Неужто, в самом деле, можно так стукнуть по голове, чточереп цел, а вся память оттуда вылетит?

Лютеция сказала холодновато:

— Не знаю, я не воин. Я бы скорее предположила, чтокакая-то женщина ему настолько вскружила голову, что он ее потерял вовсе.

— Женщину? — не поняла Клотильда

— Женщину, глупенькая. А голову... Голову потерял свою.И свой разум.

— А такое бывает? — воскликнула Клотильда.

— Дядя рассказывал... — голос Лютеции стал тихим,глаза заволокло мечтательной дымкой. — Бывает любовь... Тогда человекбросает все... что у него есть, снимает свои одежды правителя...

— Даже правителя?

— Не перебивай! Так интереснее.

— Молчу-молчу. С одеждами правителя — да, интереснее.

— Снимает одежды и уходит в дальние страны.

— Дальние страны... Как интересно! Это мы — дальниестраны? Рассказывайте, госпожа, рассказывайте!..

Но Лютеция спохватилась, лицо стало строгим и надменным.Клотильда поспешно уткнулась в работу.

Долм осмотрел коней с одобрением, кивнул:

— Говорят, не помнишь, кем был?

— Не помню.

— Так я тебе скажу, — сказал Долм.

— Кем?

— Хорошим конюхом, — заявил Долм. — Тызнаешь, как смотреть за ними. Я тебя даже не учил, как замазывать трещины вкопытах, ты сам додумался. Или знал?

Фарамунд призадумался, но в черепе оставалось пусто как напепелище.

— Не помню. Ничего не помню!

Долм смотрел оценивающе, даже отступил на шаг, чтобыоглядеть странного человека с головы до ног. А чтобы посмотреть на его плечи,отступить надо было обязательно, да еще и повернуть голову сперва в однусторону, потом в другую.