Дни под солнцем - Анна Клири

— В самом деле? А мне показалось, что вы, как и я, получали удовольствие от нашего поцелуя. Вы были весьма отзывчивы…

Пиа поджала губы, чувствуя предательский румянец на лице. И что еще хуже — как горячая волна желания снова заливает тело…

— Не говорите ерунды! — Она сердито посмотрела на Валентино и отвернулась, чтобы скрыть от него покрасневшее лицо. — Не было никакого поцелуя, следовательно, я не вела себя так, как вы говорите.

Пиа развернулась и пошла к машине. Внутри ее рождалось странное чувство — она обошлась с ним несправедливо! А ведь он действительно ее целовал. Но она не могла ему отвечать, как он говорил! Ведь не могла же? А если подать на Валентино в суд, он, скорее всего, выступит со встречным иском и обвинит ее в том, что она сама флиртовала с ним.

А что, собственно говоря, есть флирт? Связывающий контракт?

Валентино поравнялся с ней и произнес напряженным голосом:

— Извините, Пиа, если я вас расстроил. Если бы вы только не стонали в моих объятиях…

— Так я еще стонала, по-вашему?! — Краска гнева проступила на лице Пии.

— Да, да, вы стонали! — Его голос зазвучал глуше. — Услышав ваш стон, я был готов взорваться от захлестнувшего меня желания!

Его слова подействовали на Пию помимо ее воли. И тогда она призвала на помощь гнев.

— Прекратите это, Валентино! Пожалуйста… Нет смысла продолжать этот разговор. — Пиа взглянула в его потемневшее лицо и больше не смогла отвести от него взгляд. — Больше ни слова, Валентино, — срывающимся голосом произнесла она.

Валентино в очередной раз поднял руки:

— Хорошо, хорошо, как скажете. Я не из тех мужчин, которые спорят с женщинами и настаивают на своем. Вы велели прекратить все это. Так и будет. Я больше не вернусь к нашему разговору. Больше не вернусь, — повторил он по-итальянски.

Пиа отчаянно желала не так остро ощущать его присутствие.

— И не думайте, что сможете возбудить меня при помощи итальянского! — бросила она через плечо.

Преувеличенно вежливо Валентино открыл для нее дверцу машины. Пиа решила поставить все точки над «i»:

— Послушайте, Валентино…

Он сверкнул глазами:

— Да?

— Если по какой-либо причине вы ошибочно подумали, что…

— Я ни о чем не думал. У вас есть все права сказать «нет».

Он произнес это с гордостью и достоинством, которые тронули Пию. Она обрадовалась — он принял ее отказ — и даже ощутила к нему прилив тепла.

— Послушайте… Спасибо, что вы так… — Пиа не смогла продолжить и просто взмахнула руками.

Валентино пожал плечами:

— Забудем.

Оставшийся путь Валентино был вежлив и словно отдален от нее. Но напряжение между ними все-таки ощущалось. В городе Валентино взял на себя обязанности гида, знакомя Пию с достопримечательностями, мимо которых они проезжали.

Он остановил машину в небольшом сквере перед маленькой церковью. Взяв ее сумки, он понес их через ряд узких улочек, которые то тут, то там превращались в крутые лестницы, опоясывающие скалу. Наконец Валентино толкнул ворота, за которыми скрывалась терраса с маленьким двориком.

Далее стояли несколько домов, покрытые бледно-розовой штукатуркой. У каждого дома был балкон под арочной крышей. Пиа внимательно посмотрела на эти строения и в конце ряда нашла дом Лорен.

— У вас есть ключ? — спросил Валентино.

— Лорен сказала — под половиком. — Напряженный голос звучал неестественно даже для нее самой.

Они одновременно потянулись к коврику, и Пиа первой отдернула руку, когда их руки соприкоснулись.

Валентино передал ей ключ. Пиа открыла дверь и посторонилась, чтобы он мог войти и занести ее вещи. Оказавшись внутри, она не обратила внимания на обстановку — так остро ощущала присутствие Валентино, стоявшего рядом.

Чтобы попрощаться на мажорной ноте, Пиа спросила:

— Вы сказали, будто живете рядом? А где точнее?

— Там. — Он указал рукой вниз.

Пиа распахнула глаза. Действительно, они соседи… Дом, на который указывал Валентино, располагался уровнем ниже. Это была изящная белая вилла с широкой террасой позади дома и маленьким ухоженным садом с виноградными лозами, персиковыми и лимонными деревьями. На террасе блестела вода в бассейне неправильной формы, а позади виллы сверкало в полуденных лучах солнца море.

— Вот как! — Пиа сглотнула. — Я даже не подозревала, как близко мы окажемся друг к другу.

— Но не совсем близко, я надеюсь, — произнес Валентино прохладным тоном.

Пиа опустила глаза и подошла к порогу. Что же еще сказать на прощание?

— Ну что ж, спасибо… за все. — Она порылась в своей сумочке. — Надеюсь, вы позволите мне оплатить хотя бы бензин?

Валентино словно окаменел и отказался принять протянутые ему банкноты.

— Пожалуйста, не надо! Мы все-таки соседи. В Позитано соседям принято помогать.

Пиа залилась румянцем.

У двери Валентино помедлил:

— Скажите мне, вы всегда так боялись мужчин?

Пиа выдохнула:

— Я ничего не боюсь! И не понимаю, почему вы так решили. И вообще… — Пиа беспомощно умолкла, осознав, что чуть ли не лепечет. Она заставила себя расправить плечи. — Просто я предпочитаю испытывать симпатию к мужчине, с которым целуюсь.

Она была готова откусить себе язык за произнесенные нелепые слова. Не найдя ничего лучшего, Пиа просто захлопнула дверь перед носом Валентино.

Нахмурясь, словно грозовое облако, Валентино толкнул черную кованую калитку и зашагал к боковому входу.

Настроение у него было паршивым. Сердце билось еще слишком сильно для разговора с дедом. Ему нужно было подумать. О женщинах, точнее, о женщине.

Пиа Ренферн оказалась лгуньей! Как она посмела отрицать, что целовала его в ответ просто так! Она поцеловала его с такой страстью, что у него закружилась голова. Но в одном Пиа, конечно, права. Ему не следовало ее целовать. Но ведь он не каменный! Он правда хотел ее успокоить. Какой мужчина испытал бы иные чувства, видя, какая она слабая, бледная, уязвимая? Пиа стояла на краю скалы и, возможно умирая от страха, притворялась смелой. И то, как она широко открывала глаза…

Любой мужчина воспринял бы это как приглашение!

Надо было признать и другое — он утратил власть над собой. Но обвинить его в том, что он воспользовался своим преимуществом… Это уже слишком! Лишь в одном не было сомнений. Как бы ни притворялась Пиа, он видел страх в ее голубых глазах, и именно по этой причине он коснулся ее…

Эх, не надо было ему этого делать!