Уход Мистлера - Луис Бегли

А можно я приеду к вам в Венецию? Если у вас, конечно, найдется время. И еще я была бы просто счастлива познакомиться с вашей женой. Я видела ее фотографии!

Ну, разумеется.

И чтобы окончательно перевести беседу на автопилот, он добавил: Расскажите мне о своей работе поподробнее.

Но вместо этого она заметила: А я смотрю, вы с Тони вроде бы не слишком близкие друзья. Очень жаль.

Тут Анна поднялась из-за стола, и Мистлер вслед за остальными гостями быстро перешел в гостиную. К нему подошел Гэнсворт.

Ну, как она тебе? Хотя ты ведь всегда был поклонником Фиби, верно?

Хочешь знать, понравилась ли мне Лина? Очаровательная девушка. Был рад познакомиться с ней и повидать тебя. А теперь пойду чмокнуть Анну в щечку и удаляюсь. Надо сделать несколько звонков, пока еще не слишком поздно.

Уходя, он попрощался и с Линой.

Спасибо, шепнула она ему. И не забудьте: Венеция!..

Он толкал перед собой тележку с багажом к выходу из здания аэропорта, туда, где находился причал и ждали водные такси, и вдруг почувствовал, что закружилась голова. Так бывает, если слишком глубоко затянуться сигарой. Неужели он становится похож на свою мать и других пожилых дам ее круга, вечно подозрительных, точно таможенная полиция, вечно выискивающих у себя какую-нибудь новую болячку, малейшую припухлость или раздражение на коже? Или такова неизбежная черта его нынешнего состояния и эта смесь головокружения, слабости и тошноты является отныне неотъемлемой частью пейзажа в его существовании? Но быстро, слишком быстро.

После разговора с врачами он вдруг подумал, что неплохо бы обзавестись песочными часами, которые секунда за секундой будут отмерять, как покидают его силы. Наверное, нет на свете столь чувствительного инструмента, могущего отличить последствия долгого ночного перелета от этих приступов, когда засевшая внутри него чужеродная и тупая опухоль давала о себе знать. Но как бы там ни было, а сейчас он просто не в силах ступить и шага.

Мистлер ухватился за перила и закрыл глаза. Потом открыл и уставился на воду. Нет, тележка с багажом ему сейчас не помощник. Если б он нанял носильщика, можно было бы опереться на его руку, пусть даже этот жест и показался бы неделикатным. Он сделал долгий и глубокий вдох — прочистить рот, легкие, а заодно и мысли. И попросил диспетчера взять ему такси.

К поверхности лагуны липла тонкая пелена тумана. Мистлер стоял на корме, испытывая легкое возбуждение, и ждал, когда появятся острова. Брызги холодили лицо. Он прикурил сигару — заглушить кисловатый привкус во рту, и тут же отбросил ее. Если б рядом была Клара, можно было бы держать ее за руку. И потом у Клары в сумочке всегда лежала жвачка или мятные леденцы. Наверное, им все же надо было поехать вместе?

Это путешествие, его беззастенчивая ложь жене, смутное стремление найти здесь нечто такое, чего он и сам не мог до конца понять и сформулировать, — неужели все это лишь компоненты некоего пари? И если так, то на чьей стороне будет выигрыш? Чего следует ожидать ему от всех этих действий? Через несколько недель или месяцев, когда начнутся уже серьезные неприятности, он может взглянуть на эту затею и по-другому — как на дорогостоящий фарс, ненужную трату сил, которых уже не восстановить долгим отдыхом или сном. Может, только тогда он наконец поймет, что вовсе не обязательно всегда плыть против ветра, и при этом стараться оставаться на плаву, и придерживаться нужного курса, и тратить столько ненужных усилий?

Они вошли в канал. Лодочник открыл дроссель. В кильватере кипела пена, похожая на веер из белых перьев. Там и сям стояли на якорях одинокие шлюпки. Рыбаки ловят угря?.. Солнце резало глаза. Мистлер надел темные очки, и тут же, словно по волшебству, стали видны башня Мадонны дель Орто и Фондаменте-Нуове. Они быстро увеличивались в размерах. Вот перед ними и Сан-Микеле. Моторка сбавила скорость. И Мистлер по очереди узнавал: вот очертания Санта-Мария делла Мизерикордия, вот церковь Иезуитов, вот вход в Арсенал. Ему хотелось, чтобы лодка совсем остановилась, чтобы береговая линия замерла перед глазами, чтобы он мог объять взором весь город сразу. Но для того чтобы дойти до кабины лодочника и вступить с ним в переговоры, требовалось слишком много усилий. К тому же это наверняка вызовет у последнего удивление — ведь подобные остановки в плату не входят.

И Мистлер продолжал до рези в глазах вглядываться в пейзаж. Фасады дворцов таинственно возникали и исчезали по мере того, как моторка продвигалась по боковым каналам. Они миновали отель «Метрополь», впереди огромной мертвой массой высился Сан-Джорджио. Они свернули к устью Большого канала, и показались Догана и церковь делла Салюте. Сверкание и отблески синего, золотого, белого. Лодка дала задний ход, мужчина, всю жизнь проделывавший одну и ту же операцию, поймал брошенный ему лодочником линь и закрепил. Впервые ощущая нечто похожее на морскую болезнь, Мистлер шагнул на берег. И вошел в вестибюль гостиницы.

И тут же к нему со всех ног бросились синьор Ансельмо, главный управляющий, и его помощник. Мистлер в зависимости от настроения считал этих двоих своих знакомцев или друзьями, или неким новым видом, предназначенным для размещения сомнительного рода вкладов. Причем эти вклады не давали никакого дохода, а лишь требовали новых бесконечных вложений наличными.

La signora уже здесь, пробормотал синьор Ансельмо.

Он что, рехнулся? Или просто не узнал его? О чем это он толкует? Клара звонила как раз перед тем, как он выехал в аэропорт, сказала, что до сих пор торчит в Сан-Франциско. Вообще, если бы действие происходило в каком-нибудь фильме сороковых, она могла, конечно, звонить и из аэропорта Кеннеди, сесть там на самолет компании «Алиталия» и вылететь в Милан. Только в этом случае она могла бы опередить мужа, летевшего через Париж, и прибыть в Венецию первой. Но он никогда не замечал за женой склонности к такого рода сюрпризам или шуткам. А если уж речь зашла о шутках, то эта — пусть даже намерения у Клары были наилучшие — вряд ли понравилась бы мужу, и она это прекрасно знала. У самого же Мистлера просто не осталось сил, чтобы впадать по этому поводу в ярость. И времени проявлять снисхождение у него почти не было, и смеяться тому, как могут люди перечеркнуть его планы, тоже.

La signora привезла цветы и оставила свой багаж внизу. Прикажете отнести наверх?

Да, конечно, вместе с моими сумками. Они мне понадобятся.

Добро пожаловать домой, в Венецию, мистер Мистлер. Мы оставили за вами ваш обычный номер. Эти слова произнес помощник управляющего.

Спасибо. Провожать меня не надо. Просто возьму ключ.

La signora уже взяла ключ.

Тогда будьте добры выдать мне дубликат.

Он отмахнулся от руки, потянувшейся взять у него портфель. В портфеле находилась записная книжка с телефонами и адресами. Особенно нужна она бывала ему в Нью-Йорке ранним утром — самое подходящее время, чтобы поймать людей дома, когда некоторые из них только начинали подниматься с постели. И не важно, как он при этом себя чувствовал, — то было время для телефонных звонков.