📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаХетты. Неизвестная империя Малой Азии - Николай Непомнящий

Хетты. Неизвестная империя Малой Азии - Николай Непомнящий

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 63
Перейти на страницу:

При таком изучении мне очень помогает то обстоятельство — прошу не считать нескромностью эту констатацию простого факта, как и вообще этот разговор о моем методе, — что уже в молодости, в гимназические и студенческие годы, а также в пору дальнейших занятий я познакомился со всеми языками и разновидностями письма древнего Востока. Правда, в разной степени, поскольку изучение одной только клинописи требует в наши дни всей человеческой жизни. Тем не менее, каждым из этих языков я овладел настолько, что разбираюсь в их элементах и в случае необходимости могу быстро в них ориентироваться.

За всю свою жизнь я прочитал бесконечное количество древневосточных текстов и настолько усвоил их интонацию, их содержание и вообще дух древнего Востока, что, вероятно, с легкостью мог бы сам писать подобные тексты. Подготовленный таким образом, я принимаюсь за каждый загадочный древневосточный документ с твердой решимостью не привносить туда ничего от себя, полностью ему подчиниться, я бы сказал, поддаться ему, полностью с ним отождествиться, рассматривать его как некий независимый текстовой индивидуум, в образ мыслей которого я должен безоговорочно и целиком вжиться. Это слепое, почти мистическое отношение к древневосточным текстам очень помогает мне при их толковании. Когда имеешь возможность сравнивать детали древневосточного материала, нетрудно потом найти даже в самом загадочном восточном тексте какую-нибудь зацепку, слово или имя, или какой-нибудь знак, который заставит отозваться в памяти, может быть, и очень далекие, но уже знакомые языки, тексты, письмена. Потом, как правило, хватает малейшего намека, чтобы определить круг тем данной надписи, а затем, выясняя деталь за деталью, установить смысл всей надписи. Мне всегда это немного напоминает проявление фотографической пластинки. Пройдет довольно много времени, прежде чем перед вами появится крохотная точка — первый признак изображения. Потом все явственнее и явственнее проступают его контуры, пока оно не проступит целиком во всех своих подробностях…

Правда, в нашем деле имеет значение не только доскональное знакомство с научным материалом, но и известные комбинаторные способности, игра воображения, интуиция, ясновидение. Мои научные противники иногда упрекают меня за буйство фантазии и дерзкие гипотезы, за «романтизм». Но они не учитывают, что, с другой стороны, мою фантазию очень укрощает свойственная мне критичность. Хочу подчеркнуть, что я вовсе не цепляюсь за свои гипотезы. Я с радостью и большим удовлетворением жертвую своими самыми прекрасными гипотезами, как только дальнейшее изучение приводит меня к подлинно научной истине. Только к ней и стремлюсь я в моих работах».

Теперь, когда мы составили общее представление о методе Грозного, взглянем на то, как действовал он, расшифровывая хеттские письмена.

Хетты. Неизвестная империя Малой Азии

Шествие хеттских боговв Язылыкае

11. Начать с… окончания!

Весьма редко ученый приходит к решению своей загадки сразу и не часто в науке прямой путь является наикратчайшим. Бывает даже наоборот. Иногда то, что принимают за окольный путь, в конце концов становится прямой дорогой к победе.

Образ действий Грозного дает блестящий пример научной осмотрительности и методичности, а также смелости и того «упорства, даже упрямства», без которых еще никто не достиг чего-либо значительного. Первые шаги после визита вежливости руководителям Оттоманского музея привели Грозного к экспозиции, вернее, в подвал, где он намеревался получить представление о количестве материала, который ему надлежало обработать. Фрагментов и целых таблиц из Богазкейского архива насчитывалось около 20 тысяч. Это поразительное увеличение их числа объяснялось не столько новыми находками, сколько способом их транспортировки — в товарных вагонах для обычных грузов.

Выяснив количество таблиц, Грозный поставил перед собой следующую задачу: возможно точнее определить место, где они были найдены, чтобы получить хотя бы самое общее представление о характере надписей. Если, скажем, они найдены в каком-нибудь храме, то можно предположить, что это религиозные тексты; если на каком-нибудь складе, то, возможно, речь идет о хозяйственных записях.

Учитывая характер археологических методов, которыми велись раскопки в Богазкее, приходилось рассчитывать главным образом на память Макриди.

Второй задачей было классифицировать таблицы по месту их нахождения и возможным взаимосвязям.

Современный исследователь, узнав, в каком состоянии находится материал, пожалуй, упаковал бы свои чемоданы и вернулся в командировавший его университет, чтобы организовать комиссию экспертов и выработать с ней долгосрочный план работ. Грозный же отправился в ближайший канцелярский магазин, купил несколько ученических тетрадей и решил не терять ни минуты. «Я принялся за эту работу без всякого предубеждения, не имея ни малейшего понятия о том, к каким результатам она приведет».

Таблицы, которые ему предстояло обработать, были привезены главным образом из трех мест: во-первых, с западного склона Бююккале, из городского акрополя, в основном из развалин находившегося там большого дворца, их раскопали в 1906—1907 годах, частично— в 1912 году (группа А); во-вторых, из нескольких комнат восточного крыла крупнейшего строения в Богазкее, которые О. Пухштейн принял первоначально за храм; Э. Майер позднее определил, что это царский дворец; таблицы были найдены там в 1907 году (группа Б); в-третьих, со склона между акрополем и этим дворцом, где их нашли в 1906—1907 и 1912 годах (группа В).

Грозный сосредоточился прежде всего на группе Б (Фигулла — на А), в которую входили крупнейшие и наиболее сохранившиеся таблицы.

«Осмотр и очистка фрагментов, поиски и склеивание относящихся друг к другу кусков было делом нелегким и отнимало много времени, — пишет он в «Предварительном сообщении», — но результаты этой работы — реставрированная таким образом таблица — щедро вознаграждали исследователя за приложенные усилия».

Затем вместе с Фигуллой он начал снимать копии с реставрированных таблиц. Многие из них нельзя было прочитать полностью: недоставало части текста или до неузнаваемости были стерты знаки. Проблему разночтения знаков оба ученых разрешали, насколько это было возможно, тут же, на месте и в дружеском согласии. А когда звонок извещал о закрытии музея, Грозный возвращался домой, в Азию, чтобы продолжить работу.

В первую очередь он переписывал слова с таблиц латинскими буквами и выявленные словесные фонды расписывал потом на отдельные карточки из картона. Карточки он располагал в алфавитном порядке, а затем систематизированные таким образом слова заносил в словарь — в первый словарь хеттского языка, словарь, где наличествовала пока лишь левая половина, но зато справа оставалось свободное место, потому что оптимизм Грозного был безграничен. «Нет неразгадываемых языков!»

Много раз боролся он с искушением написать на правой стороне разгаданное выражение, ведь хеттское harmi звучит так же, как harmi в древнеиндийском, где это слово означает «есть»; daai напоминает славянское «дай, давай» или латинское dare («давать»); хеттское para звучит в точности как греческое para, что означает «прочь»… «Обдумай первую строку, начало важно!»— повторяет он вместе с Фаустом, стоявшим перед подобной, но во много раз более легкой проблемой при переводе Библии с еврейского языка. Грозный боролся с искушением потому, что, во-первых, значение слов невозможно разгадать изолированно, вне связи с контекстом, и во-вторых, эти одинаково звучащие слова относятся к индоевропейским языкам, а откуда мог взяться индоевропейский язык в сердце Малой Азии три тысячелетия назад?!

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 63
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?