Чисвикские ведьмы - Роберт Рэнкин

– Еще чего не хватало. Нет, нет. Спасибо. Обойдусь.

– Да на здоровье, – отозвался Тим. – Но имей в виду: у меня шесть штук. По три на нос. Вполне хватит, чтобы отправиться в твою драгоценную викторианскую эпоху.

– Что?!

– Повторяю: все – у тебя – в голове. По крайней мере, такова теория. Я собираюсь закинуться в эту субботу вечером. А потом поделюсь впечатлениями, если тебе будет интересно. Но ты много потерял, поверь.

– Я подумаю, – пробормотал Уилл. – Погоди немножко. Давай потом поговорим, хорошо? Мне надо кое-кого повидать.

– И не вздумай, – небрежно бросил Тим. – Если они хотя бы заподозрят, что ты подслушиваешь, – считай, что проблемы тебе обеспечены.

– Что? – Уилл едва не выронил поднос. – Ты о чем?

– Я тебя видел, – Тим понизил голос. – Все коридоры, которые ведут к архиву, постоянно просматриваются. Этим занимается мой отдел. Сегодня утром я получил сообщение, что в архив с инспекцией наведаются Большие Шишки. Мне поручили наблюдать за ними через систему мониторинга, пока они не дойдут до двери, а затем подчистить запись, чтобы все выглядело так, словно никто никуда не заходил. Что я и сделал. Но угадай, кого я заметил на мониторе чуть раньше? Кто украдкой пробирался по коридорам к входу…

– О нет, – ахнул Уилл. – Похоже, проблемы у меня уже начались.

– Пока не начались, – заверил его Тим. – Тебя я стер в первую очередь. Но держись от них подальше. Вот они – настоящая проблема.

– А кто они такие?

– А что ты делал в архиве?

– Этого я тебе сказать не могу – ответил Уилл.

– Ну а я тебе могу сказать вот что. Не ходи туда больше. И держись подальше от этих дамочек. Мы друг друга поняли?

– Поняли, – кивнул Уилл. – Я могу тебя угостить?

– Можешь, – милостиво разрешил Тим. – В общем, в субботу, ровно в восемь вечера, жду тебя в своей жилсекции. И постарайся до этого ни во что не вляпаться. Договорились?

– Непременно постараюсь, – ответил Уилл.

Настал вторник, потом среда, потом четверг. Уилл был мрачен. И не только мрачен, но и не на шутку встревожен. Он тревожился за картину. Вдруг кто-то поймет, где она спрятана? Например, уборщик или реставратор? А вдруг вернутся иконокластки? Вдруг они догадались, что уничтожили не ту картину? И начнется расследование? А как только найдут Дэдда, найдут и его, Уилла, отпечатки пальцев, и образец ДНК. Эх, надо было надеть перчатки… А вот чего не надо было делать – так это затевать всю эту дурацкую аферу. Может быть, дело того не стоило.

В итоге все эти дни Уилл сидел как на иголках и срывался по каждому поводу. Понятно, что кое-кого подобное поведение не на шутку обеспокоило.

– Ты просто сам не свой, солнышко, – произнесла Глэдис, протягивая свою пухлую ручку с намерением взгромоздить ее на плечо Уиллу. – Давай вместе проведем вечер вместе, хочешь? Я немного подниму тебе настроение.

– Спасибо, – отозвался Уилл. – Не нужно.

– А по пятницам в «Сморщенной Голове» рок-вечеринки. Как раз то, что тебе нужно, Уилл. Ретро-рок. Музон двадцатого века. Играют «Обезьяны Гнева», «Неистовые Макароны», «Пожиратель Эмбрионов», «Смерть Газонокосилки» и «Бойня Номер Пять»

– Это не в моем вкусе. А вот Тим Макгрегор из Отдела перспективного планирования как раз любит такие штучки. И, между нами говоря, ты ему явно не безразлична. Стоит нам встретиться в столовой, он тут же о тебе спрашивает.

– В самом деле? – Глэдис поправила свой ядовито-лимонный тупей. – Ты уверен, что он…

– Абсолютно, – заверил Уилл. – Только я тебе этого не говорил, ладно?

– Нет, ну что ты.

Уилл пошевелил компьютерной крыской и снова уставился на экран с постылым Ротко. Скука, скука… какая скука… Скука плюс не проходящая тревога – сочетание лучше не придумаешь.

Тревога не проходила, даже когда настало время идти домой. И когда Уилл пошел домой, тревога отправилась вместе с ним.

Вообще-то у Уилла были причины для беспокойства. Потому что, преступление в нашем послепослезавтра действительно было чем-то из ряда вон выходящим. И за это следовало сказать «спасибо» Департаменту Коррекционной Науки.

А заодно и за стопроцентную раскрываемость любых правонарушений.

В прежние темные времена с преступлениями боролась полиция. Вооруженные блюстители закона выслеживали и арестовывали нарушителей, потом «предавали их в руки правосудия», а оттуда нарушители отправлялись в тюрьму. Понятно, что такая система оказалась совершенно неэффективной. Многие правонарушители так и не были пойманы. Других поймали, но им удавалось избежать тюремного заключения благодаря вмешательству адвокатов, которые защищали их интересы. Третьи все-таки оказывались за решеткой, но вскоре примерным поведением добивались пересмотра приговора, выходили на свободу и снова принимались за старое.

Однако в 2050 году Провидение явило себя в лице некоего мистера Дариуса Давстона[13]. Мистер Давстон был генетиком. Кстати, именно ему впервые удалось получить химический препарат, который назвали «ретро». Согласно теории мистера Давстона, склонность к преступлениям передается по наследству. Бесчестные родители передают свою бесчестность детям, не только являя им «дурной пример», но и снабжая их соответствующими генами. Мистер Давстон предложил исцелить человечество от преступности. По его мнению, это должно было занять пятьдесят лет, но когда пятьдесят лет истекут, преступности больше не будет, потому что не будет больше преступников.

Решение, предложенное мистером Давстоном, было простым как все гениальное. Но история учит, что именно простые меры (какими бы жесткими они порой ни казались) на поверку оказываются самыми действенными. Все сводилось к обязательной стерилизации любого, кто совершил правонарушение. Если негодяи не смогут продолжать свой род, утверждал мистер Давстон, они не смогут порождать новых негодяев. Безусловно, это было гениальное прозрение.

Но всегда найдутся те, кто ищет пятна на солнце, причем имея на то самые веские основания. Конечно, в итоге оказывается, что основания эти носят сугубо личный характер. Но… Итак, общественность подняла страшный шум. Недовольные утверждали, что стерилизация – это наказание, от которого проку не будет. Она не помешает преступникам совершать преступления. Более того, озлобившись (а какой еще реакции можно ожидать?), они могут даже расширить диапазон своей преступной деятельности. И вообще, пятьдесят лет – слишком большой срок.

И Давстону пришлось снова искать решение.

Возможно, на этот раз он несколько поспешил. Потому что новой идеей остались довольны все – или почти все. За исключением самих преступников.