Серенгети не должен умереть - Бернгард Гржимек

прошло, и дело движется к ужину. Хозяин маленького отеля в Джубе, грек по происхождению, утешает нас тем, что в половине восьмого губернатор Экваториальной провинции по случаю Рождества устраивает праздничный ужин, на который мы тоже любезно приглашены.

И ведь правда — сегодня Сочельник. Мы об этом совершенно забыли. В прошлом году мы с Михаэлем праздновали Рождество тоже далеко от дома — в Стэнливиле, в Бельгийском Конго. Но тогда с нами были жены, и, по бельгийскому обычаю, мы весь вечер должны были старательно плясать. А танцоры мы, надо сказать, никудышные.

Официанты-африканцы украшают ресторан. Это обходится недорого: достаточно только срезать ветви веерных пальм, растущих прямо перед домом, и острым крюком оборвать красные цветы, которых полным-полно на кустарниках вокруг. Рождественская елка напоминает тую, пассажирский самолет доставил ее сюда с гор Бельгийского Конго. По английскому обычаю, ее украсили разноцветными лампочками, серпантином и воздушными шарами.

Мы сидим за празднично сервированным столом. Уже восемь, половина девятого, а гости все не идут. Хозяин сочувствует нам и приносит виски. Воздух страшно влажный, а термометр показывает больше 40 градусов. Радио передает музыку из Омдурмана. Непривычные для нашего уха гнусавое пение, резкие звуки скрипки, и все это в очень быстром темпе, часами подряд. Постепенно от этого начинаешь стервенеть.

«Наверное, все приглашенное общество задержалось на богослужении в церкви», — подумал я. Но когда гости наконец явились, оказалось, что все они были в кино.

Губернатор и его заместитель — африканцы примерно пятидесяти лет, в безукоризненных белых смокингах и с хорошими манерами. Их европейские гости, в основном греческие торговцы, без галстуков, некоторые в рубашках с короткими рукавами, зато дамы все в вечерних туалетах.

Сильно перченный суп носит название «а-ля Назарет», затем следует коктейль «а-ля Вифлеем», в котором плавают какие-то неведомые нам ягоды, напоминающие вишни. Индейка страшно жесткая, ее почти невозможно разжевать.

Губернатор производит впечатление настоящего джентльмена. Преисполненный собственного достоинства, он с вежливой улыбкой слушает болтовню своей молодой соседки по столу. Она жалуется, что скучно праздновать Рождество в маленькой Джубе и что гораздо лучше было бы поехать в Гранд-отель, в Хартум. Вероятно, это местная «примадонна».

Пудинг заливают ромом, поджигают, и он стоит весь в голубом пламени. Он страшно приторный. В качестве сюрприза в него запечены маленькие суданские монетки, и не успеваю я опомниться, как две из них уже оказываются у меня во рту. Должен признаться, что до тех пор я их и в руки-то брезговал брать — до того они были грязные…

Рядом со мной сидит швейцарец. Оказывается, ему в Хартуме понадобилось целых шесть дней, чтобы получить разрешение на проезд в Джубу. Теперь он уже восемь дней сидит тут, но не может выехать, потому что денежный перевод задержался, а арендовать машину в этой деревне невозможно.

По углам зала стоят огромные букеты кричаще ярких бумажных цветов; они до того пестры, что я готов счесть это явной безвкусицей. Однако Михаэль установил, что это самые настоящие, живые африканские цветы. А все, что естественно, не может быть безвкусным.

Англичане празднуют Сочельник несколько своеобразно, подобно тому как мы устраиваем новогодний карнавал, и суданцы переняли это у них. Каждый из нас получает бумажный колпак и должен его надеть. Губернатор находит, что Михаэлю он очень к лицу. Потом нас снабжают хлопушками и искусственными «снежками» из бумаги. Кое-кто из греческих торговцев считает очень остроумным окунать их в свой бокал с вином, прежде чем запустить в голову своему визави. К сожалению, эти мокрые шары красятся, и белоснежные смокинги хозяев покрываются безобразными красными пятнами. Я-то заблаговременно натянул себе скатерть до самого подбородка, и просто поражаюсь выдержке и любезности губернатора и его заместителя, которые спокойно улыбаются в то время, как их смокинги приводят в полную негодность. И только когда кто-то из подвыпивших европейских гостей начинает швыряться бананами, их у него вежливо отнимают.

Страшно усталые, мы наконец в первом часу ночи укладываемся спать в павильоне, построенном в парке. Над нами медленно вращается огромный вентилятор. Вот так прошла наша ночь под Рождество. Нам надо как следует выспаться «в запас», потому что завтра мы хотим во что бы то ни стало завершить наше путешествие.

Мы летим через Уганду до Энтеббе у озера Виктория, там мы заправляемся и продолжаем наш полет над лесистыми горами до самого Найроби, столицы Кении.

Глава вторая

В кратере Нгоронгоро

Ну вот мы и прибыли. Сидим в Восточной Африке, в районе озера Виктория, за 10 тысяч километров от Франкфурта. Это примерно на той же долготе, что Ленинград в СССР, и на той же широте, что Амазонка в Бразилии. Прибыли мы благополучно, Михаэль и я, но на душе у нас тревожно: справимся ли мы с той нелегкой задачей, которую так смело на себя взяли?

Нам предстоит исследовать национальный парк Серенгети в Танзании размером 12 500 квадратных километров. Для огромного материка Африки это в общем не много — примерно двадцатая часть Федеративной Республики Германии. Однако границы этого парка можно увидеть только на картах и схемах — словом, на бумаге, в природе их не существует. В длину он тянется не меньше чем на 200 километров; местами его территория расположена на высоте нескольких сот, а иногда более 3 тысяч метров. По парку проложена одна-единственная дорога, и та доходит только до его половины; к тому же по ней три месяца в году невозможно проехать даже на вездеходе.

И все же эта дикая местность отнюдь не слабо населена. По численности обитателей она может потягаться даже с некоторыми европейскими государствами: в Серенгети их свыше миллиона — так, во всяком случае, сказано в различных книжках и проспектах. Правда, речь идет не о людях, а о четвероногих обитателях, начиная со слонов и кончая газелями ростом с козу, не говоря уже о более мелкой живности. Серенгети — это последний клочок земли в Африке, где еще можно встретить поистине огромные стада копытных. Кочуя по степи, они напоминают необозримое море бизонов, некогда топтавших прерии Северной Америки.

Здесь же водятся самые красивые львы.

Мы с Михаэлем придумали способ, как разобраться в этом непрерывно движущемся «муравьином царстве», подсчитать его обитателей и выяснить, откуда и куда кочуют эти огромные полчища. Еще никогда никто в Африке такими вещами не занимался. Получится ли у нас что-нибудь путное из этого дела?

Сначала мы намеревались заснять