От ГУЛАГа до Кремля. Как работала охрана НКВД-КГБ - Николай Захаров

Первые отлынивали от работы под любыми предлогами или открыто саботировали выход на работу, устраивая различного рода обструкции. Условно честные работяги подвергались угрозам и даже избиениям со стороны паразитирующего контингента. В результате возникали так называемые «волынки», заканчивавшиеся иногда жертвами. Особенно меня огорчало, когда в колонию прибывали 18-летние девчонки, осужденные по неопытности за недостачу пустячных сумм, обнаруженных при ревизиях. Имея срок 3–5 лет, они попадали в среду матерых уголовных преступниц и проституток. Понятно, какую школу они там проходили и кем они могли стать по отбытии своего срока.

Проанализировав весь этот материал и посоветовавшись со своими руководящими работниками, я написал официальное личное письмо министру Круглову, в котором изложил всю безобразную систему распределения и содержания заключенных, резко критикуя ГУЛАГ в этом вопросе. В письме я коротко изложил свои предложения, которые, в основном, сводились к строго постатейному размещению заключенных и организации корпусов строгого режима для отказников от работы, для рецидивистов.

Не дожидаясь ответа от министра, мы провели у себя некоторую пересортировку заключенных постатейно. Ввели практику бесконвойных из числа хорошо зарекомендовавших заключенных, приняли меры по улучшению бытовых условий. Кроме того, заменили некоторых начальников лагерей и колоний, ужесточили требования к соблюдению порядка и дисциплины руководящего состава и надзирателей. Все эти меры дали положительные результаты. Обстановка в лагерях и колониях стала более спокойной.

Вскоре после моего письма в центр министр созвал Всесоюзное совещание начальников УВД краев, областей и министров союзных республик. На этом совещании присутствовал и я. После доклада начальника ГУЛАГ А Долгих и выступлений с мест, выступил министр Круглов. К моему радостному удивлению министр несколько раз цитировал мое заявление, хваля за проделанную работу и говоря, что теперь он редко читает сводки о ЧП в лагерях Кемеровской области и что он издаст приказ, в который войдут предложения Захарова, так как он считает, что систему распределения и содержания заключенных надо резко менять. Министр подверг острой критике, ссылаясь на мое письмо, руководство ГУЛАГ а и его бюрократический метод руководства лагерными подразделениями. Не скрою, что я в тот момент был «на коне». Впоследствии мы получили приказ министра и активно внедряли его в практику своей работы.

Сейчас я не знаю, какие порядки и какая существует система содержания заключенных. Думаю, что она должна быть более гуманной, нежели при сталинском режиме, но по опыту могу сказать, что порядок и дисциплина в местах заключения зависят от качества и квалификации руководящего состава, охраны и надзорсостава.

Во-первых, заключенные уважают смелого, волевого и справедливого начальника. Никогда не увлекайся пустыми обещаниями. Но если что-то пообещал – обязательно сделай.

Во-вторых, что положено заключенным, а они это хорошо знают, отдай сполна, не экономь, не утаивай и, не дай Бог, не обворовывай. Заметят – весь авторитет пойдет насмарку, его уже не восстановишь.

В-третьих, не груби, будь вежлив в обращении с заключенными и спокоен, но не заискивай. Держись с достоинством, как положено начальнику.

Всегда надо помнить, что перед тобой не только преступник, но и человек, с которым надо уметь находить пусть официальный, но все же человеческий язык и искать необходимый компромисс.

Особенно умело и решительно надо вести себя, когда в лагере произошла «волынка», да еще с жертвами.

В восьмидесяти километрах от Ленинск-Кузнецкого был организован новый лагерь для строительства крекинг-завода. Начальником этого лагеря центром был назначен генерал-майор Титов, прибывший с Колымы. Заключенные работали на лесоповале, заготовке пиломатериалов, строительстве новых жилых бараков и готовили площадку для будущего завода.

Генерал Титов докладывал мне, что в лагере полный порядок и работа идет строго по графику. Я в этом лагере не бывал. Однажды получаю от Титова сообщение. В лагере бунт, убиты два надзирателя, заключенные на работу не выходят. Была настоящая сибирская зима. Я немедленно поездом выехал в Кузнецк. От Кузнецка ввиду полного бездорожья пробирался на американском «студебеккере» до лагеря.

Я думал, что начальник лагеря, прибывший с знаменитой Камчатки, имеет большой опыт работы с заключенными и умело поведет строительство здесь, в Кузбассе. Но я крупно ошибся. Это был чванливый держиморда с барственными замашками и преступным отношением к нуждам заключенных. Титов абсолютно не занимался созданием хотя бы маломальских условий для быта контингента, который, как показало мое расследование, был в ужасном состоянии. Видимо, действительно, такие порядки и такое отношение к заключенным, как к скоту, процветало на Колыме, откуда прибыл этот генерал и перенес это в наши края.

Прибыв в лагерь и выслушав доклад об обстановке, я понял, что надзиратели убиты неспроста. Невыход на работу всего лагеря вызван серьезными причинами. Информация начальника лагеря была неубедительной и меня не удовлетворила. «Пошли в лагерь», – сказал я Титову и начальнику оперотдела. Титов запротестовал, мотивируя отказ идти в лагерь тем, что сейчас там такой накал, что он не гарантирует мою безопасность. «Я в лагерь не пойду и прошу вас тоже пока не ходить».

– Хорошо, – сказал я, – раз довели лагерь до такого позора, что хозяевами в зоне являются заключенные, а вы боитесь туда показаться, то сидите здесь, можете не ходить. Мы с начальником оперотдела туда пойдем, только предупредите охрану на вышках обо мне, чтобы не вздумали вновь попусту стрелять.

Мы пошли в зону, смотрю – следом за нами поплелся и Титов. Заключенные были в бараках. Был сильный мороз. Мы все были в официальной форме. Заходим в первый новенький барак. Заключенные сразу же обступили нас. Я представился как начальник управления внутренних дел и сказал, что приехал специально разобраться с происходящим событием в лагере. Спрашиваю, что послужило причиной ЧП и какие претензии к руководству лагеря? Как могло случиться, что убиты два надзирателя и организована забастовка? Почему никто не вышел на работу?

Жалобы посыпались градом. Стоящий рядом заключенный подходит, отворачивает воротник косоворотки, и я прихожу в ужас: вдоль воротника стаей ползут вши. Я видел такое впервые в жизни. И невольно сжал кулаки.

– Титов, вы видите?

– Да, вижу.

– Когда вы были в бане? – спросил я у заключенного.

– Да нет ее. Мы не помним, когда мылись.

– Есть у них баня, – сказал Титов.

– Хорошо, посмотрим! – кивнул я.

В бараке – новенькие топчаны, но на них, кроме личных тряпок, ничего не лежит. Спрашиваю Титова, почему нет наматрасников, одеял и подушек, набитых сеном или соломой? Почему люди спят в мороз на голых досках? «Не успели подвезти», – последовал ответ. «Вы знаете этого человека?» – спросил я заключенных и показал на Титова. «Нет, не знаем», – ответили заключенные. «Так это же ваш начальник лагеря». «Мы слышали и знаем, что у нас начальник – генерал, но ни на работе, ни в зоне мы его никогда не видели».