Леонхард фон Линдендорф 5 - Юрий Корнеев

раз в земли саамов и надо. Сейчас там как раз новгородцы хозяйничают. Вот они мне и нужны.

До Тромсё дошли без всяких приключений. Но это благодаря как раз проводнику. Идти вдоль норвежского побережья довольно трудно. Очень изрезанный берег и куча островов. И скал. Нет, и без проводника бы прошли, но очень медленно. Так что проводник очень помог. Я ему даже предложил пойти ко мне на службу. И он согласился. Ну а куда ему деваться? Всю жизнь в море, семьёй не обзавёлся. А как постарел и силы ушли, с корабля его попросили. Проедал потихоньку скопленное, но надолго бы хватило? Германцев он не очень любил, особенно ганзейцев. Конкуренты всем норвежским, датским и шведским купцам. Так что приходилось в море с ганзейцами схлестнуться. Пару раз еле удрали. Но когда узнал, что я тоже с ганзейцами на ножах, сразу успокоился. А мне такой моряк очень пригодится. Да, не молод, но зато берега Норвегии прекрасно знает. Да и моряк очень опытный. Ходил, правда, не на когге, а на каком-то кнорре, но какая разница — и там и там большая лодка с парусом. Насколько я знаю, на таких корабликах никто кроме скандинавов уже и не ходит. Хотя, я ведь тоже совсем недавно на шнеккере рассекал моря, а это такая же древность, как и кнорр. Да и сейчас они мне очень не плохо служат. Я даже собирался один с собой взять, но слишком уж они старенькие. Брать такой корабль в северные моря опасался — не дай бог развалится.

В Тромсё простояли день. Наш проводник, Хакон, вместе с капитаном, посидели в местном кабаке и вернулись с ещё одним проводником. Пожилой мужик, да ещё и без левой руки. Но на корабль забрался и передвигался по нему довольно шустро — сразу видно, что бывший моряк. Поговорил с ним. Не плохо его понимал, хотя иногда и Хакон помогал с переводом. Мужик много раз ходил в земли саамов. В основном торговал с ними и новгородцами, но иногда и просто грабили. Он этого и не стеснялся. Так сейчас принято. Но грабили и в самом деле редко. Саамы, а тем более новгородцы, не те люди, которых можно безнаказанно пограбить. Он так и руку потерял — её просо срезало охотничьей стрелой. Решили пограбить небольшое саамское селение и нарвались. Жители все сбежали, пока их корабль подходил к берегу, и унесли всё ценное. Остались несколько охотников, которые пустив по несколько стрел в приближающийся корабль, тоже удрали. Ему не повезло, лишился руки. Из его рассказа понял, что надо быть очень осторожным в чужих землях. Там сначала стреляют, а потом уже разбираются с гостями.

В Тромсё нас тоже никто не тронул, хотя у пристани стояли корабли. Два больших кнорра, и один небольшой шнеккер. Ну и десяток рыбачьих лодок. Меня это даже стало напрягать: почти всю Норвегию прошли и не разу ни с кем не подрались — подозрительно. Но Хакон меня успокоил — на обратном пути повеселимся. Слишком быстро мы идём, нигде подолгу не останавливаясь. Нас просто не успевают перехватить. Но все уже знают, что в земли саамов прошёл германский торгаш. Это только кажется, что берега безлюдные — у каждого фьорда, на скалах, сидит наблюдатель и нас уже срисовали. Будут ждать нашего возвращения, чтобы проверить наши трюмы. И желающих будет очень много.

— Хакон, не боишься?

— Ерунда, отобьёмся. У Вас, ваше сиятельство, полный корабль солдат и все с аркебузами. Чтобы вас захватить, местным надо объединиться, а они на это никогда не пойдут, жадные очень. А по отдельности они нам не противники.

— И ты тоже собираешься драться?

— Конечно. А как же иначе?

— Против своих?

— Да какие они мне свои? У меня своих не осталось, я последний из рода.

Ну, да, такие сейчас реалии. Сейчас свои — семья, род. Остальные все чужаки. Единственно, что останавливает от безобразий — семьи и рода здесь многочисленные и своих в обиду не дают. Ограбишь кого или не дай бог убьёшь и на тебя весь род набросится. И не спрячешься — народу в Скандинавии совсем мало и все друг друга знают. Не напрямую, через родственников и знакомых. Поэтому стараются жить мирно. Хотя, всякое случается. А мы совсем уж чужаки и за нами никто не стоит, так что ограбить нас сам бог велел, мстить никто не придёт. Потому сюда никто и не ходит из торговцев. Ганзейцы только до Бергена доходят, да и то редко. А после прошедшей войны вообще опасаются ходить даже в Берген. В Скандинавии хоть и германские племена живут, но их считают дикарями и варварами. А самые дикие — норвежцы. В принципе, так есть, но опасаются их зря. Звезда свирепых викингов давно закатилась. Они теперь только на мирных саамов и финнов нападать могут, а в Европу и не суются. Последняя война их поставила на место. Ганзейцы, торгаши, здорово наваляли объединенным силам викингов во главе с датским королём. Теперь сидят смирно и не высовываются. Но на своей территории напакостить могут. А я как раз забрался очень глубоко на их территорию.

Сам я с корабля не сходил. Да и вообще, никто не знал про меня. Сообщать местным, что на корабле германский граф, запретил — слишком ценный приз для местных. Могут и в самом деле объединиться, чтобы захватить и потом потребовать выкуп. Да и местные ярлы замучили бы приглашениями. Уж ярл в Тромсё бы точно в гости зазвал. Отказать — значит оскорбить. А зачем мне соваться в крепость? Зайти туда легко, а вот выходить как? Да и не понравилась мне эта крепость, как и само селение. Блёклые какие-то и мрачные. На берегу ни одного деревца, только кусты какие-то невзрачные. Даже травы не видно, один мох кругом. Север. Погода тоже сволочная. Конец мая, а температура чуть выше ноля. Градусника у меня, конечно, нет, но по себе чувствую. Холодно и сыро.

Меня немного беспокоили кнорры и шнеккер, но новый проводник, Харальд, успокоил: не нападут. Корабли принадлежат местному ярлу. Он очень хороший ярл, старой закалки, подраться и пограбить всегда готов, но в своей гавани нападать не будет. Вот если в море встретит, обязательно нападёт. А мы таки встретимся. До Лапландии, то есть до земли саамов, не далеко, всего несколько дней идти и корабли туда часто ходят. В основном торгуют, но всякое бывает. Так что скоро пойдут. В основном ходят сыновья ярла, но в этот раз, может быть и сам ярл пойдёт, со всеми своими кораблями. Ну, да, именно для встречи с нами. За себя Харальд нисколько не переживал — он местный, у него в селении большая семья и все уже знают, что он нанялся к нам проводником. Так что его и не тронет никто. Да и нас только ограбят и сделают трэлями, то есть рабами, но если за нас пришлют выкуп, то отпустят. Спокойно так рассказывает, обстоятельно. Хотел выкинуть его с корабля, но передумал. Поработать проводником он не отказывается, а где другого найти? Этот хоть не скрывает ничего. Пусть остаётся. Приказал только присматривать за ним очень внимательно, ни на минуту одного не оставлять. А к пушкам даже близко не подпускать. Навредить как-то он вряд ли сможет, но и видеть слишком много ему не надо.

В море вышли рано утром. Через неделю должны уже дойти до Лапландии, то есть до Кольского полуострова. Это уже земля новгородцев. Харальд согласился, что да, русичи там встречаются, даже небольшие селения поставили, но в основном они живут южнее. Это надо обогнуть полуостров, пересечь не широкое море и там уже будут земли новгородцев, хотя там же и лоппи, то есть саамы живут, и финны. Но туда Харальд только раз ходил, в основном они торгуют с ближними саамами. Хотя признался, что на юге мехов предлагают больше и они дешевле. Но слишком уж там новгородцы безобразничают, могут напасть. У них один корабль так пропал. Ушёл к землям за Белым морем и не вернулся. Моряки там были все опытные, просто так в море не пропадут, им никакой шторм не страшен, но вот не вернулись. Наверняка на новгородцев нарвались или на немирных саамов.

Пока шли, помощник капитана зарисовывал побережье. Он и раньше этим занимался, но схематично, а теперь всё делал намного тщательнее. Хакон у меня на службе и до Тромсё мы дойдём спокойно, а потом и сами дорогу запомнят, а вот после Тромсё мы, похоже, будем ходить без проводника. Все уже поняли, что с местным ярлом нам встретиться в море придётся и вряд ли он эту встречу переживёт. Мои морячки по этому поводу совсем не переживали. Корабли у норвежцев не намного меньше нашего и их три, а может и ещё кто добавится, но у нас есть пушки, а у них нет. И пушкари у нас очень хорошие, лучших отбирал,