Мужской фактор. Почему снижается качество спермы и как остановить этот процесс? - Нильс Кристиан Гилмюйден

Скорость дегенерации яйцеклеток женщины удваивается после 37 лет. По словам профессора Сёрена Зиебе из клиники репродуктивной медицины в Копенгагене, фертильность снижается вдвое в период с 20 до 30 лет. К 40 годам она уменьшается до 1/6, окончательной точкой является наступление менопаузы в возрасте около 50 лет. Мужчины, в отличие от женщин, значительно меньше озадачены своей снижающейся репродуктивной способностью. В Дании было подсчитано, что молодому человеку до 25 лет нужно в среднем четыре с половиной месяца, чтобы зачать ребенка с партнершей-ровесницей, тогда как мужчине старше 40 лет для этого необходимо в среднем два года. Исследователи видят ту же тенденцию среди пар-клиентов клиник репродуктивной медицины. Количество сперматозоидов, а также их двигательная активность неуклонно падают у мужчин с 20 до 80 лет.

К сожалению, риск самопроизвольного прерывания беременности у женщин с партнером старше 45 лет в два раза выше, чем с тем, кому меньше 25. Многое указывает на то, что возраст отца также влияет на риск появления у ребенка врожденных пороков развития, шизофрении, аутизма, сахарного диабета первого типа и единичных форм рака. На основе нескольких исследований было доказано повышение фрагментации ДНК в сперматозоидах с увеличением возраста мужчин. Это означает, что с возрастом у мужчины учащаются повреждения в структуре ДНК сперматозоидов. Снижение качества спермы происходит значительно быстрее после 45 лет. Исследователи в Стэнфордском университете проанализировали данные о 40 миллионах американских младенцев, родившихся между 2007 и 2016 годами. Цель исследования состояла в том, чтобы выяснить, как возраст отца влияет на ребенка и мать. Риск преждевременных родов, рождения плода с низкой массой тела или применения необходимой медицинской помощи при рождении возрастал с возрастом отца. Риск гестационного сахарного диабета возрастал на 34 % среди тех женщин, кто ожидал ребенка от партнера старше 55 лет.

Анетте Хеггемснес, руководитель клиники Фрёйа, работает с проблемами фертильности уже 25 лет. Она разделяет мнение о снижении с возрастом способности производить потомство как у мужчин, так и у женщин. Кроме того, она уверена, что снижающаяся фертильность зависит еще и от многих других факторов.

Этого практически не случалось раньше. Молодые люди все чаще сталкиваются с ухудшением качества спермы и овуляторной дисфункцией, эндометриозом, низким овариальным резервом, синдромом поликистозных яичников, нарушением обмена веществ, целиакией и преждевременной менопаузой. Хеггемснес ссылается на шведское исследование, в котором констатирован рост количества самопроизвольных выкидышей на 50 % за последние десять лет, независимо от возраста беременной. Она опасается, что многие аспекты современного мира и образа жизни влияют на фертильность намного больше, чем возраст. Среди прочего она упоминает излучение от мобильного телефона, Wi-Fi, краски, лекарственные средства, пестициды и консерванты. В частности, в качестве основного виновника Анетте Хеггемснес подозревает токсины окружающей среды. И не только она.

Проблема с экологическими токсикантами заключается в том, что они составляют обширную группу химических соединений, воздействию которых мы подвергаемся различными способами. Мне бы потребовалась дюжина томов, чтобы описать их все, более того, о многих токсикантах мало сведений. Точно известно, что через съедаемую пищу мы подвергаемся воздействию пестицидов и тяжелых металлов; добавим к этому загрязнение воздуха и пластик, вызывающий нарушения эндокринной системы. В своей работе я решил сгруппировать эти вещества и выделить те, которые, согласно исследованиям, оказывают негативное влияние на качество спермы.

Однажды в детстве я получил в подарок от родителей на день рождения набор для химических опытов. «Ой, – думал я, – теперь будут свет, дым, запахи и хлопки». Набор содержал в основном твердые и безопасные вещества. Я проводил опыты в соответствии с приложенными заданиями и думал, что если это и есть настоящие химикаты, то химия не очень интересная наука. Как и многие дети, я не очень хорошо понимал этот мир.

В реальности проблема химикатов заключается в том, что контролировать их реальное число очень сложно. В 1912 в Реестре химических соединений Американского химического общества насчитывалось 12 000 соединений. К 2013 году это число возросло до 75 миллионов. Более всего беспокоит отсутствие тестирования большинства соединений, которые используются на коммерческой основе (согласно данным ВОЗ). Этель Форсберг, бывшая глава Шведской государственной химической инспекции, утверждает, что люди на практике стали подопытными крысами. «Мы буквально замаринованы в химикатах», – констатирует она.

Поскольку эти вещества накапливаются в жировом слое и передаются плоду во время беременности и ребенку во время грудного вскармливания, особенно беспокоит вопрос, как СОЗ могут повлиять на следующее поколение. Стокгольмская конвенция, ратифицированная в 2004 году, была призвана ограничить воздействие подобных загрязнителей на здоровье человека. Это сложная задача, ведь веществ большое количество, они широко распространены и не разлагаются естественным путем. Подписавшие конвенцию стороны утвердили обязательства, запрещающие производство и использование (за исключением некоторых случаев) двенадцати химических веществ, часто называемых «грязная дюжина». Среди этих веществ диоксины, фураны, полихлорированные дифенилы (ПХД) и дихлордифенилтрихлорэтан (ДДТ). Девять из двенадцати веществ – пестициды, которые используются или использовались ранее в сельском хозяйстве. Подробнее о пестицидах мы поговорим в следующем разделе.[3]

У Норвегии тоже есть причины для беспокойства: выбросы диоксинов и фуранов, схожих между собой, все еще являются существенной экологической проблемой. В 2018 году Норвежский институт общественного здравоохранения констатировал, что 90 % диоксинов и диоксиноподобных ПХД мы получаем из еды, преимущественно из рыбы и молочных продуктов. Остальное нам достается из воздуха, земли и питьевой воды. Согласно данным Института общественного здравоохранения, особенно высокое содержание этих химических веществ было зафиксировано в яйцах чаек, печени трески, крупном палтусе и коричневом мясе краба. Поскольку большинство людей не употребляют эти продукты в большом количестве, основное беспокойство вызывают другие более популярные продукты: жирная рыба и молочные продукты с высоким процентом жирности.