Исповедь Люцифера (шестая скрижаль завета) - Анхель де Куатьэ

«Боже мой! Это надо же — „ожидаемое лицо“! У меня что, фамилии нет? Или звания в конце концов?!» — Саша почувствовала, как накапившееся раздражение заклокотало у нее внутри.

— Так пусть войдет, черт возьми! — гаркнул мужчина.

— Есть! — выпалил дежурный офицер и пропустил Сашу в кабинет. — Проходите.

В длинном кабинете начальника тюрьмы, похожем на гроб, был сумрачно. Стол у дальней стены был абсолютно пуст. Только лампа — тусклая, с зеленым абажуром. На стене — чей-то портрет. Но чей, не разобрать. Справа и слева, вдоль стен, тянулись два длинных ряда стульев. Спартанские условия.

— Это вы что ли?! — грузный, похожий на бурого медведя, мужчина, одетый по-домашнему — в свитере и штанах, встал из-за стола и уставился на Сашу с нескрываемым презрением. — Они что там в конец сдурели?! Ребенка мне высылают!

— Простите?.. — Саша прокашлялась и понизила тембр голоса. — Это вы мне?!

— А вы не кашляйте, не кашляйте! — продолжал Василий Васильевич. — Детский сад! Это они детей теперь спецагентами называют?!

— Что вы себе позволяете?.. — коли так, Саша решила защищаться. — Вы понимаете, что вы говорите?

Василий Васильевич тем временем подошел к Саше и оглядел ее со всех сторон, как фарфоровую куклу. На вид ему было лет пятьдесят пять — шестьдесят.

— Я что думаю, то и говорю, деточка! И сейчас я думаю, что начальник здесь я. И я просто не допущу вас к работе! Пусть вас хоть от Господа Бога спускают! Через мой труп!

Саша потеряла дар речи. Что ей делать?

— Вы может быть думаете, что я сама в эту командировку напросилась? — сказала она через секунду. — Мне приказали. А я приказы выполняю.

— А я отменю этот приказ, черт бы меня побрал! — Василий Васильевич сел на стул. — Они что себе думают?! Совсем охренели! Так, как вас там?.. Хотя ладно, не имеет значения. У вас теперь новый приказ: кругом, шаго-о-ом марш! Слышите меня?! Давайте, проваливайте...

Саша почувствовала, как ее ноги сами собой разворачиваются «крутом». Но не по команде, а от обиды, от бессилия, от того, что она не может больше терпеть это унижение.

«Считаем до десяти. Раз, два, три... — Саша стояла на месте, как вкопанная. — Нужно взять себя в руки».

И снова закашлялась.

— Вы еще здесь? — якобы «спросил» начальник тюрьмы.

* * *

— Я… — начала Саша.

— А мне кажется, что это как раз то, что нам нужно, Василий Васильевич, — раздалось откуда-то сбоку.

От испуга Саша развернулась на этот голос всем телом. В самом темном углу комнаты, слева от двери, произошло какое-то движение. Все это время там, оказывается, сидел мужчина и слушал этот унизительный для Саши разговор.

Судя по голосу, ему было лет сорок, может быть, чуть меньше. Он показался из своего угла, подобно тени. Одет в серый костюм, рыжеватый, небольшого роста, худощавый, верткий, подвижный, как шарнир.

Его маленькие, блеснувшие во тьме, вороватые глазки смерили Сашу с живым интересом падальщика.

— То, что нужно, — повторил мужчина.

— Юрий Анатольевич, я пошел, — сказал Василий Васильевич, побагровел и вышел из кабинета, словно ему вдруг стало дурно.

Саша проводила его недоуменным взглядом. В эту минуту на ее глазах разыгралась целая

сцена. С множеством подтекстов и какой-то скрытой пружиной внутри. Что это за странное существо в сером костюме, способное одним своим появлением прогнать медведя, начальствующего в берлоге? И какая роль во всем этом отведена Саше?..

— Он просто старый зануда, — примирительно сообщил Юрий Анатольевич. — Ничего не поделаешь, приходится работать со «старым фондом».

«Кажется, я все поняла, — подумала Саша. — С этим нужно держать ухо востро».

Бессильная злоба Василия Васильевича выдала в нем «английскую королеву»: он царствует в своей тюрьме, но не правит. Что бы он ни думал, он не может противиться этому невзрачному зверьку с мышиными глазами. У этого зверька на него есть какая-то управа — серьезная, страшная.

— Вы бы не могли мне объяснить мою задачу? Я до сих пор не получила никакой внятной информации о том, где я нахожусь и для какой цели...

— В сущности, все это не должно вас интересовать... — «серый» попытался уйти от ответа.

— Но я бы хотела это знать, — Саша смотрела на него, не моргая.

Официальная версия, предложенная Саше, выглядела следующим образом. Это действительно тюрьма, и действительно засекреченная. Здесь сидят не по приговору суда, а по некому «решению». Все постояльцы этой зоны — лица, которые по тем или иным причинам не могут быть официально осуждены.

В такой тюрьме может оказаться человек, чье преступление сопряжено с нарушением государственной тайны, озвучивать которую нельзя в принципе. Возможна и другая ситуация, связанная с конфликтом судебных экспертов. И наконец, третий вариант, когда против социально опасного преступника нет улик. Ситуация патовая — отпустить нельзя, посадить официально нет никакой возможности. Ну и принимается решение: отправляем сюда — в ПСТ 87/6.

— Тот случай, с которым вам предстоит работать, относится как раз к третьему варианту, — закончил свой рассказ Юрий Анатольевич.

— И отчего же это у следствия нет улик?.. — с ухмылкой спросила Саша.

— Дело деликатное, трудно доказуемое... — елейным голосом пропел Юрий Анатольевич. — Доведение до самоубийства.

— Вы это серьезно? — Саша презрительно улыбнулась.

Подобное «объяснение» из уст представителя органов звучало как банальное оправдание непрофессионализма его сотрудников. Видимо, наделали ошибок во время ведения следствия, и теперь вот так, по сути противозаконным образом, выходят из положения.

— Абсолютно, — уверенно сообщил Юрий Анатольевич. — Вы, наверное, сейчас мысленно на сотрудников пеняете, которые этим делом занимались? Не надо, не пеняйте. Они мертвы...

Саше на какую-то долю секунды показалось, что она ослышалась:

— Мертвы?!.

— Именно-именно, — подтвердил Юрий Анатольевич. — По той же самой причине, что и все предыдущие жертвы. Самоубийство. Особенное дело, милочка, особенное...

Преодолев охватившую ее панику, Саша попросила:

— Я бы хотела сначала ознакомиться с материалами...

— В том-то все и дело. Их нет, — ответил Юрий Анатольевич. — Вы для того сюда и вызваны.

— Что значит — «их нет»? — Саша не поверила его словам. — Вы хотите сказать, что у вас содержится заключенный, а на него даже дела не заведено? Нет ни одного документа?

— А вы не удивляйтесь, вам еще предстоит удивляться сегодня по полной программе, поберегите силы, — зло и высокомерно отвесил ей в ответ Юрий Анатольевич. — Эка мы искалась! Посмотрите на нее!