Сезон костей - Саманта Шеннон

– Спокойно, дорогуша, спокойно. Тебе рано умирать. Мы и так потеряли сегодня троих.

Прохладные пальцы коснулись моего лба. Я выгнулась дугой, пытаясь увернуться. Если меня не хотят убить, зачем тогда издеваются?

Перед глазами мелькали увядшие цветы. Комната вдруг скрутилась спиралью, бросив меня на непонятный виток. Я вонзила зубы в подушку, чтобы сдержать рвущиеся наружу крики. Во рту появился соленый привкус. Похоже, вместе с подушкой я прикусила что-то еще – язык, губу, а может, щеку.

«Флюид» не так легко вывести из организма. Можно до посинения блевать и мочиться, наркотик все равно остается в крови и репродуцируется за счет клеток. Единственное спасение – ввести антидот. Я хотела взмолиться о пощаде, но не могла выдавить ни звука. Боль накрывала меня волна за волной. Каждый миг грозился стать последним.

– Достаточно, – раздался вдруг голос. – Дайте ей антидот, или сами получите у меня двойную дозу.

Антидот! Значит, я не умру! Я пыталась разглядеть хоть что-то сквозь пелену иллюзий, но видела лишь пламя свечи.

Ну почему так долго? Где противоядие? Впрочем, уже не важно. Скорее бы уснуть глубоким, беспробудным сном.

– Отпустите! – вырвалось у меня. – Пожалуйста…

– Она заговорила. Срочно воды!

Холодное стекло звякнуло о зубы. Залпом осушив стакан, я отчаянно силилась разглядеть лицо моего спасителя.

– Пожалуйста… – повторила я.

На меня, не мигая, уставилась пара глаз, но вскоре их поглотило пламя.

Внезапно кошмар закончился, и я провалилась в сон.

Очнувшись, я почти мгновенно сообразила, что лежу плашмя на жестком матрасе. В горле пересохло, любое движение причиняло боль. Встану, только если жажда сделается совсем невыносимой. Вдруг я с ужасом осознала, что лежу абсолютно голая.

Я перевернулась на бок, ощущая привкус рвоты. Собравшись с силами, сразу нырнула в эфир. В загадочной темнице, помимо меня, томилось множество ясновидцев.

Глаза постепенно привыкали к мраку. Справа от моей кровати, застеленной влажным бельем, виднелось решетчатое окно без стекол. От каменных стен и пола шел жуткий холод. Кожа моментально покрылась мурашками. Вместе с углекислым газом изо рта вырывался пар. Пришлось поплотнее укутаться в простыню. Черт, куда девалась моя одежда?!

В углу из приоткрытой двери сочился слабый свет. Я осторожно слезла с кровати и выпрямилась. Убедившись, что хорошо держусь на ногах, двинулась на свет. За дверью оказалось что-то вроде ванной. Тускло горела одинокая свеча. Из обстановки – допотопный унитаз и ржавый душ под потолком. С виду только тронь – в момент рассыплется. Стоило повернуть кран, как на голову обрушился поток ледяной воды. Все мои попытки наладить температуру ни к чему не привели. Вода потеплела на полградуса максимум. Помыться получилось частями, подставляя под напор то руку, то ногу. Полотенца поблизости не наблюдалось. Вытершись простыней и завернувшись в другую, я попыталась открыть входную дверь. Заперто.

Внезапно меня бросило в дрожь. Я понятия не имела, где нахожусь, почему и что со мной хотят сделать. Никто не знает, что на самом деле происходит с пленниками, – они просто исчезают без следа.

Я опустилась на кровать и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Организм ужасно ослаб за несколько часов беспрерывной фантасмагории. И без зеркала легко догадаться, как я выгляжу, – краше в гроб кладут.

Тряслась я не только от холода. Одна в темной комнате, на окнах решетки, и ни малейшего шанса на спасение. Скорее всего, меня заперли в Тауэре. Я скрючилась на кровати, чтобы хоть немного согреться; сердце бешено колотилось. В горле встал мерзкий комок.

Меня вдруг пронзила страшная мысль. Отец! Что с ним? Пощадили ли его? Да, кадр он ценный, но укрывательство ясновидца – слишком серьезное преступление. Запросто привлекут за недонесение. Нет-нет, он нужен Сайену. Его точно не тронут.

Наконец мне удалось задремать.

Спустя какое-то время дверь с треском распахнулась и прозвучала команда:

– Подъем!

Комнату озарил свет керосиновой лампы. Держала ее женщина. Высокая, выше меня на несколько дюймов, с гладкой, медового оттенка кожей и тонкими чертами лица. Волосы смоляными прядями ниспадали на спину, платье с высокой талией доходило до пола. Рукава полностью скрывали руки, оставляя открытыми лишь кончики темных перчаток. Возраст женщины не поддавался определению. Ей можно было дать и двадцать пять, и сорок. Натянув простыню до подбородка, я исподтишка рассматривала незнакомку.

И сразу заметила три странности. Во-первых, глаза у женщины были желтого цвета. Не янтарные, которые при определенном освещении отливают желтизной, а именно желтые, оттенка шартрез. И они буквально сияли в темноте.

Вторая странность – аура. Незнакомка принадлежала к разряду ясновидцев, но иного, неизвестного мне типа. С ходу даже не объяснить, что именно было не так, но само ее присутствие наводило на меня ужас.

Ну и в-третьих, самое страшное – лабиринт. В точности как тот, который я выявила в секторе I-4 и которому никто не мог дать названия. Чужак. Первым моим порывом было ринуться в атаку, но здравый смысл победил. Такой лабиринт мне точно не по зубам, особенно в нынешнем состоянии.

– Это Тауэр? – прохрипела я.

Проигнорировав вопрос, женщина поднесла лампу к моему лицу, светя прямо в глаза. Или фантасмагория продолжается?

– Возьми. – Она протянула мне две таблетки. – Глотай.

– Нет.

Женщина с размаху влепила мне пощечину. Мне захотелось ударить в ответ, но руки не слушались. Превозмогая боль в разбитой губе, я покорно проглотила пилюли.

– Прикройся, – велела мучительница. – Возразишь еще раз – и заживо сгниешь в этой норе. – Она швырнула мне груду одежды. – Бери.

Нарываться на вторую пощечину я не стала из страха упасть и больше не подняться, поэтому безропотно взяла одежду.

– Теперь одевайся.

Капля крови скатилась с губы и алым пятном расплылась на белой рубашке с длинными рукавами и квадратным вырезом. К рубашке прилагался черный пояс и такого же цвета брюки, носки, сапоги, пара домотканого белья и жакет с брошью в виде белого якоря. Эмблема Сайена. Окоченевшими руками я стала лихорадочно натягивать одежду. Бросив на меня удовлетворенный взгляд, женщина шагнула к двери.

– Иди за мной. По пути никому ни слова.

В коридоре царила настоящая стужа. Не добавлял тепла и вытертый, некогда красный, а теперь весь в засохшей блевотине ковер. Меня вели по лабиринтам каменных коридоров, мимо зарешеченных окон и факелов, горящих неправдоподобно ярко, особенно по сравнению с холодным синим свечением уличных огней Лондона.

Может, это замок? Но на всей территории города не сохранилось ни одного замка. Монархия кончилась еще при королеве Виктории. Или это тюрьма категории D? Или все-таки Тауэр?