Чужая кровь - Василий Горъ

– Что мне сейчас делать, а? – не дождавшись приказания, спросил он через минуту.

– Можешь бежать обратно и подсказывать тем, кто внутри, что пытается предпринять стража… – буркнул Лади. – И не мешай Бругу думать. Думаешь, легко принимать такие важные решения?

– Нет! Ужас, как тяжело, наверное… – востор– женно посмотрев на Носа, закивал мальчишка и выскочил прямо в окно…

Спустившись на улицу, Лади практически сразу послал к колокольне следующего посыльного – по его мнению, пора было атаковать Казначейство. И когда на верхушке полуразрушенного здания заполыхал второй факел, Бруг окончательно понял, что все происходящее – не сон.

Увидеть, как к наполовину захваченному зданию спешат гвардейцы императора, из его особняка было невозможно, но благодаря продуманной системе оповещения новости с обоих мест сражений Отвертка и Нос получали без особых задержек. Бруг постепенно входил во вкус: если бой на стенах Арсенала, куда все-таки смогла забраться Серая сотня, интересовал его не особенно, то процесс передачи забитых золотом мешочков через южную стену Казначейства заставлял трепетать от предвкушения самого большого в его жизни куша.

– Пора! – голос Лади, посылающего к колокольне только что вернувшегося оттуда «поджигателя», вырвал его из сладкого, заполненного мечтами о жизни где-нибудь вдали от Империи забытья. И заставил вспомнить, что впереди – большая часть плана.

– Ага… – пробурчал Нос и вслед за Лади и его Одержимыми вышел на улицу.

Чем ближе они подходили к площади Большого Исхода, тем тяжелее становилось двигаться вперед: желающих посмотреть на такое редкое событие в столице было предостаточно. В направлении Дворца Правосудия ехали кареты, всадники, шли или бежали по-разному одетые люди. В какой-то момент Бруг даже попытался представить себе, как на такой маленькой площади сможет поместиться такая куча желающих, и не смог – по его прикидкам, львиная доля должна была остаться на прилегающих улицах…

Если бы не Одержимые, то пробиться к оцеплению они смогли бы вряд ли – давка перед ним была совершенно безумная. Кое-как растолкав возбужденно гомонящую толпу, воины пропихнули Носа и Отвертку к узкому, перегороженному решеткой проходу и, дождавшись, пока предъявившие поддельные сословные грамоты главы Братства пройдут внутрь охраняемой территории, растворились в толпе…

– Они что, не пойдут с нами? – удивленно проводив взглядом затылок одного из воинов, поинтересовался Нос.

– Подойдут позже… – хохотнул Отвертка. – Я подумал, что привлекать лишнее внимание к своим персонам будет довольно рискованно. Так что приказал им пройти оцепление чуть позже. И по одному.

– Наверное, правильно…

– Угу, мне тоже так показалось. Так, где тут наши места? Я у вас тут не ориентируюсь…

Встав на цыпочки, Наир вытянул шею и осмотрелся:

– Наверное, нам туда…

– Веди, уважаемый… Я пойду следом…

…Сияние над Плитой Возмездия появилось внезапно. И над площадью воцарилась мертвая тишина. А мгновением позже толпа взревела от боли и восторга – черная вспышка над камнем ослепила практически всех, а предвкушение Большого Исхода заставило орать от предвкушения даже благообразных матерей семейств и давно потерявших счет прожитым годам стариков.

Утерев выступившие на глазах слезы, Бруг пригляделся к строю стоящих внутри огороженного решетками круга заключенных и внезапно вздрогнул: Доходяга Эгг собственной персоной мрачно поглядывал на окружающий решетки строй солдат и что-то говорил стоящему рядом молодому парню.

– Доходяга! Вон, там!!! – ткнув в плечо стоящего рядом Отвертку, прошептал Нос. – Надо же, не боится…

– Он всегда отличался железными нервами… – посмотрев через головы возбужденно гомонящих зрителей, буркнул Оман. – Потому и стал тем, кем стал…

– Да… он был лучшим главой Братства империи – ничуть не покривив душой, признался Бруг. – Я по сравнению с ним – мальчишка…

Лади удивленно посмотрел на Наира и… промолчал.

– Дамы и господа! – гулкий голос герольда, раздавшийся со стороны Дворца Правосудия, заставил толпу замолкнуть и прислушаться. – Двадцать семь лет мы ждали этого часа! Двадцать семь лет верили, что однажды утром на площади Большого Исхода дрогнет Ткань Мира, и все то отребье, которое отравляло жизнь вам, вашим родным и близким, наконец, канет в черное пламя небытия. Мало кто из собравшихся здесь помнит, как открывался Глаз Правосудия в прошлый раз: два срока Ожидания – слишком много для обычного человека…

Слушая речь, Бруг мрачно размышлял о том, что за этой решеткой мог бы оказаться и сам. И тогда никто из Братства не пошевелил бы и пальцем для того, чтобы вытащить его оттуда. Да, он был не такой, как Доходяга. Но четыре года, которые он правил Братством империи, оказались не самыми плохими в его истории – доходы были стабильными, в облавы попадало не так много братьев, а успокоившиеся после поимки Эгга власти обращали не особенно много внимания на деятельность столичного и провинциальных филиалов. И вот такая несправедливость…

Вдруг снова полыхнуло черным, и Бруг чуть не закричал от боли в глазах. Практически сразу же зарокотали барабаны и заорал глашатай.

Однако разобрать смысл сказанных им слов не удалось – над площадью раздался истошный визг:

– Я не хочу!!! Выпустите меня отсюда!!! Ну, пожалуйста, люди добрые! Я виноват! Но я раскаялся!!! Простите!!!

Через несколько мгновений за решеткой билось в истерике человек двадцать, если не больше. Но разобрать, что именно они орут, не получалось – хохот, свист и язвительные возгласы, доносящиеся из толпы, заглушали даже самые истеричные вопли…

– И-иии… Р-раз! – Команда какого-то офицера заставила пикинеров опустить оружие горизонтально и нацелить его на жмущихся к стенкам загона обреченных.

– И-иии… Два!! – Уткнувшиеся в тела бедняг острия подтолкнули их к Плите.

– И-иии… Три!!! – Пики отодвинулись назад, и, разогнанные руками своих хозяев, устремились к своим жертвам…

– Отвертка!!! Где наши люди? – удивленно повернувшись к стоящему рядом соратнику по Большому Делу, спросил Бруг и, вытянув вверх руку с зажатым в ней обрывком красной тряпки, несколько раз махнул ею из стороны в сторону. – О Митра! Доходяга идет в Сияние!!!

– А ты идешь вдогонку… – холодная ухмылка Омана Лади заставила Наира дернуться в сторону, но было уже поздно – холод, возникший где-то под сердцем, вдруг ринулся по слабеющему телу и лишил его возможности заорать…

– За что? – прохрипел Нос, чувствуя, как такие же холодные сосульки одна за другой возникают где-то в спине и в боку, и начал медленно клониться к мостовой…

– Присмотрите за ним… – бросил Оман кому-то, стоящему сзади Бруга и, даже не оглянувшись на то, что происходит на Плите Возмездия, спокойно растворился в толпе…

…Наполовину ослепленный черной вспышкой, я зацепился ногой за попавший под ногу человеческий труп и покатился по невесть откуда взявшейся в лесу булыжной мостовой. Вскочить на ноги с ходу не удалось – уперевшись поясницей в еще одно плавающее в крови тело, я был вынужден уворачиваться от падающей на голову алебарды. Механически подрубив выставленную вперед ногу атакующего, я ушел от удара топором еще одного одетого в безумные лохмотья мужчины и оказался на ногах. И сразу же заметался между сражающихся со звериной яростью людей, стараясь не попасть под шальной удар какого-нибудь клинка.