Ночь в твоих глазах - Яна Ясная

—  Нет, вериалис. Мне не было известно, что секретарь младшего эль-ассари, человек Даркнайт Ирондель является озаренной.

Люди считают, что все эльфы слышат ложь.

И хоть мой народ не спешит развенчивать это мнение, оно не совсем верно: данное умение является привилегией Старших нашего народа. Но даже Старшего эльфа можно попробовать обмануть игрой смыслов и значений.

И если бы Корза эль-Талаф вместо внятного, не допускающего двояких толкований ответа на мой вопрос, начал юлить, это стало бы его приговором. И мы оба это знали.

Что ж. Пожалуй, в его ответе мне не к чему было придраться.

—  Около двадцати минут назад Ирондель Даркнайт покинула мои покои, миновав при этом блокировку и щит. Лирелей необходимо разыскать и вернуть — почтительно, как ты понимаешь. Еще раз повторяю: я лично давал озаренной гарантии безопасности, и, если я сочту, что мое слово было нарушено… — я помолчал, позволяя старому хрычу додумать последствия самостоятельно.

—  Будет исполнено, вериалис, — склонил голову в малом поклоне Мастер Теней, и отправился к выходу из кабинета, получив безмолвное разрешение.

Какая занятная жизнь была у лирелей Ирондель Даркнайт.

Мой кабинет (личный, а не официальный) нынче выглядел, будто комната Памяти этой девицы (хотя уже и не девицы): два портрета — копия, снятая из личного дела мастера-наставника, и копия, снятая с портрета в галерее почета академии, обрамляли входные двери с обеих сторон. На обоих изображениях лирелей выглядела слабой тенью себя настоящей — блеклая, невыразительная, незаметная. Серая мышь, не имеющая ничего общего с жемчужным чудом. Проекции с мест славных деяний бывшего секретаря эль-ассари, мягко мерцали, зависнув над рабочим столом. Сам стол завален отчетами подчиненных старого Корзы.

“ — Ирондель? Даркнайт? Да, прекрасно помню, такая тихая, скромная…  Очень талантливая девушка — и наставник отменный, и маг на редкость умелый. Она ведь слабосилок была, вы знаете? Там, где другим было достаточно движения ресниц, ей приходилось долго и сложно колдовать, использовать подпорки из формул и плетений... Уж не знаю, как наши замшелые пни взяли ее в штат — в Академии довольно жесткие требования к уровню дара — но то, что взяли, это большая, большая удача для всех нас. Она оказалась очень талантливым преподавателем!” —  доносился из кристалла голос одного из бывших коллег озаренной.

Согласен. Чрезвычайно умелый маг. Но слабосилок? Да полно, лирелей едва ли существенно слабее меня.

Я откинулся в кресле, прикрыв глаза и сцепив руки на затылке, слушал магическую запись, одну из приложенных к отчету подчиненным Мастера Теней. Магический кристалл неторопливо вращался над ложем подсвеченной подставки, бросая на стены и мои закрытые веки узорные тени.

“ — Такая славная барышня! Серенькая, но заставить себя уважать умела. И такая скромная, бескорыстная… Вы знаете, сколько у нее было авторских плетений? Другому бы хватило именную школу основать! А Ирондель их даже не патентовала. Да, касательно именной школы я погорячилась — знать не позволила бы простолюдинке прыгнуть выше головы, а выгрызать это право ей не хватило бы характера: она была тихая, скромная девочка без происхождения и покровителей. Со стержнем, да — но не настолько. Но если бы Ирондель свои разработки хотя бы патентовала — она, как минимум, могла бы их продавать. На ее лекции из других академий слушатели приезжали! А она жила на одно академическое содержание. Поймите правильно, в Алых Башнях весьма достойное жалование, но... не для молодой девушки!”— женский голос с надменными и властными интонациями был полон раздражения и сожаления. Типичная старая карга, но к моей беглянке расположена вполне благожелательно. Впрочем, это вряд ли мешало ей третировать молодую коллегу при каждом удобном случае.

А потом эта “молодая коллега” сбежала из-под носа у одного самоуверенного барана — хоть это и считалось невозможным.

Большой багаж авторских плетений и отточенный навык их создания. Звезды, какая же прелесть эта девочка!

Я чувствовал, что против воли улыбаюсь: несмотря на болезненный щелчок, отвешенный моему эго, несмотря на все связанные с ней странности и некоторые плохо стыкующиеся друг с другом детали, Ирондель Даркнайт вгоняла меня в восхищенное любование даже в свое отсутствие.

“ — Почему ее разработками не заинтересовалась ваша академия?” —  голос Тени, в противовес собеседнице, звучал нейтрально-благожелательно.

И ответ старухи: “Заклинания Ирондель были сплошь направлены на то, чтобы при задействовании малых сил и управлении слабыми потоками получить равный с сильным магом результат. Алые Башни — императорская академия, одна из престижнейших в столице. Здесь никого не волнуют проблемы слабосилков”.

И судя по голосу, ей действительно было жаль.

Я же разделить её сожаления никак не мог.

С момента присоединения эльфийских миров к с земель Империи почти тысячу лет назад, эльфы, что темные, что светлые, оставались её гражданами довольно формально: подписывая позорную для нас капитуляцию, предки сумели вырвать у победителей право на самоуправление. Элг Завоеватель хотел подчинить наши народы, а не уничтожить, и, понимая, что в ином случае мы будем драться до последней капли крови, принял это условие. Эльфы же максимально замкнулись внутри своих территорий, сведя сношения с внешним миром и собственным сюзереном (особенно — с собственным сюзереном) к неизбежному очерченному договоренностями минимуму.

С той поры и по сей день эльфийские домены — самые закрытые миры империи. Обязательных инородцев, навязанных империей, мы стали брать на службу около двухсот лет назад, когда истекли все сроки выторгованных отсрочек.

И с тех пор — и по сей день — Империя не переставала искать возможность нарастить свое присутствие в мирах эльфов.

В отличие от человеческой старухи, сожалеющей об упускаемых людьми возможностях, я испытывал глубокое моральное удовлетворение от понимания, какой прекрасный шанс люди упустили, “не интересуясь проблемами слабосилков”, а в частности — разработками Ирондель Даркнайт.

Приятно, звезды побери, понимать, что не я один её недооценил!

Я сменил позу, шевельнул пальцами — и свиток с досье на лирелей скакнул мне в руки.

“Родилась в 8673 году в Лиотро, Джиоврил, была зачислена в магическую академию Короля-Мага Неце Мудрейшего в 8688-м”

Как подсказывала мне память, Джиоврил — благополучный магический мир, коренные имперские территории, у людей он считает одним из основных центров магической науки. Лиотро — его столица, а академия Неце известна далеко за пределами родного домена.

Биографию лирелей я знал уже наизусть, мог без свитка цитировать: в семнадцать лет лишилась отца в результате несчастного случая, к восемнадцати потеряла мать и осталась круглой сиротой, без братьев, сестер и сколько-либо близких родственников. В двадцать лет закончила обучение (диплом с отличием), получила предложение остаться в альма-матер — и пометка, сделанная рукой Тени, гласит, что это неслыханный случай, с учетом того, что конкурс на рабочее место в этой академии чрезвычайно высок.