Сатир и Муза - Андрей Афантов

– Что случилось?

– У Мишки… В саду…Только ему купила новые весенние вещи, – Наташка справилась и начала излагать связно: – У них в детском саду субботник был, всё выкрасили. Краска не высохла. Я как сегодня утром увидела, каким он вчера пришёл! Жуть! Всё испорчено. И куртка, и штаны! Один раз надел…

– Ну да… Малые же ещё бестолковые, не умеют вещи беречь, – хотя Наталья растила сына одна, её доходы не давали оснований жмотничать. Но этого Алёша говорить не стал: – Химчистка теперь!?

– Да дело даже не в деньгах! – за много лет совместной работы они уже научились читать мысли друг друга. – Просто жалко!

– Я понимаю.

– А химчистка может и не справиться!

– Да, такой вот субботник получился.

– В следующий раз в апреле, как про субботник узнаю, в сад его не поведу. Пока всё не высохнет.

– Но это же надо знать, какой краской они там красят? – Алексей понял, что Наташа выговорилась и пришла в себя, и направился к рабочему месту.

Пропиликал эсэмэской телефон.

– Ты сильно занят? Минут на тридцать ты мне очень-очень нужен!

– Ок, я могу освободиться. А что случилось?

– У меня совещание, очень важное. А я уже полчаса нарезаю круги вокруг офиса, не могу припарковаться. Помоги плз!

– А что нужно?

– Бегу!

2003 год, 22 апреля, вторник, день.

Заседание «кредитного комитета», куда был приглашен Звонарёв и где должна было выступать со своими предложениями Карпова, началось после обеда и проходило нудно. Комитет назывался «кредитным» по старинке. Заседавшим уже не один год приходилось рассматривать самые разные вопросы, в том числе по деятельности казначейства: лимиты на контрагентов, лимиты на эмитентов, лимиты на портфели и т. п. Так как оба заинтересованных лица, сладкая парочка «Ольга плюс Алексей», предыдущее заседание проигнорировали, в этот раз их вопрос поставили в самый конец. Очередной начальник кредитного управления, чьего имени Алексей ещё не запомнил (предыдущий попался на «откатах»), долго и заунывно зачитывал свои заключения по будущим заёмщикам, хотя читать их было необязательно – заключения были заранее розданы участникам вместе с остальными материалами. Первое время Алексея это бесило – он сердито переглядывался с Кареном, тоже приглашённым. Пару раз перечитал тезисы, которыми собирался остановить Ольгу. Поиграл с КПК, который использовал исключительно на таких совещаниях и исключительно для пасьянса. Надоело. Принялся нагло разглядывать Ольгу. Но та была на чём-то сосредоточена и глаза от своих бумаг не отрывала. «Волнуется? Я что, такой страшный?» Зачем-то измерил себе пульс. «Ого! Целых 48 ударов в минуту. Как у спящего. А если ещё сильнее расслабиться?» Звонарёв попробовал ощутить расслабление во всех своих членах сверху вниз. Ещё раз измерил. «46 ударов. Неинтересно». Чем бы ещё заняться? Принялся играть карандашом. Иногда Алексей предпочитал карандаш авторучке. Наигравшись, он вдруг взял карандаш правильно. Как его учили в детстве в художественной школе. «Ощутить благоговение перед чистым листом бумаги. Слиться с карандашом. Как с оружием. Продолжение руки. Лёгкость в пальцах. Чего бы нарисовать? Ольгу? Портрет потребует основательности. Шарж? Может обидеться». Её рука неподвижно лежала на бумаге. Быстрыми штрихами Алексей набросал сложенные в щепотку прозрачные тоненькие девчоночьи пальчики. Ольга заметила, похоже, заулыбалась, но Алёша не захотел с ней встречаться глазами. Тогда она сменила положение кистей рук, мешая ему. «Вредничает?» – Алексей растерялся. Отодвинул свой рисунок, чтобы ничьи сочувствующие взгляды не отвлекали. Сосредоточился и повторил кисть Олечки по памяти, вложив в щепотку её пальчиков детские пинеточки: «Типа отомстил». Следующие минут двадцать он шлифовал рисунок.

А потом она вышла к доске. Развернула наглядные материалы. «Готовилась, старалась». Что-то чертила, что-то говорила. Звонарёв знал, о чём. Он заранее окончил курсы по риск-менеджменту и догадывался о сути тех предложений, которые сейчас произносила Оля. «Или Олечка?» Он вдруг поймал себя на том, что просто слушает её голос, не вникая, о чём она говорит. Повернул голову и заставил себя смотреть и слушать. Сегодня она была в белом. И Алексей долго рассматривал тень между её ягодицами на белоснежной юбке. «Нет, я не слушаю». Ольга почувствовала его жадный взгляд и рефлекторно сомкнула за спиной руки, прикрывая попу. Алёша зафиксировал это забавное положение в своей памяти, и тут же принялся за новый рисунок. «Ольга Карпова: вид сзади». Сидевший рядом Карен, видимо, тоже перестал слушать выступавшую девушку, сопереживая творчеству начальника. И тут она закончила. «Прикольно, мне же сейчас выступать». Ведущий заседание комитета Романенко осведомился, есть ли вопросы у остальных участников, и предоставил слово Алексею. И тот неожиданно для себя выдал следующий экспромт:

– Мы считаем, что сделанные Ольгой Викторовной предложения заслуживают безусловного внимания. И мы не намерены как-то сопротивляться тем реформам в риск-менеджменте, которые назрели в нашем банке и которые нам советует ЦБ, – Алексей сделал паузу. – Мы в течение недели со своей стороны подготовим предложения, очень надеемся, что наши предложения будут конструктивными. Мы не обещаем, что согласимся тупо скопировать западные стандарты и позволим блокировать нашу работу. Но что-то обязательно предложим. И поспорим ещё.

Эта речь оказалась неожиданной для членов кредитного комитета. Они всё заседание ждали горячего спора, а тут Звонарёв практически сдавался и ещё давал какие-то обещания. Карпова сама выглядела растерянной. Она вышла первой, пока остальные собирали свои бумаги. Кирюхин захихикал:

– А ты педагог….

А зам главного бухгалтера Марья Андреевна, заметив, какими глазами Алексей проводил Ольгу, уже скрывшуюся за дверью в потоке выходивших, протяжно заметила:

– Как тут у вас всё запущено.

Звонарёв молча улыбнулся ей в ответ и тоже вышел.

На рабочем месте его уже ждал е-мэйл от Ольги:

– Объясни.

– Потом.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

– Потом. Я сейчас Карена потушу.

Карен бушевал у Алексея за спиной. Игнорируя субординацию, он матерно ругался, призывая Наташку в союзники. Их двоих не устраивала лёгкая сдача позиций.

– Отстань, а, – бросил ему Алексей через плечо. – Напишу свои контрпредложения, потом их обсудим.

– Он меня ненавидит?

– Кто? Карен? Не бери в голову.

– Но вправду поговорим потом?

– Поговорим. На работе – о бабах, с бабами – о работе.