Русский диверсант Илья Старинов - Анатолий Цветков

Детали и особенности этой работы хорошо представлены в воспоминаниях И. Г. Старинова, который в те годы занимался подготовкой диверсантов по линии 4-го Управления Генштаба РККА. В БССР, например, создали Специальное бюро ГПУ. С 1930 по 1936 гг. оно провело целый комплекс мероприятий по подготовке к партизанской борьбе. Так, уполномоченный Спецбюро ГПУ Белоруссии А. К. Спрогис был начальником специальной школы, в которой прошли обучение многие будущие партизаны.

Боеготовность и обучение этих кадров обеспечивались достаточным количеством учебных пособий. В партизанских школах было много специальной литературы, начиная с трудов Д. В. Давыдова, Н. С. Голицына, В. Н. Клембовского до труда по тактике партизанской борьбы П. И. Коротыгина, сборников боевых примеров из опыта партизанской борьбы и диверсий первой мировой и гражданской войн, а также большое количество пособий по тактике партизанской борьбы, средствам и способам диверсий. Большинство их до 1934 г. были без грифа секретности и без указания о том, кто их печатал, но нумерованные.

Качество подготовки, боевые возможности маневренных партизанских формирований проверялись на специальных и общевойсковых учениях. Целая серия этих учений помогла обобщить опыт и оценить эффективность системы подготовки партизанских кадров в 1920–1930 гг. Были проведены специальные маневры в 1932 г. под Москвой. В них участвовали дивизия особого назначения войск НКВД, Высшая пограничная школа, академии и училища Московского военного округа.

Партизанские группы иногда участвовали в общевойсковых учениях. Особенно поучительными были учения в Ленинградском военном округе осенью 1932 г., в которых участвовали отборные спецгруппы Ленинградского, Белорусского и Украинского военных округов, всего свыше 500 партизан, подготавливаемых по линии 4-го Управления Штаба РККА и ОГПУ.

У «партизан» имелось оружие иностранного производства, у «диверсантов» — учебные мины. Все были в одинаковой гражданской одежде, в головных уборах с красными полосками, имели плащи и рюкзаки.

В ходе учений «партизаны» проникали в «тыл противника» наземным путем через «линию фронта» и по воздуху с парашютами. «Противник» проводил контрпартизанские мероприятия. Был успешно осуществлен ряд засад, но налеты на штабы армий оказались неудачными из-за бдительности охраны.

* * *

Оглушающе ревели моторы транспортного самолета. Дрожал и вибрировал фюзеляж. Машина набирала высоту. Как всегда перед прыжком, Старинов начинал ощущать сердце. Оно ширилось и норовило вырваться из груди.

Врачи категорически запретили ему прыжки с парашютом. Однако он не обращал внимания на этот запрет. Старинову, начальнику школы, нельзя было не прыгать. Как же он будет обучать технике своих партизан, если не сможет видеть учеников в деле?

И он прыгал.

В этот раз прыжок был необычный — ночной. Может быть, поэтому сердце вело себя особенно плохо? Исподтишка в душу закрадывалась трезвая, разумная мысль, что с его болезнью лучше поберечься.

Нет ничего опаснее подобных трезвых мыслей. Но Илья Григорьевич уже приучил себя не поддаваться слабости. И когда пилот поднял руку и обернулся, давая знак, что пора выбрасываться, Старинов встал, словно только этого и ждал. Люк распахнулся. Вперед!

Холод, темнота, стремительное падение. Старинов дернул кольцо. Парашют раскрылся. Сердце билось уже спокойно.

Земли не было видно. Точно рассчитать приземление не удалось. Илья Григорьевич опустился грузно. Но обошлось без травм.

Старинов поднялся и огляделся. Смутно темнел недалекий лес. А вверху, блуждая среди звезд, рокотал самолет. Ученики Ильи Григорьевича ждали сигнала с земли о том, что все хорошо, место для приземления найдено.

Старинов развел огонь. Рокот самолета, ушедшего было в сторону, стал слышнее. Последние дни пришлось поволноваться. Ведь как-никак, а Илья Григорьевич со своими учениками приехали в Ленинградский военный округ не в гости, а на маневры. Приехали демонстрировать опыт по разрушению тыла «противника». Нельзя было ударить в грязь лицом.

Нельзя, хотя это был первый ночной прыжок! Количество прыжков никого не интересовало. От Старинова ждали успешных дел, а не ссылок на непривычные условия.

Кое-кому из бойцов не повезло. Приземляясь, они не сумели погасить парашют, получили растяжение связок, вывихи, ушибы. Однако из игры никто не вышел. Пострадавших перевязали, и они продолжали действовать.

На маневрах в ЛВО осенью 1932 г. перед партизанами ставились в качестве главной задачи захват штабов и разрушение транспортных средств «врага». Старинов, конечно, не упустил случая, добился разрешения устроить «крушение» поездов с применением замыкателей и взрывателей.

Участок, отведенный для этих операций, тщательно охранялся. Охрана «противника» успешно срывала нападения на железнодорожные станции и крупные мосты, но обеспечить безопасность движения поездов она все же не смогла. На десятикилометровом отрезке железнодорожного пути партизаны-минеры установили десять мин. Девять из них сработали очень эффективно под учебными составами. А вот с десятой получился конфуз. Ее не успели снять до начала нормального пассажирского движения, и она грохнула под пригородным поездом. Услышав взрыв и заметив вспышку под колесами, машинист решил, что это петарда, предупреждающая о неисправности пути. Он резко затормозил. На полотно высыпали пассажиры. Никто ничего не мог понять.

Старинов не сообщил об этом происшествии руководству. Но слухи о петарде все же дошли до одного из высоких московских начальников. Как на горе, он лишь недавно побывал в Киеве и похвалил его минно-подрывную технику. Конечно, этот начальник сразу понял, кто повинен в остановке пригородного поезда, очень разгневался и категорически приказал гнать Илью Григорьевича с маневров.

Гнев его был вызван не столько злополучной миной, сколько неудачными действиями группы Старинова по захвату «вражеских» штабов. Захвату штабов в то время придавалось исключительно большое значение, но неудачи в этом отношении следовали одна за другой.

Старинов шагал по лесной дороге, невесело раздумывая о случившемся. Неожиданно за спиной послышался скрип телеги и пофыркивание лошади. В телеге находился один из его партизан. Он сильно натер ноги и получил подводу, чтобы добраться до медпункта.

— Садитесь, подвезу, — предложил он Илье Григорьевичу.

Лес кончился. Дорога выползла на опушку, потянулась через широкое поле к деревне, удобно раскинувшейся на далеком холме.

— Стой! — приказал Старинов вознице. — Смотри, провода, полевая связь!

— Верно… Так что же?

— Провода-то тянутся к деревне! — Партизан согласно кивнул головой, но он еще ничего не понимал.

— Меня из игры вывели, а вы-то живы! — смеясь, сказал Илья Григорьевич. — Вот и устройте переполох в деревне. Ведь там, судя по всему, расположился «вражеский» штаб!

Спутник Старинова посмотрел на деревню, потом на него и махнул рукой: