Я тебя раздену - Ада Ридель

— Ты… — начинаю неуверенно, чтобы сказать о том, что он слишком торопится. Хоть я и не сильно против.

В прошлый раз… Мне понравилось. Даже очень.

— Не люблю тянуть, — он говорит это так обычно, просто. Но я воспринимаю по-своему.

Такие мужчины, как он, не влюбляются. Вообще. Пользуются девушками, как хотят.

И вот я — одна из таких жертв.

— А я не люблю торопиться, — опускаю ладонь на его, осмелев, и пытаюсь убрать со своего колена. Но не могу. Он с силой сжимает его пальцами, отчего с губ срывается стон боли. — Мне больно.

Решаюсь сказать то, что думаю.

— Знаю, куколка, — отрезает так, будто я сказала что-то плохое. — Но мне не нравится, когда со мной так говорят.

— Как? — когда я успела сказать что-то не то? И так боюсь пошевелиться, не то, что сказать что-то лишнее.

— С претензией.

Округляю глаза, не понимая, к чему он клонит.

— Ты подумала об одном. Вижу по твоим глазам, испуганному лицу. Все девственницы такие. Боятся обжечься. Встретиться с бабником, который сорвёт их целку, а потом кинет. В принципе, так и есть. Большинство такие. Не буду отмазываться, я из них же. Но! Куколка, тебе должно льстить, что я не порвал тебя тогда, когда был бухой. Было бы очень больно.

И снова перед глазами тот сон. И снова воспроизвожу эту похотливую картинку в голове.

Где он вторгается в моё тело, разрывая изнутри.

То, что он сделает это — я уверена. Чувствовала его каменный член даже через ткань. Огромный. Большой и твёрдый. Как из тех порно-роликов.

И снова возбуждаюсь. Даже от таких грязных слов.

Я вообще нормальная? Я не любительница грубостей!

— А если короче? — хочется как следует треснуть по этой ладони, которая всё с той же силой поднимается вверх, залезая под юбку.

— Ты мне понравилась, куколка.

Сердце скачет где-то в груди.

Не может быть такого.

Он — бабник. И я почему-то на сто процентов в этом уверена.

Как только он трахнет меня, сразу скроется на горизонте, ища новых девочек.

— Я хотел тебя взять тогда. Не стал, прикинь? Решил удовольствие потянуть. А здесь… Два дня вспоминал твоё плаксивое и наивное личико. Как ты плачешь, просишь не насиловать тебя. А потом сладко и невинно стонешь на простынях, сжимая мою ладонь у себя между ног и всё. Член в секунду поднимается. Но, увы, раньше приехать не мог. Дела.

— Я — девственница, — возможно, он уже догадался. Сказал, намекнул. Не важно. — Но не глупая. И сомневаюсь, что ты не кинешь меня, как только вскроешь. Поэтому, не думаю, что у нас что-то выйдет. Я опасаюсь таких мужчин. Поэтому, если ты не готов терпеливо пережить хотя бы этот вечер, то лучше тебе меня высадить из машины прямо в эту минуту.

Я никогда не была такой уверенной, как сейчас.

Удивилась сама себе. Но говорю то, что думаю.

И перед ним это так необычно.

Я не трясусь, не плачу, а спокойно говорю.

И в первую очередь даю этот вечер именно себе.

Чтобы понять, разобраться в своих желаниях.

Скажу честно — к мужчине меня тянет. Имеется маленькая симпатия. Он спас меня, довёл до оргазма. Но он груб и может кинуть меня в один момент.

И мне нужно время, чтобы решить. Подойдёт ли он на роль моего первого мужчины, который не доставит мне боли, или нет.

Знаю, что как только трахнет, уйдёт.

И я смирюсь с этим.

Но для начала…

Нужно привыкнуть к нему.

Что и собираюсь сделать за этот вечер. Лишь бы унять это ноющее чувство внизу живота.

И если он не готов, то ладно.

Жила двадцать три года и ничего! Перетерплю.

— Какого ты обо мне мнения, — и снова эта усмешка. — Я понял. Разок обожглась и теперь не подпускаешь к себе мужчин?

Закусываю щёку изнутри.

Он прав. Было и такое.

И да, после этого я перебираю.

Но скажу сразу — ни один мужчина не тянул к себе так, как делает это наглый и грубый матершинник Назар.

Боже, это правда, что хорошим девочкам (а я именно такая) нравятся плохие мальчики?

— Так и быть. Ради тебя, и чтобы твоя крепкая стена рухнула, я потерплю. Полчаса хватит?

Я невольно и скромно улыбаюсь.

— Нет. Давай договоримся так. Ты не будешь принуждать меня, — это для меня самое главное.

Он задумывается.

А мне уже становится дурно.

— Тяжко, — произносит так недовольно. — Хочу тебя раздеть прямо здесь. Но ладно, принимаю твою игру, официанточка.

И я вновь расслабляюсь. И даже не обращаю внимания на ладонь, которая добирается до запретного треугольника.

Дико страшно, но захватывающе одновременно.

Особенно, когда он пальцем проводит вдоль мокрых складок, скрываемых за плотной тканью трусиков и колготок.

— Перестань, — часто дышу, пытаясь отвлечься от его ласки. Нельзя, Дана. Слишком рано.

И если я думаю, что мои слова никак не влияют на Назара, ошибаюсь.

Он даже терпеливо убирает руку, хоть немного и недовольно.

А я снова чувствую свободу над своими мыслями. Когда его руки не гуляют по моему телу. Так он делает только хуже, лишая рассудка.

Ясный ум возвращается в один момент.

— Куда мы поедем? — спрашиваю с интересом. Стоит поинтересоваться, чтобы скинуть адрес подругам. Пусть знают, где искать меня в случае чего. Чёрт, накручиваю. — Если честно… Я не отказалась бы поужинать.

Назар резко ухмыляется, понимая меня. И ускоряется, вдавливая ногу в педаль газа.

— Всё будет, куколка, — говорит своим бархатным голосом, от которого сводит кончики пальцев. — Прежде чем приехать к тебе, я всё устроил.

— Что? — удивлённо лепечу. — Ты знал, что я не откажусь?

— Вряд ли, — самодовольство от него так и прёт. — Был один шанс на миллион, что ты откажешься, но тогда у меня был другой план. На плечо, в багажник и силком.

Застываю, услышав эти слова.

— Ты серьёзно бы так сделал?

Надеюсь на отрицательный ответ.

Я плохо на такое реагирую. На эти шутки.

Особенно после того, что со мной произошло на днях.

— Да, — он улыбается, а в груди всё замирает. Нет, не от улыбки. А от его фразы.

С кем я только связалась?…

— Но не волнуйся, Дана. Знал, что ты согласишься. Поэтому сейчас мы едем туда, куда я хочу.