Все, что дозволено небесами - Татьяна Олеговна Воронцова

обоих неудержимо тянуло к краю пропасти, поэтому они не стали задерживаться в кафе и, расплатившись, вышли на улицу, где светило совершенно летнее солнце, стремительно осушая мелкие лужи, оставшиеся после утреннего дождя. Там, не сговариваясь, повернули налево, по Заозерной улице прошли мимо госпиталя, мимо монастырский гидроэлектростанции и наконец, уже по Приморской, попали на Сельдяной мыс.

– Что это? – спросила Дина, указывая на длинный двухэтажный амбар.

Крыша амбара опиралась на побеленные кирпичные столбы, пространство между которыми было обшито досками.

– Морской музей. Но это сейчас. Построенный в 1841 году, этот амбар предназначался для хранения гребных судов монастырского флота. Северная часть его, куда заплывали суда, не сохранилась, ее пришлось отстраивать заново.

– Туда можно зайти?

– Конечно, – улыбнулся Герман. – Пойдем.

Он был рад, как выразился Леонид, поработать экскурсоводом. Все лучше, чем выслушивать «я все время думаю о тебе» и неметь от ужаса, чувствуя себя в центре циклона. Ужас заключался не в том, что такие слова были ему неприятны. Наоборот, они были очень, очень приятны. Герман мог сказать то же самое, обращаясь к Дине. Это и было ужасно…

Не торопясь они обошли оба этажа, осмотрев сначала имитацию корабельной верфи с яхтой, образцом для которой послужила яхта «Святой Петр», построенная в Архангельске для Петра I, потом утварь промысловых судов, инструменты для их постройки, изображения лодок поморов допетровского времени, карты и прочее, прочее. Дважды Дина брала Германа за руку и почти сразу отпускала, будто пугаясь собственных желаний. Пальцы ее были сухими и горячими, даже мимолетное их прикосновение доставляло удовольствие, которое Герман хорошо осознавал.

Катастрофа. Просто катастрофа.

Рядом с музеем, вдоль восточного берега мыса, тянулся старый валунный погреб около шестидесяти метров длиной и шириной около девяти, если смотреть снаружи. Герман и Дина приблизились к нему со стороны северных ворот и остановились, обозревая стены, сложенные из серо-коричневых валунов, и запертые на засов деревянные ворота в обрамлении кирпичной арки. Сверху погреб был присыпан землей с проросшим дерном, по обе стороны ворот строители установили строганные бревна-подпорки.

– Он в аварийном состоянии, – пояснил Герман в ответ на вопросительный взгляд Дины.

– Значит, внутрь мы не попадем?

Она разочарованно вздохнула.

– Мы попадем, – заверил Герман. – Если ты уверена, что этого хочешь.

– Конечно, уверена!

Он посмотрел на ее ноги. Кожаные кроссовки на толстой подошве. Годится.

– Тогда вперед.

С независимым видом они дошли до середины кишки погреба и нырнули в сквозной арочный проем, как ни странно, открытый и доступный для проникновения.

– О-о!.. – восхищенно протянула Дина, медленно поворачиваясь вокруг своей оси с запрокинутой головой и разглядывая кирпичный арочный свод на всю длину тоннеля. – Давно его построили, этот погреб? И зачем?

– Если не ошибаюсь, в 1842 году. Для хранения сала морских животных, перетопленного на заводе напротив. Технического сала. Его хранили в бочках.

Немного постояв на самом освещенном участке погреба, они осторожно двинулись по центру прохода вглубь, не забывая смотреть под ноги, потому что пол был усыпан битым кирпичом, обрывками полиэтиленовой пленки и прочим мусором. То и дело попадались ржавые обручи от бочек, металлические прутья, пустые банки из-под краски, растрескавшиеся, полусгнившие доски. Вдоль одной из стен, возле самого ее валунного основания, были сложены трубы, похожие на водосточные.

– Тебе не бывает жутко в таких местах? – шепотом спросила Дина.

– Нет. С чего бы? Змеи здесь не водятся, во всяком случае, ядовитые.

– Но, может быть, водятся призраки. Или хулиганы.

– Ни разу не видел на Соловках хулиганов. Преступников видел, хулиганов – нет.

– А призраков?

– О, этих-то более чем достаточно!

– Правда? – голос Дины дрогнул от предвкушения. – Расскажешь?

Чем дальше они углублялись в вытянутое помещение погреба, тем становилось темнее. Появился запах сырости, земли и чего-то еще… чего-то неопределенного, заставляющего все время быть настороже.

– Расскажу, если хочешь, – негромко ответил Герман. И, повернув голову, взглянул на нее в полутьме. – Любишь побояться, да?

Она вызывающе вздернула подбородок.

– Иногда.

Герман продолжал разглядывать ее, и в какой-то момент ей почудилось, что глаза его испускают слабое зеленоватое сияние.

– Ты ведь и сам это любишь. Я угадала? – Он ничего не ответил, и после паузы она продолжила: – Ладно, не бояться. Рисковать. Ты адреналиновый наркоман, во всех вас чувствуется эта дикость.

– Хм.

– Я знаю о твоих приключениях в подземном лабиринте. О том, что ты там делал и что нашел.

– Об этом знают многие, – спокойно произнес Герман. – Но откуда знаешь ты?

Дина перевела дыхание.

– Помнишь, в марте к тебе приезжал некий Антон Максимович Литвак?

– Помню.

– Я его племянница.

– Слава богу, не любовница, – пробормотал Герман. И вдруг расхохотался. – И почему это сразу не пришло мне в голову?

– Эй! – нахмурилась Дина. – Я похожа на девушку, которая может стать любовницей такого гоблина?

– Чего только на белом свете не бывает.

– Фу!

– Ладно, ты его племянница. Допустим. Продолжай.

– Он рассказал мне о существовании подземного святилища, окруженного лабиринтом, ориентироваться в котором умеешь только ты, и спросил, не хочу ли я с тобой познакомиться. Заодно поснимать местные красоты. Поскольку я уже тогда размышляла о выставке, его предложение меня заинтересовало. Я приехала сюда и… и… – Дина прикусила губу. – Короче, я влюбилась в тебя, и все дядюшкины планы пошли к черту. Теперь, если я буду и дальше играть в эту игру, то на твоей стороне, Герман.

– Он уже в курсе? Твой дядюшка.

– Я написала ему, что познакомилась с тобой, что ты разрешил мне включить в экспозицию твои фотопортреты и согласился показать кое-какие достопримечательности острова.

– А про свою влюбленность?

– Нет. Это ему знать не обязательно. – Она с тревогой всматривалась в его лицо, выражение которого при недостатке освещения уловить было очень сложно. – Ты мне веришь?

– Допускаю, что ты говоришь правду.

– Я говорю правду.

Герман немного помолчал.

– Значит, ты узнала от дядюшки. А он от кого?

– От парня по фамилии Варданян.

– Ага… Так что конкретно тебе поручили? Познакомиться со мной, втереться ко мне в доверие – и что дальше? Ради чего вся возня?

– Ради того, чтобы попасть в святилище, разумеется. Уговорить тебя спуститься туда со мной, чтобы я увидела все собственными глазами. Что там есть и чего нет.

– Твой дядя предложил тебе забраться ко мне в постель?

– Он не сказал открытым текстом, но…

– Но ты догадалась и была готова.

– Он показал мне несколько твоих фотографий, чтобы я представляла, как ты выглядишь. Я посмотрела и подумала: красивый мужчина, что ж… Но когда увидела тебя живьем, все изменилось. Не знаю, как объяснить. – Дина беспомощно вскинула руки жестом «сдаюсь». – После того, как я поняла, что люблю