Ты бросил меня - Владимир Колычев

— На кого?! — недоуменно распахнула глаза Вероника.

— Кого ты там убила? — кивком показал он на приоткрытую заднюю дверь. — Пассажира?

— Никого я не убивала!

— А кровь чью там вытираешь?

— Какую кровь?!

— Я могу глянуть?

— Ну, глянь, — пожала она плечами.

В салоне никого не было. На заднем сиденье чисто, на кожаной обивке ни единой волосинки. Зато на вымытом резиновом коврике Никита заметил клок шерсти. Такой же, которая осталась у него в руках, после того как он тронул дохлую кошку.

— А говоришь, не убивала никого, — с усмешкой триумфатора произнес он.

— Я убивала?.. Ты вообще кто такой? Я сейчас полицию вызову! — возмущенно воскликнула Вероника.

— Если ты насчет явки с повинной, то самой надо ехать. А если не хочешь сознаваться, я сейчас криминалиста вызову…

Никита вынул из кармана свой «айфон», но не стал набирать номер, а вывел на экран фотографию седьмой кошки.

— Ты больной?! — Вероника смотрела на него как на сумасшедшего, в котором вдруг проклюнулись признаки здравого смысла.

— Жестокое обращение с животными — статья уголовная. И наказание может последовать реальное. Ты же не хочешь в женскую колонию?

— А при чем здесь животные? — Голос у девушки дрогнул, поплыл.

— Узнаешь? — протянул он ей фотографию.

— Что я должна узнать? — Голос у Вероники охрип.

— Седьмая жертва, — задорно подмигнул ей Никита.

— Какая жертва?

— Твоей любви. К Олегу Кондакову.

— Тебе вообще что от меня нужно? — Игонина хотела накричать на него, но голос у нее сорвался, она закашлялась, и из глаз брызнули слезы.

— У тебя на джинсах кошачья шерсть. В салоне на коврике кошачья шерсть. Сейчас подъедет криминалист, возьмет образцы…

— И что? — едва слышно спросила она.

— Как что? Три года лишения свободы.

— Как три года?

— Или пять лет. Если вас было двое.

— Где было?

— Там, где убивали.

— Не было нас там! — мотнула головой Вероника.

— Следствие разберется.

— А если я признаюсь? — пристально посмотрела она на Никиту.

— Твоя работа?

— Это все из-за этой…

— Из-за любви?

— Из-за Лизки… — всхлипнула Игонина. — Думала, поймет.

— Она все поняла. Вот поэтому я здесь. Странный ты выбрала способ, так парня не вернуть.

— Да не собиралась я.

— Возвращать не собиралась?

— Просто хотела, чтобы Лизка убралась…

— Ты дура?

— Что?! — От возмущения у Вероники мгновенно высохли слезы в глазах.

— Кошек сама убивала?

— Да нет… Бомж тут ходил… — махнула она рукой в сторону мусорки.

— Кошками торговал?

— Нет, притащил дохлую… А я почему-то Лизку представила, ну и договорилась. Он приносил, я платила.

— Бомж? — переспросил Никита.

— Ну а кто еще? — всполошенно глянула на него Вероника.

— Ты забирала кошку, везла на Паркетную?

— Ну да.

— И сегодня тоже?

— Ночью.

— А сейчас уже полдень.

— Ну, я к родителям заехала… Джинсы там почистила… А ты правда что-то заметил?

— Глаз-алмаз!

— Нет там ничего. Это ты мне подбросил… Да, ты! — просияла Игонина.

— А телефон?.. Разговор записан, — соврал Никита.

— Дай послушать!

— Сейчас не могу…

— Не записывал ты ничего! Я бы увидела!.. Я отцу скажу, его адвокаты тебя по стенке размажут!

— Посмотрим.

— И с каких это пор ГИБДД дохлыми кошками занимается?

— На самом деле я из убойного отдела.

— Лизка тебя послала! Чем она тебе заплатила?! Натурой?!

— Тише, гражданочка, тише! — быстро оглянулся Никита по сторонам.

Вероника согласно кивнула и негромко спросила:

— Может, я тебе заплачу?

— Натурой?

— Ага, щас! — возмущенно мотнула она головой, но при этом улыбнулась, давая понять, что шутка зачтена.

А ведь она действительно имела полное право расслабиться и выдохнуть. Никита не надеялся на столь стремительное развитие событий, поэтому и не поставил смартфон на запись. И машину он осматривал без понятых, не было и протокола. Сначала Игонина заявит, что кошачью шерсть он подбросил, а потом обвинит его в вымогательстве. Или даже в домогательстве. А по линии уголовного розыска сейчас такая чистка идет, можно не только погон лишиться, но и за решеткой оказаться. И все из-за каких-то дохлых кошек.

— Не надо мне платить.

— Ну, Лизка же заплатила! — Злость на разлучницу скривила девичье лицо.

— Никто мне ничего не платил.

— Я заплачу.

— Мне государство платит. За честную службу.

— Ну, посадишь ты меня, тебе что, легче станет? — взывая к жалости, спросила Вероника.

— Там видно будет.

— Да и не посадишь ты меня! Только намучаешься!

— И что ты предлагаешь? — с озадаченным видом спросил Никита.

— Больше никаких кошек! Обещаю! — Вероника хлопала глазами, с наигранной наивностью глядя на него.

— Ну, хорошо.

Никите ничего не оставалось, как соглашаться. Как ни ставь хвост пистолетом, а задание у него не совсем официальное, близкое к потешному. Даже уголовного дела как такового нет. И криминалист не подъедет, Никита даже не знал, как его вызвать. Да и Вероника не та девчонка, которую хотелось бы отправить за решетку. К тому же она так просто в руки не дастся. Скорее неприятности будут у него…

Он пошел на мировую и в машину садился с высоко поднятой головой. Что ни говори, а с задачей он справился, нашел серийного преступника, раскрутил его на признание. И пусть кто-нибудь скажет, что у него нет способности к сыску.

Но майор Плетнев вообще ничего не сказал. Выслушал Никиту, кивнул, то ли одобряя, то ли, напротив, осуждая, и отправил его домой. Рабочий день для него закончился, и это при том, что Птицын с Мотыгиным выехали на убийство. И не важно, раскроют они преступление или нет, все равно они — опытные профессионалы, а Никита еще долго будет оставаться «желторотиком».

Ревность — чувство динамическое, побуждающее к действию. А Олег не мог не ревновать. Внешне Лиза — неприступная крепость, мужские взгляды отскакивали от нее, как от стенки горох, но что там у нее внутри? Не сказала же она, что Игонин продолжал ее преследовать. Может, он только того ждет, когда Лиза останется одна, без мужьего присмотра. Может, и она сама этого ждет. Если так, то нужно было дать им возможность. Тем более что подвернулся повод.