Никому ни слова - Дэвид Розенфелт

У Рикардо Васкеса было не больше секунды на то, чтобы решить, как поступить. Остановиться и выйти значило накликать на себя беду: копы быстро выяснят, что фургон украден, и тут же задержат и обыщут его. И тогда Рикардо кранты. Единственный шанс — рвать когти. Даже если наезд видели, номера у фургона фальшивые, и ему ничего не стоит украсть другие на следующей стоянке.

Так что его решение было простым, и не важно, как все обернется дальше. Хотя уже через минуту стало понятно, что хорошим не обернется точно. Сирену Рикардо услышал раньше, чем заметил полицейский автомобиль в зеркале заднего вида. В нагруженном под завязку фургоне нечего было и думать о том, чтобы уйти от легавых на скорости. Рикардо не свернул обратно на автостраду: это означало полицию штата и вертолеты. Вместо этого он решил прорываться сквозь город и дальше проселочными дорогами. Стрелка спидометра колыхалась у цифры восемьдесят, когда он потянулся к бардачку и вынул «магнум» 44-го калибра.

Вой сирен усилился, и Рикардо сообразил, что спереди наперерез ему едет второй полицейский автомобиль. Рикардо мчался по улицам, готовый зацепиться за малейший шанс.

Когда машины копов уже готовы были взять его в клещи, Рикардо вдруг заметил узкий проезд. Ударив по тормозам и едва не перевернув фургон, вставший на боковые колеса, Рикардо чудом вписался в поворот и понесся в сторону автострады, до которой оставались считаные минуты.

Первая пуля вонзилась в основание его шеи, перебив позвоночник. Фактически Рикардо был уже мертв, когда вторая пуля прошила стенку фургона.

Рикардо не суждено было увидеть последовавший за этим взрыв. Следовательно, не мог он судить и о силе взрыва, сровнявшего полмикрорайона с землей и выбившего окна на бумажной фабрике в трех кварталах от того места. Как не узнал он и того, что, согласно плану, живым до Нью-Йорка он не добрался бы в любом случае и что погоня лишь поторопила его кончину менее чем на час.

Время и способ умерщвления Рикардо Васкеса также не позволили ему испытать самое сильное удивление в его жизни: вдруг обнаружить, что, исходя из масштабов взрыва, груз, что он перевозил в фургоне, не был наркотиками.

Для Джонатона Новака этот телефонный звонок стал самым лучшим подарком на Рождество. Из всех возможных. Было еще слишком рано увязывать визит Тима Уоллеса в полицейский участок Форт-Ли с убийством его жены, но связь определенно существовала. И что бы ни означал этот новый поворот в деле, Новак не упустит свой шанс и воспользуется им, чтобы прижать Тима к стенке.

Когда лейтенант Патрик позвонила Новаку, тот находился в доме своей бывшей жены в Фэйр-Лоун. Формально Синди развелась с ним три года назад, однако неким необъяснимым образом развода так и не произошло. И хотя Новак вывез из дома свой скарб, он продолжал использовать любой предлог, лишь бы заскочить к своей «бывшей».

Поначалу Синди видела в этом значительную проблему. Зная, что бывший муж, полицейский детектив и верзила в шесть футов и три дюйма ростом, может появиться в любую минуту, потенциальные ухажеры предпочитали обходить дом Синди стороной. Однако со временем та привыкла. Новак, хоть и по-прежнему был способен вывести из себя кого угодно, стал более обходительным, и Синди было намного легче, чем до развода, выгнать его из дома. Даже секс, пусть никогда и не являвшийся для них проблемой, теперь стал лучше. Так что, как ни крути, развод благотворно сказался на их семье.

Через тридцать секунд Новак уже был в машине и ехал за детективом Джеймсом Андерсом. Андерса прикрепили напарником к Новаку всего четыре месяца назад, но дело Уоллеса тот знал вдоль и поперек — уж о чем о чем, а об этом Новак позаботился в первую очередь.

Они прибыли в контору Тима и, поскольку, по словам Мередит, ее босс ушел на обед, решили его дождаться. Мередит была не в восторге от их идеи, но сделать ничего не могла.

Тим ничуть не удивился, увидев полицейских в приемной. Новак представил Андерса, и все трое прошли в кабинет.

— Итак, расскажите нам все об этом Кэшмане, — сказал Новак.

Тим уже начал уставать от пересказов своей истории то одним, то другим, но решил пройти через это еще раз. Ни Новак, ни Андерс ни разу его не перебили — точь-в-точь как и лейтенант Патрик. Мысленно Тим приписал это особой полицейской методике выслушивать все до конца.

Когда он закончил, Новак спросил:

— Вы уверены, что никогда не встречались с ним ранее?

— На все сто процентов. И я не видел его больше с той самой ночи.

— То есть получается, он подходит к совершенно незнакомому человеку и признается ему в убийстве? Как думаете, почему?

— Он сказал, что сбросил с себя этот груз. Что теперь это проблема моя, и я уже начинаю верить, что он оказался прав.

— Расскажите о листке с объявлением, — сказал Новак. — Где вы его нашли?

— Я уже говорил вам. На телефонном столбе перед моим подъездом.

— Верно. Там были какие-нибудь другие листки или только этот?

— Только этот. — Тим сам понял, как нелепо прозвучали его слова. Единственное объявление, связанное с убийством, о котором рассказал ему Кэшман, оказалось именно перед его домом. — Послушайте…

Но Новак оборвал его:

— Вы видели объявления в Киннелоне?

— Нет, но…

— Получается, в Киннелоне кто-то пропадает и они ждут три месяца, печатают одну-единственную листовку и клеят в трех десятках миль от места пропажи, напротив вашей квартиры?

— А может, они напечатали десять тысяч листовок и расклеили их повсюду? Откуда мне знать? Может, именно Кэшман приклеил то, что попалось мне? Почему бы вам не взять этого ублюдка и не спросить у него самого?

— Вы как будто нервничаете, — заметил Новак.

— Я не нервничаю, я вне себя. Я сделал то, что мне надлежало сделать: сообщил обо всем в полицию. Остальное — уже ваше дело.

— И мы ценим ваше сотрудничество, — солгал Новак. — Но сейчас я бы предложил вам проехать с нами. Вы не обязаны, но вы бы очень нам помогли, если б согласились.

— Проехать? Куда?

— В Киннелон. Искать Шейлу.

— Но зачем вам я? Я рассказал вам все, что мне известно.

Новак пожал плечами:

— Может, вы вспомните что-нибудь еще.

Нельзя сказать, что дорога до Киннелона в машине Новака доставила Тиму огромное удовольствие. Он знал, что не может ничем помочь. Дело было в другом: копы наверняка тешили себя надеждой, какой бы смехотворной она ни казалась Тиму, что он где-нибудь проколется, сделает ложный шаг и по ходу сам разоблачит себя в качестве убийцы.

Автомобиль вел Андерс, Новак сидел на пассажирском сиденье спереди, Тим — один сзади. Они не спросили у Тима дорогу, но ехали прямо к парку: еще одно доказательство того, что никакая помощь им не нужна.

Парк выглядел совсем не так, как в тот раз, когда Тим был здесь. Женщин и ребятишек заменили шесть полицейских машин, как минимум полтора десятка патрульных и кое-какой инструмент для земляных работ. Поскольку с момента, когда Тим рассказал лейтенанту Джоанн Патрик свою историю, прошло от силы часов пять, мобилизация впечатляла.