Привычка убивать - Игорь Зарубин

— Витя! Иди, покажи мне квартиру! А то я тут боюсь заблудиться! — закричала Клава, сняв пальто и разувшись.

Витя тут же выскочил откуда-то из кладовки, уже весь обвешанный пластмассовыми пистолетами.

— Ты убита! Ты убита! Пошуи! — схватил ее за руку и повел в комнату. Усадил в старое потертое кресло и сунул в руки журнал. Тут же хотел убежать, но Клава остановила его. Посадила на колени и спросила:

— А мама когда с работы возвращается?

— В пять, — ответил неизвестно откуда взявшийся Сергей. — Она водителем троллейбуса работает. Если не получается после смены подработать, то в пять. А так часов в девять-десять. — (Клавдия глянула на часы — было половина первого.) — Она, кстати, и сегодня хотела подкалымить. Даже договорилась вроде.

Ну конечно. Какая, интересно, мать станет задерживаться на работе, когда ее ребенок… Нет, не так! Какая мать вообще на работу пойдет, когда пропал ее ребенок?!

— Скажите, а?..

Но Смирнов уже опять исчез на кухне.

— Сеежа, я есть хочу! — Витя спрыгнул с Клавиных колен и тоже убежал.

Телефон стоял на столике прямо перед ней.

— Алло, Ленусь, папу позови… Нету? Да нет, я просто тут задержусь… Потом расскажу…

Когда Клава вошла на кухню, Витя сидел на стуле, болтая ногами, и аппетитно хрумкал чищеной морковкой.

— А где папа?

— В ванной.

Папа появился через минуту. Выскочил из ванной, бросился к столу и быстро отправил в рот кусок хлеба.

— Скажите, а ей как-нибудь можно позвонить?

— Кому? — Смирнов дыхнул на Клаву свежей водочкой.

— Маме. Сеежа, ну какой ты гъупый! — засмеялся мальчишка.

— Витенька, ну как ты со взрослыми разговариваешь? — укоризненно покачал головой Сергей. — Ну разве так можно? А еще из интеллигентной семьи.

— Так можно или нет?

— Ну наверное как-то можно, но…

— Вот! — Витя уже совал Клаве блокнот. — Спуосишь Дашу. Она знает. Маме на линию пеедаст, и мама позвонит.

— Да-да, — заулыбался Смирнов. — Именно так, именно так. Только, вы знаете, это так долго. И бывает порой…

— Какой номер?

Сергей пролистнул несколько страниц и ткнул пальцем.

— Диспетчерская троллейбусного парка, — ответил гнусавый женский голос.

— Здравствуйте. А могу я поговорить с Дашей?

— Я Даша. А это кто?

— Ой, простите. Это из квартиры Кокошиных звонят. По поводу сына Нины.

— По поводу Витьки, что ли? А че с ним такое?

— Да ничего. Он вчера потерялся, а теперь нашелся. Могу я как-нибудь поговорить с его матерью?

— С Нинкой, что ли? Так она, наверное, на линии. Я ее сегодня и не видела. Позвоню узнаю. Если на работе, то позвонит. А че такое с Витькой было-то? И, главное, она мне даже не сказала. И не зашла даже с утречка. Он что, сбежал, что ли?

— Да нет, ничего страшного. Пусть позвонит. Хорошо?

— Ну ладно…

Клава положила трубку.

Все это было действительно странно. Даже очень странно. Он говорит, что они вчера звонили в милицию, но заявлений о пропаже детей не поступало. Говорит, что обежали соседей, но к хозяйке собаки не зашли. Хотя должны были, судя по ее словам. И Даша эта была очень удивлена, что Нина не зашла к ней утром. Они, как Клава могла судить, были большими подругами. Если что случится, каждая женщина прежде всего говорит об этом подруге, а потом уже мужу. Но Даша ничего не знала. Странно, странно…

Сергея опять на кухне не было. Опять заперся в ванной. Витя уже слопал свою морковку и теперь ковырял вилкой остывшую котлету.

— А что папа там все время делает?

— Водку пьет. — Витя пожал плечами. — Мамку боится.

Смирнов появился минуты через три. Чинно прошел мимо Клавы, хрустнул заранее приготовленным огурчиком и улыбнулся.

— «На заре ты ее не буди-и. На за-ре она сладко так спи-ит!» — вдруг пропел он очень чисто и высоко. — Ну как, дозвонились? Вы что же, любезная, будете тут в моем доме властвовать? Большое вам, конечно, спасибо, что уберегли наше дитя, но дальше мы как-нибудь сами с моей супругой разберемся.

— Мама с тобой уазбеется, когда пъийдет. — Витя строго зыркнул на Смирнова. — Я ей скажу, что ты водку туескал. И почему это она шубу не надела? Ты ее пуопить хочешь? — Мальчик повернулся к Клаве. — Тетя Куава, вы не уходите. Он шубу мигом пуодаст и водки накупит.

— Не говори ерунды, Витенька! — Смирнов покраснел. — Зачем это мне пропивать мамину шубу? Это некультурно.

— Ага! А где моя машина? Уже пуопиу? Мама сказауа, что машину мне пуинесет. Где она?

Смирнов забегал глазками по полу и ответил почему-то Клаве:

— Ну, видимо, она позабыла ее на работе. Купила мальчонке игрушку и, наверно, забыла. А он отчего-то решил, что я ее, видите ли, пропил. К несчастью, мальчик с самого начала недолюбливает меня.

Когда Сергей волновался, он начинал говорить каким-то неестественным высоким слогом.

— Ничего не забыуа! — продолжал бунтовать Витя Кокошин. — Когда звониуа, чтоб ты ее встуетил, мне сказауа, что везет. Где моя машина?!

— Ну все! Будь любезен, перестань капризничать! — не выдержал Смирнов и опять повернулся к Клаве. — Вы, любезная, садитесь, не стойте. А я там в ванной… У меня стирка. — И опять побежал в ванную.

Клава села и шепотом спросила у Вити:

— Скажи, а мама обычно во сколько возвращается?

— В пять, — ответил мальчик.

— А она что, всегда в шубе на работу ходит? Всегда-всегда?

— Угу. — Витя продолжал ковырять котлету.

— И летом?

— He-а, баушке отдает.

Дежкина задумалась.

— Скажи, Витенька, а вот ты, когда болел, мама на работу ходила или с тобой дома сидела?

— Дома. Она мне сказки читауа, когда я пуостыл.

— Понятно. — Дежкина встала и пошла в прихожую. Сняла шубу с вешалки и стала ее рассматривать.

Обыкновенная лисья шуба. Немного поношенная. В кармане ключи. От двери, от почты, еще от чего-то. Слегка обтерлись манжеты, подкладка не первой свежести. И воротник…

Весь воротник был мокрый. Шерсть слиплась и торчала в разные стороны сосульками.

Хлопнула дверь ванной. Дежкина быстро повесила шубу на место и вернулась на кухню.

Смирнов стоял, пошатываясь, над кухонным столом и неумело нарезал капусту.

— «Грачи прилетели, грачи прилетели, на крыльях весну принесли-и…» — опять очень добротно пропел он. — Вот, знаете ли, решил борщик сварить. А то Ниночка… — Он вдруг всхлипнул. — Она… Она так на работе устает. Придет сегодня… А я ей ужин.