Судьба: Дитя Неба - Элизабет Хэйдон

Затем он жестом приказал своим солдатам встать вокруг священника. Они мгновенно подняли навес, чтобы защитить его от солнца, получив в награду ласковую улыбку и мягкий взгляд голубых глаз.

Он принял бокал с водой, с удовольствием осушил его и поставил на поднос. Адъютант отошел на несколько шагов и остался там стоять на случай, если важный гость вдруг снова захочет пить.

— Боюсь, я принес не слишком приятные новости, — заикаясь, проговорил командир отряда.

— Правда?

— Его милость Первосвященник Сорболда задерживается у постели ее светлости вдовствующей императрицы. Первосвященник просил передать вам свои самые искренние извинения и приказал мне сопровождать вас в базилику Ночной Горы, куда он прибудет, как только императрица перестанет нуждаться в его помощи. В мои обязанности также входит сделать все, чтобы вы и ваша свита не испытывали никаких неудобств.

Черные глаза солдата нервно блестели, и священник с трудом сдержал смех, рвущийся наружу. Сорболдский язык не очень подходил для высокопарных фраз, присущих придворному и религиозному этикету, главным образом потому, что культура этого народа была далека от подобных изысков. Сорболдцы были грубыми, простыми людьми, и командир отряда, должно быть, множество раз повторил свою речь, чтобы она звучала достаточно красиво, но все равно чувствовал себя не слишком уверенно.

— Вы очень добры, но, боюсь, это исключено. Я планировал очень короткий визит. Мне необходимо как можно быстрее вернуться в свои земли. Приближается зимнее солнцестояние, и я собираюсь побывать на карнавале в Наварне.

— Его милость приносит свои глубочайшие извинения за доставленные неудобства, — снова пролепетал несчастный. — Прошу вас, скажите, что я могу для вас сделать. Я полностью в вашем распоряжении, ваша милость.

Глаза священника сверкнули в тени навеса.

— Правда? Как благородно. Как тебя зовут, сын мой?

— Милдив Джефастон, командир Третьей западной лицевой колонны, ваша милость.

— Ну, Милдив Джефастон, я очень рад, что ты полностью в моем распоряжении, и я обязательно напомню тебе о твоем великодушном предложении, но сейчас мне требуется лишь одно — сопровождение до границы Сорболда с Роландом.

— Как пожелаете, ваша милость. Первосвященник будет ужасно огорчен, что ему не удалось вас повидать.

— Я тоже очень огорчен, Милдив Джефастон. — Он похлопал командира по плечу и благословил его точно так же, как солдат из почетного караула.

Он увидел короткие вспышки черного огня в глазах тех, кто дал клятву верности своему командиру, ставшему теперь его рабом. Больше всего он любил подчинять себе армии: стоит взять под контроль командующего, и тебе принадлежат все его солдаты. «Верность клятве — отличная вещь, из солдат получаются прекрасные, совершенно бездумные рабы, которыми так легко манипулировать, — радостно подумал он. — Хотя с ними трудно сражаться, если они не отдаются тебе добровольно».

— Он рассчитывал показать вам базилику у Ночной Горы. — Солдат с трудом сглотнул. — Он знает, что вы ее еще не видели.

Его слова прозвучали искренне. Предложение посетить самый главный из храмов, посвященных стихиям, Терреанфор (в переводе с намерьенского — Великий Бог, Король Земли), базилику Живого Камня, считалось величайшей честью, которую оказывали далеко не всем.

Спрятанная внутри Ночной Горы, где всегда царит мрак в этом царстве солнца, базилика, без сомнения, являлась самым загадочным храмом, местом, в котором Земля продолжает хранить жизнь со времен Творения. Его отказ, пусть и в самой вежливой форме, был непонятен сорболдским солдатам. Он снова с трудом сдержал смех.

«Идиоты, — презрительно подумал он. — Будь проклято великодушное предложение вашего народа, впрочем, вы все тоже скоро будете прокляты». Он не мог войти в храм, даже если бы захотел. Базилика стояла на священной земле. Никто из представителей его расы не смог бы находиться на священной земле.

— Мне очень жаль, что я не могу воспользоваться приглашением Первосвященника, — повторил он, кивнув своей собственной охране. Часть его свиты вернулась в экипажи, остальные вскочили на коней, приготовившись пуститься в обратный путь. — Ночная Гора находится далеко на юге, нам придется провести в дороге несколько дней. Ее посещение надолго задержит меня в ваших краях. Итак, я снова благодарю тебя за помощь, но, к сожалению, вынужден отклонить приглашение его милости. Прошу тебя, передай мои наилучшие пожелания Первосвященнику и пожелания ее светлости скорейшего выздоровления.

Он быстро повернулся и поспешил укрыться в прохладном экипаже. Сорболдские солдаты удивленно смотрели, как кучер закрыл дверь и карета быстро покатила прочь. Огромный навес, защищавший гостя от солнца, на мгновение провис на легком ветру, словно белый флаг армии, терпящей поражение.

Хагфорт, провинция Наварн

В честь зимнего солнцестояния в Наварне проводился традиционный зимний карнавал, совпадавший по срокам с праздничными днями патриархальной религии Сепульварты, а также ордена филидов, живущих в лесу Гвинвуд и поклоняющихся природе. Герцог провинции, лорд Стивен Наварн, являлся последователем первого культа, но его любили и представители второго. Население провинции, разделившееся почти поровну между двумя вероисповеданиями, следуя примеру своего лорда, забыло на время религиозные разногласия и отдалось веселью, приветствуя первый снег.

В прежние времена веселье охватывало всю территорию Наварна. Хагфорт, замок лорда Стивена и нынешний центр празднований, располагался на пологом склоне у западной границы леса. Из него открывался прекрасный вид на фермы и поля, уходящие к самому горизонту в остальных трех направлениях. Другие провинции Орландана, например Кандерр, Бетани, Авондерр и даже далекий Бет-Корбэр, давно уже не проводили пышных торжеств в связи с празднованием дня зимнего солнцестояния. Они предпочли объединиться с лордом Стивеном, и прежде всего потому, что ему не было равных в организации самых разнообразных развлечений.

В течение двух десятилетий герцог, благодаря намерьенскому происхождению обладавший невероятной жизнерадостностью и энергией юности, присущей всем беженцам с Серендаира, а также их потомкам, открывал границы своих земель при первых признаках наступления зимы. Под пение труб громогласно зачитывались декреты, в которых сообщалось о начале состязаний и призах победителям. Ничего подобного в других землях Роланда уже давно никто не видел. Намерьенская война положила конец пышным зрелищам и праздникам Первого века, времени созидания и просвещения, ему на смену пришел Второй век, бесцветный и скучный, как часто бывает, когда период процветания сменяется борьбой за выживание и восстановлением того, что разрушено войной. Праздники лорда Стивена являлись единственным исключением в серой жизни провинций.

Как и его отец, лорд Стивен прекрасно понимал, что крестьянам, ведущим тяжелую безрадостную жизнь, необходимы яркие красочные карнавалы и традиционные нерелигиозные праздники. Стараясь добиться желаемого результата, он сначала приложил массу стараний, чтобы защитить жизнь и земли своих подданных, затем перенес внимание на их духовную жизнь, будучи уверенным, что именно отсутствие радостных впечатлений явилось причиной бед, от которых страдали его владения.