Аромат цитрусовых - Соло

и предпочёл бы удалиться вместе с друзьями, но пасовать перед подружкой совсем не хочется.

— Не знаю, вроде бы всегда по-разному… — шепотом отвечает притихшая Синклер, приблизившись к Уэнсдэй.

— А она нас… ну, она слышит, что мы говорим? — Аякс предпочитает оставаться на месте.

— Да откуда мне знать? Она почти ничем со мной не делится. Вещь, иди лучше сюда… — Энид наклоняется и поднимает Вещь, заботливо укутывая его своим шарфом.

Наконец Уэнсдэй делает судорожный вдох и резко садится, заставив всех присутствующих нервно дёрнуться. Ксавье осторожно кладёт ладонь ей на лопатки, будучи готовым удержать на случай нового видения. Сейчас она его оттолкнёт. Но Аддамс полностью погружена в свои мысли и не обращает внимания на происходящее — она неотрывно смотрит в стену, словно пытаясь зафиксировать в памяти увиденное.

А он неотрывно смотрит на неё.

За минувшие дни Ксавье успел позабыть, насколько она красива. Будто бриллиант в безупречной огранке.

Такая манящая.

Совершенная.

И не принадлежащая ему.

— Ну, раз все в порядке… Аякс, помнишь, ты обещал помочь с тем заданием по английскому? — к Энид возвращается ее неизменная безмятежность.

— Что, прямо сейчас?

— Ну конечно, глупенький, когда же ещё? Идём, — удобнее перехватив Вещь, блондинка обвивает локоть возлюбленного цепкими пальчиками и настойчиво тянет за собой.

Ксавье думает, что пока существуют такие люди, как Энид Синклер, мир не безнадёжен.

— Уэнсдэй? Как ты? — он позволяет себе опустить лежащую на ее спине ладонь на пять сантиметров ниже.

Реакции ноль. Аддамс не отвечает и совсем не двигается, продолжая сверлить стену немигающим взором. Что же, по крайней мере, его рука покоится на ее талии добрых десять минут. Это вдохновляет, несмотря на обстоятельства. Молчание затягивается, становясь гнетущим, и осмелевший Ксавье решается на авантюру. Плавно, словно в замедленной съемке наклоняется к лицу Уэнсдэй, обдавая щеку жарким дыханием. Не встретив сопротивления, он прикрывает глаза, готовясь коснуться губами бледной скулы…

— Какого. Черта. Ты. Делаешь. — маленькая ладонь с неожиданной силой толкает его в грудь. Ксавье едва не падает, но в последний момент успевает схватиться за выступающий кирпич.

— Я… Извини…

— Дай мне блокнот и карандаш.

— Что? Откуда ты…

— Живо дай мне чертов блокнот и карандаш. И прекрати мямлить, это раздражает.

Не решившись спорить, он покорно достаёт из нагрудного кармана маленький блокнот и огрызок карандаша и протягивает ей. Аддамс взбудоражена не на шутку, такой он прежде ее не видел — глаза бешено сверкают как у умалишенной, крылья тонкого носа трепещут. Она то и дело закусывает вишневые губы, торопливо набрасывая что-то в блокноте. Ксавье аккуратно заглядывает ей за плечо, сохраняя при этом приличную дистанцию — интуиция подсказывает, что в противном случае она вполне может воткнуть карандаш ему в глаз. Непонятные вертикальные линии, неровные завитушки… Да, над техникой рисования ей определённо стоит ещё поработать.

— Как ты узнала, что у меня есть блокнот и карандаш? — он надеется, что вполне безобидный вопрос не вызовет в Уэнсдэй желания убийства.

— Логика. Почувствовала что-то в кармане, когда отталкивала тебя. Ты художник. Что ещё там могло быть? — она снова разговаривает с ним таким тоном, будто обьясняет очевидные вещи умственно отсталому.

— Да, кстати. То, что я пытался сделать… Извини, это было лишним.

— Переживу. Никто ведь не умер. Пока что, — Аддамс заканчивает набросок и, перевернув блокнот, бесцеремонно тычет ему в лицо. — Ты знаешь это место?

Разумеется, он знает.

И не только потому, что пробегает мимо каждое утро.

Прошлой ночью в промежутках между ее глазами и клыками монстра он видел эти ворота во сне.

— Это старый особняк Гейтсов. Ума не приложу, почему ты его увидела. Там никто не живет по меньшей мере лет пятнадцать. Если нужно, я могу показать, где это, но предупреждаю — путь неблизкий.

— И на чем мы доберёмся? — она закатывает глаза. — Если только у тебя в кармане не завалялась машина, в чем я лично очень сомневаюсь.

— Не веди себя так. Я просто пытаюсь помочь.

— Ты уже помог. Дальше я справлюсь сама.

Уэнсдэй возвращает ему блокнот с карандашом и поднимается на ноги, игнорируя протянутую руку.

Она настолько холодна, что Ксавье уже начинает казаться, что он окончательно свихнулся, и жаркие поцелуи на Вороньем балу были плодом его воспалённого воображения.

Он уныло плетётся за ней к выходу из склепа, втайне надеясь, что на берегу осталось лишь одно каноэ.

Но судьба неблагосклонна — к причалу привязано две лодки.

Что же, первый раунд он проиграл.

1:0 в пользу Аддамс.

Впрочем, ядовитый голос разума, подозрительно похожий на голос Уэнсдэй, подсказывает, что проигрышей уже было в десятки раз больше.

«Просто ты только сейчас начал считать».

Комментарий к Часть 5

Автор умирал над этим текстом, как ни над каким еще. Описывать милашных героев вроде Энид оказалось в разы сложнее хд

P.S. Убеждена, что Уэнс по зз ну просто обязана быть Скорпионом, но если привязывать даты к сериалу, подходит только октябрь. Увы.

P.P.S. Поменяла размер на миди, чувствую, и до макси есть вероятность добраться. И рейтинг на нцу, патамушта ну будет же рано или поздно)

С нетерпением жду комментариев, мне очень важно ваше мнение)

========== Часть 6 ==========

Он не спит практически всю ночь, стоит только задремать, и беспощадный образ Уэнсдэй встаёт перед глазами вновь и вновь. Вот только это не обычные сны, в которых она пылко отвечает на его ласки — это мучительные кошмары, в которых она раз за разом отталкивает его хрупкой ладонью и режет без ножа жестокими словами.

«Я не создана для отношений»

«Я справлюсь сама»

«Я в тебе не нуждаюсь»

Ксавье просыпается в холодном поту, то и дело вскакивает, хватаясь за кисть в попытке отвлечься, но рука автоматически раз за разом рисует ее глаза. Он с остервенением рвёт наброски. В горле стоит ком.

Весь следующий день проходит как в тумане. Несколько раз на уроках он замечает на себе сочувствующий взгляд Энид, но той хватает такта не лезть с расспросами. Впрочем, возможно, дело не в такте — наверняка она уже выпытала все у Уэнсдэй. Ксавье почти интересно, как Аддамс изложила произошедшее. «Этот жалкий идиот вновь пытался меня поцеловать». Да, наверное, что-то в этом духе. Если не похуже.

Измучившись к вечеру окончательно, Ксавье решается на ещё одну отчаянную попытку разговора. Он ощущает себя наркоманом, готовым на любые унижения и ухищрения, лишь бы только получить столь желанную дозу. Пробравшись в Офелия-Холл, он медленно подходит к витражному окну, разделенному на две диаметрально разные половины и прислушивается. Доносится быстрый стук клавиш